Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлинский насмешник

– Ваш покорнейший слуга, – начал Чжао, – обитает за Восточными воротами, в Первом переулке, у храма Второго отрока,[969] у моста Трех поворотов, у Четвертого колодца. Прозываюсь я Чжао Лунган по кличке Каверзник,[970] живу врачеванием. Мой дед занимал пост старшего медика в Коллегии врачей Его Величества, отец был знаменитым врачом округа Жуфу.[971] Три поколения в нашем роду посвятили себя исцелению болящих. Изо дня в день я упорно изучаю труды Ван Шухэ,[972] читаю «Трактат о свойствах лекарств» Утин-цзы, почтенного старца из Дунъюань,[973] «Исконные вопросы Хуан-ди»,[974] «Канон трудностей»,[975] «Книгу исцеления»,[976] «Главное из принадлежащего Даньси»,[977] «Профессиональные тайны Даньси»,[978] «Тайны пульса старца Цзегу»,[979] «Тринадцать неизменных рецептов»,[980] «Рецепты сильнодействующих составов ценой в тысячу золотых»,[981] «Чудодейственные рецепты предельного долголетия»,[982] «Священные рецепты с моря»,[983] – Словом, нет книг, которые бы я не читал, нет книг, которые бы я не изучал. Мне открыты лекарственные способы излечения грудной полости, под пальцами моими проясняется тайная пружина пульса, понятны мне пометы различения сил тьмы и света по шести пневмам и четырем сезонам[984] всякие там внешние и внутренние признаки.[985] Я определяю глубинные и поверхностные колебания разъединяющего пульса.[986] явления в теле ветра и недостаточности, холода и жара[987] С первого взгляда постигаю струнный и наводняющий, лукообразный и окаменелый пульсы.[988] Но мое косноязычие не позволяет даже перечислить всего, что я знаю. Вот несколько поэтических строф. Они лучше раскроют вам суть моих достоинств. Внемлите:

Я – всем известный Чжао-врачеватель,Талантов медицинских обладатель.И у меня больных – невпроворот:С утра так и толпятся у ворот!Неведомы мне снадобья и травы,Лекарств не отличаю от отравы.Недужных я по-своему лечу –При них в бубенчик весело бренчу:[989]Наукою пренебрегая грубо,Больному заговариваю зубыИ серебро раздобываю ловко…Стяну больную голову веревкой,Прижгу глаза настойкою полынной,В ушах иглою ковыряю длинной,На боли в сердце сетовать начнешь –Уверенно берусь за острый нож.Чем кончится болезнь – гадать не надо.Моя забота – за труды награда.Беда нередко в тот приходит дом,Где практикуюсь в ремесле своем.

Да,

Он, подвиги свершая, не забудет,что чрево ублажить необходимо.Целителей пути, как и блаженных,воистину же неисповедимы!

Все громко рассмеялись.

– Смею узнать, вы причисляете себя к прямым наследникам предков или же к побочным? – обратился к Чжао почтенный Хэ.

– Что это значит? – недоумевал Чжао.

– А то, что прямой наследник перенимает науку предков, – пояснил Хэ. – Побочный же лишь осведомляется о болезни и прописывает лекарство.

– Неужели нам, почтенный сударь, неведомо завещание древних?! – удивился Чжао. – Осмотри, принюхайся-прислушайся, расспроси, ощупай,[990] и только тогда ты найдешь чудодейственное волшебное средство. Так говорили древние, и так поступаю я, потомственный медик в третьем поколении. Прежде всего расспрашиваю о болезни, а потом смотрю пульс. Еще нужно наблюдать за общим состоянием духа, подобно тому, как сам Цзыпин сопоставлял свои расчеты с пятью небесными телами[991] Также надо наблюдать отражение судьбы на руках и в лице, и только тогда можно увидеть истинную картину и наверняка не ошибиться.

– В таком случае прошу вас, почтенный сударь, осмотреть больную, – предложил Хэ.

Симэнь велел Циньтуну предупредить горничных и пригласил медика Чжао в спальню. Лекарь в сопровождении хозяина вошел туда. Пинъэр только что успокоилась и забылась, но ее снова подняли и посадили на постель среди подушек. Чжао ощупал пульс сперва на левой руке, потом на правой. Затем попросил ее поднять голову и стал всматриваться. Пинъэр едва подняла голову.

– Почтеннейший сударь! – обратился Чжао к Симэню. – Попрошу вас, спросите сударыню, знает ли она, кто я.

– Кто этот господин? – спросил Симэнь.

Пинъэр подняла голову и взглянула на сидевшего перед ней Чжао.

– Наверное, господин доктор, – наконец проговорила она тихо.

– Не беспокойтесь, сударь! – воскликнул Чжао. – Раз еще распознает людей, стало быть, не умрет.

– Осмотрите как можно внимательней, прошу вас, доктор! – говорил Симэнь, улыбаясь. – Щедро вас отблагодарю.

Чжао долго осматривал больную.

– Судя по цвету лица, биению пульса, – наконец заговорил лекарь, – у вашей почтенной супруги, только прошу, сударь, на меня не обижаться, если не поражение от холода, то разные внутренние болезни, если не после родов, то до зачатия.

– Да нет, совсем не это! – воскликнул Симэнь. – Еще раз повнимательнее исследуйте, сударь.

– Должно быть, сударыня переела, – гадал Чжао. – От обильной пищи страдает.

– Да она днями крошки в рот не берет.

– Значит, желтуха изводит.

– Да нет же.

– Нет?! Но отчего же так пожелтело лицо? – недоумевал Чжао. – Может понос от явления недостаточности в селезенке, а?

– Нет у нее никакого поноса, – говорил Симэнь.

– Ну тогда что за болезнь такая? – совсем недоумевал Чжао. – Прямо и ума не приложу.

Почтенный Чжао долго сидел молча.

– А! Вспомнил! – оживился он наконец. – У сударыни если не шанкр, то точно расстройство месячных.

– Откуда у замужней женщины может быть шанкр? – воскликнул Симэнь. – А насчет месячных вы близки к истине.

– Будда милостливый! – вскрикнул Чжао. – И как это меня осенило! Наконец-то попал в точку.

– Что же происходит при таких расстройствах? – спрашивал Симэнь.

– Месячные либо совсем прекращаются, либо начинается маточное кровотечение, – пояснил Чжао.

– Так вот! – не выдержал Симэнь. – У моей жены они хлещут, не переставая, поэтому она и похудела. Есть ли у вас для нее хороший препарат быстрого действия? Я очень щедро отблагодарю.

– Не беспокойтесь, сударь! – успокаивал его Чжао. – Я найду средство. Чудесное лекарство составлю. Когда выйдем в залу, я рецепт выпишу.

Симэнь проводил лекаря в залу, где все еще сидели сват Цяо и почтенный Хэ.

– Какой же недуг у сударыни? – спросили они Чжао.

– Обильные кровотечения, насколько я могу судить, – отвечал он.

– Чем же вы полагаете лечить больную? – поинтересовался Хэ.

– Есть у меня чудодейственный состав, – отвечал Чжао. – Исцеляет без промедления. А состоит он вот из чего. Слушайте:

Безвременник, кровохлебку, зверобойС бузиною растереть и беленой,Из крапивы, сонной одури простойПриготовить с волчьей ягодой настой,Заманиху, хрен, желтушник серый взять,С луком, с медом, с миндалем перемешать,Хмель добавить, подмешать мышьяк и мак,Принимать по целой чашке натощак.[992]

– Но таким зельем немудрено и отравить больную, – заметил почтенный Хэ.

– А что говорили в старину? – возражал лекарь Чжао. – Отрава горечь во рту оставляет, а хворь изгоняет. Чем лямку тянуть, страдать, лучше уж отмучиться раз и навсегда.

– Какую же чушь несет этот балбес! – воскликнул Симэнь и обернулся к слугам: – Гоните его вон!

– Раз его ваш приказчик рекомендовал, с пустыми руками неудобно отпускать, – заметил сват Цяо.

– Ладно! Отвесьте в лавке два цяня и пусть идет своей дорогой, – распорядился Симэнь.

Получив два цяня серебра, медицинское светило Чжао стрелой пустился восвояси.

– Это же самый настоящий неуч! – обернувшись к свату Цяо, сказал Симэнь, едва Чжао вышел из залы.

– Разве вы его не знали? – вставил почтенный Хэ. – Это же Чжао Каверзник. За Восточными воротами живет, в бубенчик бренчит, прохожим голову морочит. Я только сказать не решился, а ведь он в медицине полный профан. Я займусь составлением лекарства тотчас же по возвращении домой. Если прекратится кровотечение и полегчает в груди, значит, почтенная супруга ваша пойдет на поправку. Если же мне не удастся облегчить недуг и восстановить аппетит, тогда я бессилен чем-нибудь помочь.

Почтенный Хэ стал откланиваться. Симэнь вручил ему лян серебра и отправил с ним за лекарством Дайаня.

Под вечер Пинъэр приняла снадобье, но и оно не принесло ни малейшего улучшения.

– Нельзя ей давать столько лекарств! – предупреждала хозяина Юэнян. – Тем более на голодный желудок. К чему зря человека травить? Помнишь, еще У Бессмертный предсказывал ей обильное кровотечение на двадцать седьмом году жизни? А ведь ей как раз двадцать семь. Послать бы за Бессмертным. Он сказал бы, что ей на роду написано. Может, какая зловещая звезда ее судьбой правит? Тогда молебен заказали бы Бессмертному.

Симэнь тотчас же вручил слуге свою визитную карточку и направил его к командующему Чжоу, но там сказали, что Бессмертный У – странник, который не задерживается подолгу на одном месте, подобно плывущему облаку.