Властелин колец - Джон Толкин

Такой план вынашивал он в дальних уголках своих мыслей, надеясь скрыть задуманное даже от Нее; с этим–то он и явился к Ней и склонился перед Нею в низком поклоне[474], пока хоббиты спали.

Что до Саурона, он знал про Шелоб и знал про ее гнездилище. Ему нравилось, что на границе его страны обитает эта тварь, голодная, исполненная никогда не ослабевавшей злобы. Она стерегла этот древний путь в его страну лучше, чем самая надежная стража. Орки, конечно, рабы полезные, но их у него было великое множество. Время от времени Шелоб отлавливала одного–другого, чтобы заморить червячка, — ну так и что же? Иногда он сам посылал ей какого–нибудь пленника, если терял в нем нужду, — так хозяин балует кошку лакомыми объедками («моя кисанька» — называет он ее, но ей до него нет никакого дела). Пленника волокли к ее логову, смотрели, что будет, и доставляли в Барад–дур подробный отчет о том, в какую игру сыграла Шелоб со своей жертвой на этот раз. Шелоб и Саурон жили каждый сам по себе, находя удовольствие каждый в своих занятиях; они не опасались ничьего гнева, не страшились никаких врагов — и злоба их не оскудевала. Не было случая, чтобы кто–нибудь, пусть даже муха, избежал сетей паучихи. Но тем сильнее разъярилась она на этот раз, и тем острее взыграл в ней старинный голод.

Бедный Сэм не имел ни малейшего представления о том, сколь могущественные злые силы вооружились на этот раз против него и Фродо, но с каждым шагом ему становилось все страшнее — хотя он и не мог понять, чего, собственно, боится. Наконец страх так навалился на плечи хоббиту, что Сэм перешел на шаг. Ноги у него внезапно стали как чугунные.

Ужас подстерегал везде — сзади, спереди, сбоку. Взять хотя бы перевал! Ведь там враги, а хозяин про все позабыл и бежит, не таясь, прямо им в лапы! Что это на него нашло? Оторвав взгляд от мглы позади и бездонной черной пропасти по левую руку, Сэм снова посмотрел вперед — и впал в настоящую панику. Во–первых, меч Фродо, все еще обнаженный, горел ярким голубым пламенем, во–вторых, несмотря на то, что небо над перевалом давно потемнело, в окне башни светился красный огонек.

– Орки, — пробормотал Сэм. — Так просто мы не прорвемся. Да тут полным–полно орков, а может, и еще кого похуже!

Вспомнив об осторожности, ставшей за время пути его второй натурой, он крепче сжал драгоценную скляницу, которую все еще держал в руке. Рука засветилась алым светом живой крови. Но свет мог выдать их, и Сэм, спрятав скляницу в нагрудный карман, поплотнее запахнул эльфийский плащ. Затем он прибавил шагу, намереваясь догнать хозяина, — но тот бежал быстрее. Их разделяло уже не меньше двадцати шагов, а Фродо по–прежнему со всех ног мчался вперед — вот–вот растворится среди серой мглы, как тень среди теней…

И тут — не успел Сэм спрятать на груди звездную скляницу — впереди него откуда ни возьмись появилась Она. Из черной дыры, скрытой чуть левее, в тени утеса, внезапно вынырнуло отвратительное чудовище. Такое не могло бы пригрезиться и в самом жутком кошмаре. По виду это была, пожалуй, паучиха, но какая! Больше любого хищника и, главное, много страшнее, ибо глаза ее смотрели осмысленно, злобно и беспощадно. Это были те самые чудовищные глаза — вернее, множество глаз на вытянутой вперед голове, — которые хоббиты думали напугать и торжествовали уже победу; теперь глаза снова горели страшным огнем. Увенчанная огромными рогами голова качалась на короткой неподвижной шее, торчавшей из огромного, непомерно разбухшего тулова, которое болталось на бегу и билось о длинные ноги. Черную спину паучихи покрывали лиловые, мертвенного оттенка пятна, белесое брюхо бледно фосфоресцировало: от него–то и исходил смрад. Ноги чудовища по–паучьи переламывались в коленях высоко над туловом и щетинились жесткими волосинками, похожими на стальные иглы; каждая нога кончалась острым когтем.

Протащив огромный мягкий живот и сложенные вдвое конечности через узкий запасной выход, Шелоб припустила вперед на диво шибко, то поспешно переставляя скрипучие ноги, то внезапно делая большой прыжок. Сэм оказался сзади, Фродо — впереди, Шелоб — посередине. То ли она не видела Сэма, то ли, заметив, что свет у него, решила пока не трогать, но все ее внимание сосредоточилось на Фродо, который очертя голову мчался вперед — а ведь у него не было скляницы! — и не подозревал о грозящей ему опасности. Он бежал быстро, но Шелоб была проворнее. Еще пара скачков — и она его настигнет!

Сэм набрал воздуха и завопил что было мочи:

– Оглянитесь, хозяин! Сзади! Я…

Тут его крик оборвался. Рот ему зажала длинная липкая рука. Другая такая же обхватила шею, вокруг ноги тоже что–то обвилось. Сэм потерял равновесие и опрокинулся прямо в объятия противника.

– Попался! — зашипел Голлум ему в ухо. — Наконец–то мы его схватили, С–сокровище мое! Да! Наконец–то этот гадкий, скверный хоббитс у нас–с в ручках! Мы позаботимся о нем, о да, о да. А Она займется вторым. Да, да, его заполучила Шелоб. Смеагол тут ни при чем. Смеагол обещал. Он не тронет хозяина, о нет, о нет. Зато Сэма он тронет, и еще как! Попался, попался, злой доносчик, предатель и проныра! — И Смеагол плюнул Сэму в затылок.

Вся ярость, все отчаяние, на какие только Сэм был способен, вскипели и ударили ему в голову. Хозяин в смертельной опасности — а тут еще предательство! Такая неистовая сила вдруг обнаружилась в руках у хоббита, что Голлум несколько опешил. Он никак не ожидал такой прыти от Сэма, которого считал медлительным и глуповатым. Даже сам он не смог бы вырваться из подобного захвата так быстро и ловко. От неожиданности ладонь, зажимавшая Сэму рот, соскользнула, и хоббит рванулся сначала назад, потом вперед, пытаясь освободиться от второй руки, обхватившей его за шею. Меч все еще был у хоббита в правой руке, а в левой, на ременной петле, висел посох Фарамира. Сэм предпринял отчаянную попытку повернуться и ударить врага мечом, но Голлум оказался проворнее: он быстро выбросил вперед правую руку и вцепился Сэму в запястье. Пальцы у Голлума были как клешни. Он медленно, но неуклонно начал пригибать руку Сэма к себе и вниз, пока тот, вскрикнув от боли, не выронил меч. Тем временем другая рука Голлума все крепче сжимала хоббиту горло…

Тогда Сэм пустил в ход последний прием. Он что было сил рванулся вперед, прочно встал на ноги — и внезапно опрокинулся на спину.

Прием был самый простой, но от Сэма Голлум не ожидал даже такого и с размаху брякнулся оземь. Крепкий, плотный хоббит всем весом рухнул сверху ему на живот. Голлум резко зашипел, и на мгновение хватка на горле Сэма ослабла, хотя запястье правой руки хоббита так и осталось в цепких клещах Голлумовых пальцев. Сэм резко дернулся вперед и вбок, вскочил, крутанулся вправо, через захваченную руку, — и тут же, ухватив левой рукой посох, с хрустом обрушил его на лапу предателя чуть пониже локтя.

Голлум взвыл и отпустил руку Сэма. Хоббит перешел в наступление. Чтобы получилось быстрее, он не стал перехватывать посох из руки в руку, а нанес еще один сокрушительный удар левой. Голлум с быстротой змеи метнулся прочь, посох вместо головы пришелся поперек хребта — и с треском переломился. Этого Голлуму вполне хватило. Он издавна привык нападать сзади и редко терпел неудачу. Но на этот раз он слишком увлекся злобной радостью победы — и решил посмаковать удовольствие, дразня Сэма и разглагольствуя, вместо того чтобы наброситься и задушить врага сразу. План Голлума, такой складный, такой замечательный, пошел вкривь и вкось с того самого момента, когда во тьме внезапно вспыхнул ужасный свет. Теперь Голлум столкнулся с противником, который почти ни в чем не уступал ему. А в открытый бой он и без этого вступать не собирался. Отнюдь!

Сэм подхватил меч и замахнулся. Голлум взвизгнул, отпрянул — и, упав на четвереньки, прямо с места по–лягушечьи прыгнул прочь. Удар пришелся в пустоту: враг уже мчался назад к туннелю с достойной удивления скоростью.

Сэм с мечом в руке бросился за ним. На мгновение он забыл обо всем на свете, кроме кипучей ярости, застилавшей ему глаза, и желания навеки покончить с Голлумом. Но догнать его Сэм не успел. Миг — и тот скрылся. Перед хоббитом зияла черная дыра туннеля, в лицо пахнуло знакомым зловонием. И тут Сэма словно громом ударило. Он совсем забыл про Фродо и чудовище! Резко повернувшись, он как сумасшедший опрометью помчался вверх по тропе, снова и снова клича Фродо. Но было уже поздно. Кое в чем план Голлума все–таки удался.

Глава десятая.

ВЫБОР СЭМА ГЭМГИ[475]

Фродо лежал на спине, и паучиха, склонившаяся над ним, так занята была своей жертвой, что не замечала второго хоббита и не слышала его криков, пока тот не подбежал совсем близко. Сэм увидел, что хозяин с ног до головы опутан паутиной, а чудовище уже приподнимает его огромными передними лапами, собираясь уволочь в логово.