Ночь масок и ножей - Л. Дж. Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я никогда тебя об этом не просил, – я понизил голос. – И потому ты дура.
– Нет. Я была преданным другом.
Преданность. Пекло, как я ненавидел это слово. То, что я знал, плюс ее склонность быть самым верным, самым преданным человеком, что я когда-либо видел, оставляло во рту гадкий привкус. Клятая женщина и понятия не имела, как рисковала, и не в моих силах было ей это объяснить.
Я сделал шаг назад.
– Пора прекращать поиски, дэнниск Штром. Здесь у тебя друзей нет.
Я оставил ее стоять у стены и исчез в тенях нашего убежища. На этот раз она за мной не пошла.
Жилая комната была тесной и затхлой. Покоцанный дубовый стол да ящики из-под кореньев вместо стульев намекали, что здесь был обеденный уголок, плетеные стулья с лисьими шкурами, вотканными в подушки, изображали небольшую гостиную, а битком набитый мехом и соломой мешок изображал, по всей видимости, кровать.
И все же район Рюттен с его пыльными тонкостенными комнатками был лучше, чем то, что Хельги когда-то звал домом.
Щелкнул замок, и петли застонали, когда дверь распахнулась.
Хельги был тощим, как скелет. Его волосы отказывались лежать ровно, и кончики всегда топорщились. Пучок жиденьких волос, что он звал бородой, скрывал язвы, которые он на нервах ковырял. Он по всем признакам напоминал оленя, готового ускакать прочь при первом же звуке треснувшей ветки.
Хельги испустил длинный выдох, сбрасывая с плеч холщовую куртку. Он шмякнул сумку на стол, затем зажег свечу, озаряя маленькую гостинную зону бледным желтым светом.
Я нарочно сместил свой вес, сидя в одном из его плетеных стульев, отчего дерево застонало.
– О боги, – воскликнул Хельги и ударился бедром о стол. Его глаза расширились при виде меня.
Я потянул за рукав туники; лодыжка лежала на колене.
– Здравствуй, Хельги.
Его глаза перескакивали с моего лица на лицо Гуннара, стоявшего за моим левым плечом, затем на Фиске справа. Фиске, придя сюда сегодня, не предсказал никаких подлянок. У него был талант знать, когда заканчивается удача и начинаются неприятности.
– Повелитель теней, – выдавил Хельги, громко сглотнув. – Какой… приятный сюрприз.
– Правда? Тогда мне интересно, отчего же ты не заплатил нам вовремя.
Эти запавшие глаза выпучились, как будто могли выскочить из черепа.
– Нет. Я от своих слов не отказывался. Повелитель теней, у меня ничего нет. Ничегошеньки для тебя, клянусь богами.
– Нечего их беспокоить. Они слишком заняты тем, что не существуют.
Я вынул керамбит из ножен на бедре и повертел его на пальце. Хельги, шаркая, медленными шагами попятился к двери. Он не побежит. Этот человек был безмозглым, но полным дураком не был. Он двигался скорее так, как если бы его инстинкт спасаться боролся с его собственной логикой, говорящей, что бегство будет означать мигом перерезанное горло.
Подбородком я указал на жалкую комнату.
– Зачем жить здесь? Ты разве не купил коттедж на краю Лимериков после нашей сделки?
Он переступил с ноги на ногу.
– Я его проиграл. Пара неудачных игр – вот и все.
– А, понятно. Порок вернулся.
– Вы поэтому здесь? Пришли забрать выигрыш? Потому что в нашей сделке ничего не говорилось о том, что я могу делать с деньгами.
– Мне нет дела до того, сколько ты разбазарил из выигранного Гуннаром с такими усилиями кошелька. – Гуннар фыркнул и злобно зыркнул на Хельги, да так, что тот был вынужден уставиться в пол. Я перестал вертеть нож, цокнул языком и встал. – Однако в качестве оплаты стоял вопрос информации. Долг, который ты, увы, не оплатил.
– Послушай, Повелитель теней, моя женщина вернется домой с минуты на минуту. Не думаю, что она хорошо это воспримет, если узнает, что я веду дела с… ну, с вами.
– Нет, – сказал я с жестокой ухмылкой. – Уверен, что нехорошо. Ты будешь рад узнать, что задерживаться я не намерен. Ты кое-что утаиваешь от меня, Хельги, и я планирую это получить быстро, иначе у нас появятся более существенные поводы для переживаний, чем то, что твоя женщина может войти в эту дверь.
Когда дело доходило до угроз, у Кривов был разработан слаженный танец. Фиске сделал пять шагов в одну сторону, отрезая доступ к черному ходу. Гуннар был хитрее. Замаскировал свое продвижение тем, что осматривает полки с надколотыми чашками и рогами для питья. К тому моменту, как он дошел до куска соленого фазана, висящего на стене, Гуннар перекрыл единственное окно в комнате.
Пока они заходили Хельги за спину, лишь меня одного он видел перед собой. Мы зажали его со всех сторон. Загнанные в угол, большинство наших целей начинали верещать и выдавать все, что знают, не пролив ни капли крови.
Хельги был из тех, что прогибаются и ломаются при малейшем давлении. Суровый взгляд. Подброшенный нож. Немного теней в моем взгляде.
Я ничего не сказал, ничего не сделал, лишь навис над ним, а подбородок у Хельги задрожал. На его лбу заблестел пот. Голубые вены набухли под тонкой, как бумага, плотью его головы.
– Я не могу ничего сказать, Повелитель теней. Они мне пальцы отрежут, если скажу.
– Пальцы и я могу отрезать, да еще и пару глаз накину сверху, – острием ножа я щекотал его скулу. Когда я сгустил тени в глазах, горло Хельги дернулось, он отрывисто сглотнул. – Ты приходишь к нам в поисках удачи, способа накормить свой раздувшийся от голода живот. Гуннар целую ночь разоряет игорный зал, приносит тебе состояние. Не уверен, что ты понимаешь, какие неудобства это создало для моего дорогого Гуннара.
– Клятая голова неделю болела, поганец, – огрызнулся Гуннар.
Запавшие глаза Хельги следили за мной, когда я стал обходить его крохотную комнатушку.
– Твоя оплата – предоставить мне информацию от своей торговки любовью, когда я попрошу.
– Но сделка была много месяцев назад, – сказал Хельги, воздев руки, как будто молился.
– У хорошей сделки нет срока давности, – я снова крутанул нож. Он поморщился. Боги, что бы я мог сделать с этим человеком, со всем тем страхом, что он нес в своем тщедушном тельце. – Такова оплата. Ты полагаешь, мы не сочли бы разумным заключить с тобой сделку из-за твоей связи с домом утех госпожи Салвиск? А вот твой домовладелец быстренько рассказал мне, как ты хвастался за игровым столом о крупной сделке, которую твоя хозяйка заключила с
