Договор-2008 - Александр Аузан

Это одна часть решения, но есть и вторая. По существу, что нужно сделать, чтобы стали образовываться рабочие места? Нужно изменить структуру расходов тех, кто вверху. Сейчас образование доходов внизу происходит из-за “просачивания” богатства вниз. Нельзя сказать, что рабочие места не образуются. Образуются. Но такие специфические рабочие места. Крупье, например, и даже сомелье, не побоюсь этого слова. Это новые рабочие места. Такого в наших справочниках, может, даже и не было. Понятно, что это не эффективный путь, он не может обеспечить для большого количества людей достойный выход на решение по третьему критерию справедливости.

В итоге нужно сделать две вещи: первое — затруднить роскошь, второе — облегчить инвестиции. Причем второе сделать не проще, чем первое. Почему? Потому что издержки, барьеры, при совершении инвестиций — кому издержки, а кому доходы. Трансакционные издержки — это почти всегда чьи-то доходы. Мы, я думаю, представляем себе, почему обречен такой замечательный национальный проект как доступное жилье? Потому что в структуре цены жилья вы обнаружите кроме собственных издержек, которые несет строитель, очень много рентных доходов разного вида. От монопольных доходов строительных фирм, которые по странному стечению обстоятельств в ряде регионов Российской Федерации, принадлежат членам семьи мэра того или иного города, это не чисто московское явление, господа, до рентных доходов, которые получают разного рода лицензионные, экспертные и прочие конторы. Образуется такой высокий уровень издержек, который крайне затрудняет всякого рода инвестиции. А отсюда, между прочими постановка о возможности диверсификации экономики и экономического роста, без которого третья модель не работает. Понимаете, если применять, я бы сказал, аэродинамические аналогии, серьезным фактором того, полетит аппарат или не полетит, является не только горючее, которое мы готовы туда заложить и сжечь, но и форма самого аппарата. Если мы не снижаем силы трения, если мы пытаемся вместо ракеты запустить колхозное поле, оно не полетит. Мы сожжем всю нефть и весь газ страны, но колхозное поле все равно в космос не поднимется. У него парусность очень высокая. Нужно снижать издержки, а вот это снижение издержек есть снижение доходов определенных доминирующих групп. Поэтому я бы сказал, что по этой третьей модели, которая касается очень большого количества людей, существуют простые признанные решения. Но они противоречат интересам других групп довольно серьезно.

Теперь о модели четвертой и самой трудной. Потому что если мы учтем, что в любом обществе, а в нашем особенно, есть пассивные и к тому же не склонные к риску группы, то у них модель справедливости будет выглядеть совсем по-другому, чем у остальных. А как она будет выглядеть? У них есть единственный способ оптимизировать свое положение, ничего не предпринимая — опустить остальных. Господи, если ты даешь моему соседу вдвое, то выколи мне глаз. Это формула определенной модели справедливости. Причем неверно, что она чисто российская. Это не так. Об этом писали Веблен, тот же Джон Ролз в своей “Теории справедливости”. Причем Ролз, на мой взгляд, правильно говорит, что есть другие решения, потому что нужно понимать, в чем состоит проблема этих людей. А их проблема состоит в том, что они не могут обеспечить свое достоинство, которое вообще-то обеспечивается равенством прав свободы, но этими правами свободы нужно уметь распоряжаться, нужно уметь что-то делать. Они все время испытывают болезненное сопоставление с другими, но ведь у них есть и свой круг, в котором возможно общение, продвижение, уважение. И надо сказать, что в решении этой проблемы, проблемы зависти, есть свои возможности у государства и есть свои возможности у общества. Давайте попробуем понять, что здесь можно сделать, потому что иначе это будет такой камень на пути любой другой модели, который не объедешь, и в итоге ничего не получишь.

Вообще, можно не раздражать — можно не вывешивать поперек проспекта “Подари любимой квартиру!”. Или “Ну купи ты, наконец, 2 гектара в Жуковке!” Вот необязательно это вывешивать поперек проспекта. Потому что, скажем, в городе Амстердаме бутики есть, говорят, что они есть, но вы попробуйте их найти. Они не стоят прямо на центральных маршрутах вашего движения. И в принципе эта проблема может быть решена запретительными действиями государства, оно это делать умеет. Советское государство умело прятать неброскую роскошь КПСС за заборами и дверьми. Но вообще, гораздо эффективней эти проблемы людей, одержимых завистью, решаются механизмами общественности. Какими? Во-первых, действительно очень важно, чтобы у этих людей был свой круг общения и своя возможность роста. Фукуяма однажды очень хорошо сказал. Принято считать, что современные люди не любят иерархии. На самом деле современные люди не любят такие иерархии, где их положение ниже среднего. Я думаю, что он прав. Современные люди любят иерархии, в которых у них положение выше среднего. Это означает, что должно существовать много всяких иерархий. Что этот человек, который пассивен в остальных отношениях, он зато является президентом земного шара по одному отдельно взятому вопросу. Важно, чтобы это общество было структурировано, чтобы там возникли свои социальные возможности.

Еще одно обстоятельство, которое связано с болезненным сравнением. Бьющая в глаза роскошь. Мне кажется, что лучше бы этот вопрос был решен не запретами, а я бы сказал соображениями общественных приличий. Потому что если у человека есть нужда в толстой золотой цепочке, да ради Бога, только необязательно ведь нужду справлять публично. Вот обратите внимание, куда подевались малиновые пиджаки и толстые золотые цепи начала 90-х годов? Где они? Золотая цепь есть? Есть, но ее теперь прячут под одеждой. Малиновый пиджак, может быть, висит в шкафу, может быть человек любуется на себя в дни особенно торжественных бизнес-побед. А почему так произошло? Потому что у общества есть такое оружие как смех. Анекдоты создали одну норму и уничтожили другую. Новые русские поменяли некоторые манеры поведения и это, между прочим, незамеченный успех общества в 90-е годы. Поэтому я бы порекомендовал новую серию анекдотов в духе “Приходит Оксана Робски к Ксении Собчак и говорит…” Далее свобода творчества. Есть вещи, которые снимают проблему четвертой модели и эти вещи идут не только от государства, они могут идти от общества.

Теперь с вашего позволения, я попробовал бы перейти к заключительной части. Что же у нас получается? Понятно, что люди разные и по-разному будут выглядеть модели. У них будет разный критерий справедливости, который они оптимизируют. У кого-то лифт с лифтером, у кого-то без лифтера. Для кого-то важен разрыв в доходах, для кого-то он не имеет такого значения, потому что он рассчитывает на успешную карьеру и хочет стать олигархом второй волны.