Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Помните, только я могу сделать их ценными, – поспешила сказать я, – так что даже не думайте перерезать мне горло. Без меня они для вас будут бесполезны.
Повелитель теней посмотрел на меня с намеком на злобное веселье.
– А кто-то умеет заключать сделки. И что в этих воспоминаниях?
Он видел мой месмер, скрывать это теперь смысла не было.
– Последние мысли высокопоставленных людей с Маскарада Аски. В их последних мгновениях множество секретов.
Повелитель теней облокотился о камни.
– Хорошо. Достойная цена за почти невыполнимый план.
– Он и есть невыполнимый, – впервые пробурчал Вали. – Никто не крадет с маскарада. Особенно не альвера. Прости, Гуннар, я понимаю, как это важно, но ты должен знать: такого никогда не делали.
– Никто и сделок не заключает так, чтобы нарочно присоединиться к Повелителю теней в его логове, – настаивала я. – И все же вот она я.
На лице Вали отобразилось что-то среднее между гримасой и оскалом.
Повелитель теней поднялся с камней и встал передо мной. Вблизи поверхность его глаз походила на темный дым. По тому, как он склонил голову, я догадалась, что он решал, как лучше вонзить в меня тот меч, что висел на его поясе.
Как-то раз с Северных утесов спустился пещерный медведь, он убил нескольких наших кобыл и перепугал прислугу до полусмерти. После этого Ансель научил меня встречать дикого зверя со вздернутым подбородком и уверенностью. Повелитель теней был своего рода зверем, так что я поборола желание отвернуться.
– Я заключила законную сделку. Сделку, которую – теперь, когда я знаю, что среди вас находится сын моего брата, – мне, несомненно, незачем было заключать. Вы бы и так продолжили его вытаскивать.
Повелитель теней лишь расплылся в улыбке, словно ему нравилось слушать, как я распутываю его обман и притворство.
– И все равно, – продолжила я, – я ожидаю, что сделка будет выполнена и что я буду ее частью. Или вы не те Кривы, про которых все говорят с таким страхом и почтением?
Его губы дернулись с одного края.
– Будешь выдвигать требования – и мы вырежем тебе язык.
Я ему поверила.
Он подогнул одно колено, вытянул из ножен свой клинок из черной стали и его кончиком приподнял мой подбородок. Я напряглась и стала смотреть вперед, пока его пальцы скользили по изгибу моей шеи и вниз по горлу. Повелитель теней вытянул веревочку, с висящим на ней деревянным вороном.
В течение полувздоха он тер поверхность пальцем, затерявшись где-то в собственных мыслях.
– Украсть что-либо с маскарада невозможно, – сказал он. – Для всех, кроме нас.
– Тогда почему мы прячемся, а не направляемся туда прямо сейчас? – Я прикусила щеку изнутри. Моя вспыльчивость мне здесь не послужит.
– Прячемся? – Повелитель теней сковал меня своим черным взглядом. – Кто сказал хоть слово о том, чтобы прятаться? У нас сегодня встреча. Да, пока ты отсыпалась в телеге, мы работали. Мы выполняем свои сделки.
Повелитель теней хрустнул шеей сперва с одной стороны, потом с другой, выронил ворона из пальцев и вернул меч в ножны.
– Расскажи, почему ты следила за маскарадом, дэнниск.
Он не заслуживал ответа, но такой, как он, всегда найдет способ узнать, что хочет.
– Потому что я уже когда-то потеряла на маскараде того, кого любила.
– Маскарад привлекает толпы людей, – сказал он. – Хорошее место для всяких происшествий.
– Это было не случайное происшествие. Дети не исчезают так, словно их и не было. – Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох через нос. – Я знаю: если мы выясним, что происходит на Маск ав Аска, мы найдем Хагена.
– И твоего товарища по играм?
– Я не говорила, что мы были товарищами по играм.
– Я предположил.
Раум ходил туда-сюда возле каменного сиденья Повелителя теней, но не думаю, чтобы это было от нервов, ему, скорее, просто нравилось двигаться. Все раздражение, что он испытывал ко мне, исчезло.
– А когда мы уже поговорим об этом ее трюке с поцелуем?
Вали поморщился.
– Что?
– Для воспоминаний мне нужно дыхание, – объяснила я. – Я это не ради удовольствия делаю.
– Расскажи мне все, что знаешь о своем месмере, – велел Повелитель теней.
– Ты видел…
– Но что ты знаешь? – перебил меня он. – Информация и знания очень ценны.
– Когда… когда я забираю воспоминания, я оставляю лишь кусочки и обрывки, но это с живыми. От мертвых я получаю лишь последнее воспоминание.
Вклинился Раум:
– Можно это назвать поцелуем смерти.
Мне в спину от гильдии Кривов прилетело несколько дразнящих смешков.
Мое лицо залил лихорадочный румянец. Я стиснула зубы, не уверенная в том, как они отреагируют на мои методы.
– У меня есть кое-какие договоренности с одним человеком на похоронной барже, так что, когда на маскараде кто-то умирает, я покупаю мизинец, затем извлекаю воспоминание из перемолотой кости.
Все на лужайке затихли. Дико захотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня.
Раум прочистил горло.
– И, эм, что именно ты делаешь с этой перемолотой костью?
– Она ее ест, – ответил за меня Повелитель теней. – Верно?
– Я предпочитаю говорить, что вдыхаю ее. Последний вздох живет в костях мертвецов. – Мне нечего было стыдиться своего месмера, и все же под его взглядом мне было стыдно. – Мертвые уносят в Иной мир свои секреты, а я могу вдохнуть немного кости ради такой вот потенциальной сделки. Через них я узнала, что Маск ав Аска – это не просто праздник. Не говорите, что не делали чего похуже.
Повелитель теней улыбнулся своей жестокой ухмылкой.
– А никто и не сказал, что не делали.
– Daj говорил, что она сильна, – прошептал Гуннар Рыси. Я все равно расслышала, но его это, кажется, не беспокоило.
Повелитель теней обошел меня по кругу.
– Это все, что ты умеешь?
– А что еще? Я об аномальщиках только читала, но работающих с памятью немного, изучать-то и нечего.
– Не сомневаюсь, что ты можешь больше, чем красть воспоминания и передавать их нежными поцелуями. Уверен, что ты как-то можешь и боль причинять.
Ну конечно, такой, как он, будет надеяться, что я могу быть жестокой. Чем я стану, оставаясь с Кривами? Чем я готова была стать, дабы спасти Хагена?
Одного удара сердца было достаточно, чтобы я решила стать чем угодно.
В руке у Повелителя теней был керамбит[6]с отверстием для пальца в рукояти; я и не заметила, как он достал оружие. Изогнутое лезвие было чернее его души, и он принялся его ловко вертеть.
Почему мы вообще стоим здесь и обсуждаем мой месмер, когда должны бы планировать следующий ход? Я
