Колодцы предков - Иоанна Хмелевская

Надо было как-то извлекать жертву из колодца. Даже если не вспоминать о ступеньках, оставить в яме человека со сломанной рукой и такой рожей попросту негуманно. Я решила рискнуть, нашла железную лестницу, приволокла ее к колодцу и вставила внутрь. После долгих церемоний этот тип, шатаясь, с большим трудом, наконец-то выбрался наружу. Вся помощь, которую я могла предложить – поймать его за шиворот и тянуть вверх. Не ожидая, пока он встанет на ноги, не отпуская воротника, я потребовала от него анкетных данных. Не сопротивляясь, он вытащил из кармана и показал мне права, из которых следовало, что его зовут Евгений Больницкий. Потом он стал объяснять, что здесь делает. Он как раз находился в отпуске, возвращался ночью от одной дамы и тут на него что-то напало. Что, он не знает. Я отпустила воротник и разрешила ему выпрямиться.

– Вы были пьяны? – спросила я сурово.

– Естественно, пьян! Будь я трезвый – убился бы! Что за чертово место, повымерли все, что ли? Я кричу, кричу...

– И долго кричали?

– Не знаю. Когда я очнулся, было уже светло...

Я уставилась на него, не решаясь поверить. В голосе этого типа звучали горечь и обида, было похоже, что он говорит правду. Двигался он очень неуклюже, пробовал по очереди подергать обеими ногами и одной рукой, попытался пошевелить второй и охнул, скривив свою маску упыря. Ноги его были в порядке, должно быть, он свалился головой вперед, даже жалко его стало.

– Умойтесь, – посоветовала я. – Я впущу вас в ванну.

– Сейчас... – ответил он неуверенно. – Я это... Мне плохо...

Я разволновалась, как пить дать – сотрясение мозга! Вел он себя как-то странно, переступал с ноги на ногу и крутил головой. Я решила отложить умывание, засунуть его в машину и отвезти в ближайшую больницу. Тип не протестовал против моих планов, но по прежнему был сам не свой.

– Мне плохо, – повторил он. – Извините, пожалуйста... Я это... Ну, сейчас я вернусь...

Нетвердым шагом он направился к сеновалу и исчез за ним, пройдя сквозь распахнутые настежь двери. Я хотела бежать за ним, но решила, что вежливее будет подождать. Вытащив железную лестницу, я оттащила ее в сторону и приволокла обратно, решив, что она понадобится, чтобы достать деревянную. Во время этой операции я споткнулась о доски и сразу вспомнила, что колодец был хорошо закрыт. Чтобы свалиться туда, надо было его открыть. Пострадавший сразу перестал казаться мне невинным, я отложила лестницу и посмотрела на сеновал, опять не зная что делать. Со стороны дома подошла тетя Ядя с фотоаппаратом в руках.

– Никого нет, – доложила она. – Не знаешь, куда все подевались? В смысле, твоя мать и Люцина, потому что Тереза спит. Кто это здесь был? Кто-то чужой?

– Пока не знаю, – подавленно ответила я, поглядывая в сторону сеновала. – Он был в колодце...

– Где был?!..

– В колодце. Я нашла его. Из-за гусей...

Тетя Ядя сразу не поняла, о чем я – пришлось объяснить подробнее. Я постепенно приходила в себя, а тетя Ядя проявила живой интерес.

– Ничего себе! Живой?!.. И где он?

– Пошел за сеновал.

– Зачем?

– Думаю, что по личному делу. Его уже долго нет...

Тетя Ядя заметно обеспокоилась.

– Может, с ним что-то случилось? Может, посмотреть?

– Может, и надо, но подглядывать как-то неудобно...

Стоя у колодца, мы с нетерпением ждали и все сильнее волновались. Рядом паслась коза, и я прикрыла дыру досками. Жертва все не появлялась. Меня охватили самые недобрые предчувствия, в яме этот тип еще как-то держался, а теперь мог сломаться, потерять сознание, лежать там за сеновалом и даже умирать. Вежливость вежливостью, но главное не переборщить, умирающего человека бросать нельзя...

– Пойдем, – сказала я тете Яде, – посмотрим, что он так долго делает. Осторожно выглянем, чтобы, в случае чего, его не торопить.

Мы выглянули – за сеновалом никого не было.

Сначала мы беспомощно оглядывались вокруг, потом заглянули на сеновал и обшарили все закоулки. Пусто. Жертва растаяла как сонное видение.

– Сбежал? – удивилась тетя Ядя.

Я уныло кивнула головой.

– Хорошо, что ты его тоже видела, а то получилось бы, что у меня галлюцинации. Как видно, он чувствовал себя лучше, чем выглядел. Черт бы его побрал...

Сидя на ступеньках крыльца, я дождалась возвращения с поля семьи и собаки, и сразу же сообщила им о происшествии. Все столпились вокруг, с удивлением и страхом глядя на меня.

– Права у него были такие затасканные, что скорее всего настоящие, – грустно закончила я. – Звали его Евгений Больницкий, а адреса я не помню...

– Как его звали?!.. – недоверчиво вытаращив глаза прервала меня Люцина.

– Я же сказала – Больницкий. Евгений...

Люцина, по-видимому, лишилась дара речи, и ее сменила моя мамуся.

– Больницкий? Так это же родственник, – произнесла она с радостным удивлением. – Наша бабка была в девичестве Больницкой.

В этот момент меня как обухом по голове ударило, ко мне внезапно вернулась память. Я вскочила с крыльца. Как я могла забыть, что прабабка носила девичью фамилию Больницкая?!.. Я не задушила Больницкого!.. Мне в руки попался один из призраков прошлого, и я отпустила его без слова объяснения!.. Какая же я дура!!!

Перед крыльцом Франека произошло извержение вулкана. Все говорили одновременно и сходились только в вопросе моего умственного развития, во всем остальном возникли разногласия. Наконец, слово получила Тереза, раздраженно допытывающаяся, каким образом Больницкий может быть родственником, если прабабка была Больницкой только в девичестве, ни один из ее детей этой фамилии не носил, а единственный брат прабабки погиб на дуэли, не оставив потомков. Тут моя мамуся припомнила, что был еще и другой брат.

– Бабушка никогда про него не рассказывала, – сказала она неуверенно. – Об этом первом брате и дуэли говорила, а про второго – нет. Откуда я про него знаю, не помню.

– Кажется, от дедушки, – вспомнила Люцина. – Он как-то сказал, что этот второй брат нашелся, а до этого куда-то пропал.

– В любом случае, откуда-то этот Больницкий взялся, – мрачно заметила я. – Он мог быть сыном этого второго брата... Хотя – нет, исключено, он младше меня и должен быть как минимум внуком...

– Хватит с меня всех этих внуков! – рассердилась Тереза.

– Одну возможность о чем-то узнать испортила мама, – ехидно заметил Марек, – вторую ты. Расскажи хотя бы, как он выглядел.

Наполнившись отвращением к себе, я снова уселась на ступеньки.

– Понятия не имею – как он выглядел. На лбу у него была шишка размером с дыню, нос расквашен, рожа измазана, глаз подбит. Наверняка, в повседневной жизни он выглядит иначе. Что касается одежды, на нем были джинсы и куртка неизвестного цвета. Кроваво-черные. Кровавый цвет он, конечно, смоет, а черный – сожжет или просто выбросит. Но зато я знаю, где он живет.

– Как это? Ты же говорила, что не помнишь адреса!

– Адреса – нет, а город – да. Замосч. Или Забже. Я уверена, что название короткое, на «За».

Марек недоуменно пожал плечами и пошел посмотреть на следы вокруг ямы. Он решительно отмел предположение, будто Больницкий свалился в колодец случайно. Он лично закрывал яму досками и сделал это очень старательно. Кто-то должен был эти доски снять. Может, Больницкий и не виноват, возможно, его действительно столкнули, но на кой черт он сюда забрел, яма же выкопана не посреди дороги!

Вся семья помчалась за Мареком. Следы за коровником сохранились отлично, потому что никто там не шлялся. Ощупав и обнюхав по всем холмсовским правилам – почти на четвереньках, все вокруг, Марек обнаружил, что над каменным колодцем сидели два человека. С одной стороны я, с другой – еще кто-то. На дне колодца нашелся разбитый фонарик. Мои тапочки отпечатались отлично, а тетя Ядя сюда вообще не подходила. Часть следов я стерла, пока таскала доски и железную лестницу, остальные следы вокруг колодца и развалин принадлежали трем собакам, одной корове, двум свиньям и нескольким людям.

Моей мамусе пришло в голову посыпать всю территорию желтым песочком и хорошо его разровнять. Марек поддержал идею, правда, он был сторонником серого песочка, которого вокруг было предостаточно, с желтым могли возникнуть проблемы.

Все дело приобретало новую окраску. Появление очередного внука, по-видимому, принадлежащего к родственникам, явно указывало, что за всем этим скрывается что-то важное. Необходимо было браться за дело с новыми силами. Тот факт, что Больницкий ушел живым, обнадеживал.

– И что дальше? – оживленно поинтересовалась Люцина.

– Теперь надо сделать все сразу, – энергично ответила я. – Я еду в Варшаву за вспышкой, оказывается, уже сегодня она могла пригодиться. Вам придется заняться этим песочком. Возможно, надо найти этого Больницкого и засыпать колодец...

– Дура, если мы засыплем колодец, зачем тогда вспышка? Сюда все равно никто не придет.