Флавиан. Жизнь продолжается. - Протоиерей Александр Торик

– Батюшка! Благословите меня в это воскресенье причащаться в городском соборе! В последнее время по утрам опять стало побаливать сердце, мне трудно будет сюда приехать к литургии.

– Благословляю! Причащайтесь с Богом! Поисповедуйтесь у отца Василия, передайте ему от меня поклон.

– Спаси вас, Господи, за всё, батюшка!

В воскресенье Виктория Самуиловна умерла. Была на службе в соборе, исповедалась, причастилась. Вернувшись домой, прилегла на свою железную, похожую на тюремные нары, кровать, задремала. И не проснулась. Во сне у неё остановилось сердце.

Отпевал её владыка М-й в сослужении восемнадцати священников, сказал проникновенную проповедь.

А похоронили её у нас в Покровском, недалеко от алтаря, рядом с попадьей, мужа которой, новомученика протоиерея Ферапонта, расстреляли по приказу комиссара Иосифа Альтмана. Деда Виктории Самуиловны.

Я теперь прихожу к ней иногда на могилку, молюсь о её упокоении перед сдачей в редакцию местного православного журнала очередного материала. Мне кажется, что я получаю от неё помощь в своём «писательстве».

ГЛАВА 9. БРОШЕННАЯ ЖЕНА

– Сколько же лет вы вместе прожили, Лидия Александровна?

– Двадцать восемь, батюшка, через неделю ровно двадцать восемь исполнится, то есть исполнилось бы.

– Немало, однако, немало…

– Я тоже думала, что немало. Казалось, что мы так сроднились уже. Даже мысли друг друга иногда угадывали: он подумает, а я – скажу! Никогда и представить себе не могла, что вся жизнь в одночасье перевернётся!

Оказалось, что я «никогда его не понимала, подавляла в нём личность, лишала его общения с окружающим миром, не дала ему настоящей чувственной страсти, да и в интимных отношениях была нехороша»… А та, которую он встретил, вдохнула в него новую силу, зажгла в нём желание жить, поняла его тонкую натуру…

– А лет ей сколько?

– Двадцать шесть, но выглядит моложе.

– Понятно…

– Батюшка! Когда я за Вячеслава замуж выходила, он даже писал с ошибками, ножом и вилкой пользоваться не умел. Много лет я его шлифовала, достойным манерам учила, так что теперь его иногда спрашивают: не из «благородных» ли он? В его нынешней работе, в тех кругах, где он вращается, без определённого уровня культуры обходиться нельзя, там международная элита – бизнесмены, политики. Кстати, тоже многие нынче с молодыми жёнами, старые жёны сейчас не в моде…

Что мне делать, батюшка? Уже полтора года, как Вячеслав меня бросил, а сердце всё болит, ведь я ему всю свою жизнь посвятила, от интересной творческой работы отказалась, в перспективе от хорошей карьеры. Его жизнью жила, его работой, была ему служанкой, поварихой, горничной, матерью, наставником, тылом, убежищем в трудностях, двоих детей ему родила, Эдика и Римму. Вырастила их, воспитала, выучила.

Вячеслава их школьные проблемы, болезни, уроки, кружки, родительские собрания, экзамены и прочие детские заботы никогда не касались. Я сама его от всего этого уберегала, освобождая время и силы для профессионального роста, для общения с друзьями, для полноценного отдыха. Он только тогда, когда детям с поступлением в институты помочь потребовалось, подключился, тогда его положение уже давало такие возможности, а в остальном… Он больше своей жизнью жил, а мы с детьми – своей.

Дети с ним, после того как он нас покинул, около трёх месяцев не разговаривали, считали предателем. Но потом я их всё же примирила с отцом, нельзя детям отца судить и отвергать, грех это большой. Я права, батюшка?

– Правы, Лидия Александровна, в этом вопросе вы совершенно правы.

– Сейчас у детей с Вячеславом отношения хорошие, встречаются периодически, дни рожденья вместе празднуют, с Алиной, новой женой его вполне дружелюбно общаются. Переболело у них, прошла обида, примирились с реальностью.

Вячеслав и мне помогает материально, передаёт достаточно денег, путёвку вот мне заказал на курорт в Анталии…

Только у меня всё ещё болит душа, не так остро, конечно, как в первое время, потише, но болит…

Я в очередной раз бросил умоляющий взгляд на Флавиана из своего угла, тихонько показав пальцем на дверь.

Он ответил отрицательным покачиванием головы. Я подавил вздох. Не знаю, для чего Флавиан оставил меня сидеть в углу сторожки, где я чинил тестомешалку матери Серафимы, когда он пришёл сюда поговорить с Лидией Александровной. Слушать её рассказ мне было горько, я многое проецировал на себя и на нашу с Иришкой прошлую жизнь. Несмотря на множество различий в наших судьбах, в главном проблема была одна и та же – наше мужицкое гадство. Знаю я всю эту лирику про «понимание, подавление личности» и прочее! Просто самец победил человека, встретив молодую самку, вот и вся лирика! Но осуждать мужика, бросившего старую жену, у меня не хватало духа, я и от молодой-то бегал, как кобель дворовый… Если бы не Господь!

– Если бы не Господь, батюшка, я бы, наверное, не смогла больше жить, у меня уже и таблетки были заготовлены. Только, видно, бабушка покойная на Небе молится обо мне, не дала совершить непоправимого. Я уж, было, и совсем на суицид решилась, да тут Леночка, соседка по даче, позвонила – позвала в церковь на родительскую, усопших родных помянуть. Я и подумала – в церковь схожу, родителям покойным свечечки поставлю, а потом и сама к ним отправлюсь, или уж – куда там попаду, лишь бы только нынешнюю муку не терпеть.

Пришла с Леночкой в церковь, а я в ней с раннего детства не была, после бабушкиной смерти (это Вячеслав мой в телевизоре со свечкой на Рождество и на Пасху каждый год появляется, вместе с коллегами по министерству), смотрю на всё остекленелым взглядом, отсутствующим. И вдруг хор как запел «со святыми упокой…», да так проникновенно, что у меня в душе что-то перевернулось, слёзы как полились! Вышли мы с Леночкой из храма, а я всё плачу, да так со слезами всё ей и рассказала, и про Вячеслава, и про боль свою, и про таблетки. А она меня домой не отпустила, к себе привела, чаем поила, утешала и вам, батюшка, тут же позвонила, договорилась, чтобы мне к вам сюда приехать.

Объясните мне – что я не так сделала, почему он ушёл, батюшка?

– Многое вы сделали не так, Лидия Александровна, самое главное сделали не так. Муж у вас на месте Бога был, вы ему вместо Господа служили, кумира, идола из него сделали.

А он, как и всякий ложный божок, обманул, не оправдал возложенных на него надежд и принесённых ему жертв. Служа мужу, вы не только не направили его душу к Богу, но и сами к Нему не шли. А строить семью без Бога, это всё равно, что строить дом из кирпича без раствора, как дети из кубиков. Можно очень даже симпатичный теремок сгородить, красивый, нарядный. Только прочным он не будет, чуть толкни его – он и рассыпается.

Устроение души у верующих супругов и у неверующих принципиально различное. Верующий супруг знает, что жена или муж даны Богом во спасение души, и основная обязанность супругов – служить друг другу жертвенно, любить друг друга и Господа и рука об руку идти вместе в Царство Небесное. И каждый из них знает, что сказано в Святом Евангелии: «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев». И ещё: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

И уж если Господь так говорит о друзьях, то тем более должны супруги «душу свою полагать» за того, про кого сказано: «Оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает».

А психология неверующих супругов какова? Они вступают в брак для того, чтобы получать, а не для того, чтобы давать, не для того, чтобы жертвенно служить, а для того, чтобы жить в своё удовольствие, которое и должно доставляться другим супругом. И если удовольствие стало ослабевать, жена постарела, например, и не вызывает в нём прежнего страстного плотского желания, а вокруг молодые ходят и привлекательные, такие желания вызывающие, то рано или поздно у неверующего мужа возникает вопрос: «а почему бы мне не оставить старую жену и не взять себе молодую?»

И он не находит убедительного для себя возражения на этот вопрос, тем более что вокруг «все так делают». Особенно в среде людей состоятельных. И ведь не только старых жён бросают, «сработавшихся», отдавших молодость мужу и все силы семье и детям, а и молодых, и привлекательных! Просто потому, что «приелась», наскучила, захотелось «свежатинки», «характерами не сошлись», а то ещё и потому, что она требует, чтобы муж не с друзьями по «спортбарам» под пиво «тусовался», а дома с ней время проводил, ребёнку книжку почитал или погулять с ним сходил!

Многие сейчас и в брак-то, не то что в церковный, но и в официальный гражданский, регистрируемый в ЗАГСе, вступать не хотят, чтобы не обременять себя обязательствами, да и при расставании меньше имущественных проблем иметь. Просто живут себе в греховном сожительстве, для приличия называемом «гражданским браком», часто даже с «благословения» родителей, мол – пусть попробуют детки, проверят свою «совместимость»! Они и пробуют, то с одной, то с другой, «проверяют совместимость» в узаконенном современной общественной моралью блудном грехе.