Кремлевский заговор - Валентин Степанков

Быть может, Шенин во время встречи на объекте «АБЦ» сослался на разговор с Лукьяновым, не имея на то оснований? Но записи в журнале правительственной связи подтверждают: Олег Шенин звонил Лукьянову

16 августа в 11 часов 49 минут. Разговор длился 7 минут.

Вертолет для Лукьянова был заказан еще 17 августа. В этот день Язов вызвал своего адъютанта и приказал ему на завтра, 18 августа, готовиться вылететь за Лукьяновым на Валдай.

Чтобы исключить любую случайность и гарантировать присутствие Лукьянова вечером в Москве 18 августа, помимо двух заранее заказанных вертолетов, за председателем Верховного Совета СССР в дом отдыха «Валдай», отправился еще один вертолет министерства гражданской авиации СССР.

Лукьянов говорит, что прилетел в Москву по настойчивой просьбе Павлова, который звонил ему дважды. В действительности Павлов побеспокоил его только один раз, после чего Лукьянов сам звонил Павлову.

На вопрос, во сколько он прибыл в Кремль, Лукьянов ответил: «Вертолет до Москвы должен лететь примерно два часа, значит, где-то в 21 час я появился у себя в кабинете…» И здесь Лукьянов умышленно искажает истинную картину. Намеренно сдвигая срок прилета, Лукьянов стремится сократить время своего участия в совещании ГКЧП. В действительности Лукьянов прибыл в Кремль в 20 часов 20 минут. Лукьянов присутствовал на организационном заседании ГКЧП значительное время. Все свершилось при нем. При нем посланцы ГКЧП, вернувшись из Фороса, рассказывали, что президент отказался принять ультиматум, что он изолирован, что они «засветились» — и теперь их судьба находится в руках тех, кто послал их к Горбачеву. Лукьянов не встал, не вышел, он слышал все…

Свидетельствует Валентин Павлов:

— Рассказ прибывших товарищей был коротким. Вполне определенно было сказано, пока президент будет выздоравливать, кто-то из двоих, Янаев или Лукьянов, должен взять на себя исполнение обязанностей президента…

Янаев все пытался узнать у вернувшихся из Крыма, что именно произошло с Горбачевым, действительно ли он болен, почему не Лукьянов должен исполнять обязанности президента. Но ему ответили: «А тебе-то что? Мы же не врачи… Сказано же — он болен!» Тогда Янаев стал говорить: «А как же тогда объяснить, почему я беру на себя исполнение обязанностей президента? Почему именно я? Пусть Лукьянов берет это на себя…» Было видно, что Янаев проявляет нерешительность в этом вопросе.

В ответ Лукьянов заявил: «По Конституции ты должен исполнять обязанности президента, а не я. Мое дело — собрать Верховный Совет СССР». Они начали спорить между собой, откуда-то появились Конституция СССР и Закон о правовом режиме чрезвычайного положения. Обсуждали этот вопрос довольно энергично…

Власть захватывалась на глазах главы парламента. И при его участии.

Ни в Конституции СССР, ни в одном другом законе СССР госкомитет по чрезвычайному положению как высший орган власти не упоминался. Согласно Закону СССР «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации» союзные республики обладают всей полнотой власти на своих территориях. ГКЧП узурпировал и это право. Закон гарантировал президенту СССР неприкосновенность. Только съезд народных депутатов имел право сместить его. ГКЧП и Янаев сделали это самолично. Согласно Закону СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» ЧП является исключительно временной мерой, которая объявляется при стихийных бедствиях, крупных авариях или катастрофах, эпидемиях, а также массовых беспорядках. Ни одного повода для введения ЧП в ночь с 18 на 19 августа не было.

Действия ГКЧП посягали на законы не только союзные, но и республиканские, в частности, России. Российская Конституция гласит: «Вся власть в РСФСР принадлежит многонациональному народу РСФСР. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов…» 19 августа народам России не с того ни с сего приказали во всем подчиняться самозванному ГКЧП. Была нарушена и 104 статья Конституции России, в которой затверждено, что высшим органом государственной власти в РСФСР является съезд народных депутатов РСФСР. ГКЧП и съезд в расчет не брал.

Все «сопротивление» Лукьянова ограничилось тем, что он настоял на удалении своей фамилии из списка членов комитета, убедил Янаева, что тот, якобы, действует в соответствии с Конституцией, да еще в «Заявлении Советского руководства», в той его части, где речь шла о степени распространения ЧП, посоветовал заменить слова «на всей территории СССР» на слова «в отдельных местностях СССР», что по форме более соответствовало Конституции. На этом глава парламента посчитал свой служебный и нравственный долг исчерпанным.

Он спросил еще сердито, но уже сломленно:

— Что у вас есть? Дайте план.

Свидетельствует Дмитрий Язов:

— Я ему ответил, что никакого у нас, Анатолий Иванович, плана нет. «Но почему же, есть у нас план», — сказал Крючков. Но я-то знал, что у нас ничего нет, кроме этих шпаргалок, которые зачитывались в субботу на «АБЦ». Я вообще не считал это планом и знал четко и ясно, что на самом деле у нас никакого плана нет…

Свидетельствует Валентин Павлов:

— После доклада приехавших все внимание было переключено на Янаева и Лукьянова. Последний просил снять его фамилию из ГКЧП, он, мол, со всем согласен и разделяет, но ему нужно вести будет Верховный Совет по этому вопросу, и для дела ее пока снять… Вообще-то он считает, лучше чтобы первым был Верховный Совет России, пусть он сам проявится, как нарушитель Конституции СССР, хотя, может, и будет для страны поздно…

Похоже, Лукьянова сломило то, что Крючков не испугался изолировать президента. На Горбачеве можно было ставить крест. Расклад сил был не в его пользу. Армия, КГБ, МВД, партийное чиновничество — все объединились против Горбачева. Разве можно победить эту страшную силу?

Лукьянов поднялся к себе в кабинет и стал писать Заявление.

Свидетельствует Николай Рубцов:

— Он закончил работу примерно в 0.20. Поднял телефонную трубку и кому-то позвонил. По тому, что Лукьянов назвал абонента Владимир Александрович, я понял, что он разговаривает с Крючковым. «Документ готов», — сказал Лукьянов.

Затем, как я понял, Крючков передал трубку Олегу Шенину. После того, как Лукьянов прочитал ему практически весь текст своего Заявления, он сказал, чтобы я переписал его набело и отнес туда, к ним…

После того, как работа была завершена, Лукьянов отпустил Рубцова и Иванова домой, а сам остался ночевать в Кремле.

«ГРОМ» НАД БЕЛЫМ ДОМОМ

КАКИМ БЫЛО УТРО 19 АВГУСТА?

В 3.30 Олег Шенин провел у себя совещание с секретарем ЦК КПСС Юрием Манаенковым, первым секретарем Московского горкома КПСС Юрием Прокофьевым и прибывшим из Свердловска Александром Тизяковым. Он сообщил о создании ГКЧП и призвал включиться в работу.

Для Юрия Манаенкова это не было новостью. Он ночевал в ЦК. Шенин попросил его еще накануне,

18 августа, не уходить вечером домой, так как может быть срочная работа. В 20 часов помощник Манаенкова принес ему пакет с надписью «Вскрыть лично». С такими пометками конверты приходили регулярно. Работа в условиях суперсекретности еще со сталинских времен стала в ЦК правилом. Манаенков посмотрел по ТВ информационную программу «Время» и лишь после этого в 21.40 вскрыл конверт. В нем было «Обращение к советскому народу» и другие документы ГКЧП.

Вскоре после полуночи он по распоряжению Шенина вызвал в ЦК руководителя советского телевидения Леонида Кравченко.

— В это время я находился у себя на даче, — вспоминает Кравченко, — Манаенков по телефону сказал, что есть «очень важная и интересная ин<]информация» и мне необходимо приехать. По прибытию в ЦК Манаенков сообщил мне, что вводится ЧП и телевидение должно работать, как в дни похорон видных деятелей КПСС и государства.

Документы ГКЧП я получил от Олега Шенина в 5.20. Передал их он мне с победным, торжественным видом.

Время нас уже поджимало. Ведь все это должно было быть в эфире уже в шесть утра. Я заехал в ТАСС, а оттуда помчался в Останкино. Когда я подъезжал, к телецентру уже подтягивались войска…

Крючков покинул Кремль вместе со своим заместителем Грушко когда уже занимался рассвет.

В 3.30 у себя, в КГБ СССР, он провел совещание руководителей центрального аппарата.

Он был среди своих. Свои должны были знать правду. Крючков сообщил, что Горбачев отказался принять ультиматум и что он изолирован.