Хроники Реликта. Том 1 - Василий Головачев

— В нашем отсеке метро задержан странный тип, назвался Анатолием Шубиным, хочет поговорить с вами.

Ратибор почувствовал, как неприятно отозвалась на сообщение интуиция. Шубин был К-мигрантом, и появление его на спейсере ничего хорошего не предвещало.

— Пропустите.

В зал в сопровождении парней из обоймы подстраховки вошел среднего роста плотный большеголовый человек с неподвижным равнодушным лицом. Отыскал глазами оператора тревоги, передал образ — палец, прижатый к губам, мысленно произнес:

— Прошу прощения за беспокойство. Я Шубин. Момент не совсем подходящий, но пробиться по связи к вам, а тем более к руководству ГО очень сложно, а дело не терпит отлагательства. У нас есть сведения, чем занимается группа под руководством председателя СЭКОНа Забавы Бояновой.

— Чем? — так же мысленно спросил Ратибор.

— Расчетами и строительством экспериментального образца «абсолютного зеркала».

— Зачем?

— Я думаю, вы знаете зачем: остановить Конструктора. Что может усилить его шок и привести к необратимым последствиям. Вы рискуете спровоцировать…

— Не теряйте времени на тривиальные пояснения. Где они работают?

— Этого мы пока не знаем, но узнаем.

— Кто входит в группу?

— Молодые физики, математики, фридманологи, инженеры, эфаналитики… Анастасия Демидова, например.

Ратибор встретил абсолютно спокойный взгляд Шубина; у К-мигранта действительно в глазах было не по одному, а по два зрачка.

— Спасибо, мы учтем. Как вы думаете, зачем Конструктор направил к Марсу разведчика? Или посла?

— Спросите у Грехова, — вслух ответил К-мигрант не вежливо, но и не грубо. — Может быть, для того, чтобы погрустить у колыбели? — Повернулся и вышел, не потеряв ни грана своей холодной невозмутимости.

— Что он хотел сказать? — прищурился командир «Перуна». Будучи интрасенсом, он уловил эхо пси-разговора, но смысла не понял. — При чем тут колыбель?

— Марс — колыбель Конструктора, — ответил Ратибор медленно; ответ вдруг родился во всей своей простоте и очевидности. — И он, наверное, просто захотел навестить свою родину.

— Ты прав наполовину, опер, — донесся тихий голос Габриэля Грехова, неизвестно каким образом вклинившегося в сеть «спрута». — Я снимаю свой контроль, действуй дальше сам.

И стало совсем тихо.

Только через шесть часов посол Конструктора перестал кружить вокруг Марса, водя его за собой на поводке притяжения, сопровождая свое кружение грохотом землетрясений и горных подвижек, сбив суточный ритм вращения, измучив людей ожиданием непредсказуемой беды. И наконец приступил к делу, то ли заранее рассчитанному, то ли рожденному в результате долгих раздумий или эмоциональных потрясений.

Сначала он разделился на две неравные части и некоторое время плыл по орбите в таком виде. Затем меньшая его часть потеряла блеск и прозрачность, потускнела, превратилась в расплавленную жидкую каплю диаметром около трех тысяч километров и стала формироваться в остывающий на глазах конус. Через час конус вылепился окончательно, остыл до багрового свечения, приобрел плотность каменной массы и вдруг двинулся к Марсу, постепенно ускоряя ход.

Первой реакцией Ратибора, утомленного сверхнапряжением и неизвестностью, было решение попытаться уничтожить приближавшуюся громаду на подходе к Марсу, но потом он проследил вектор движения конуса и остановил в горле готовый вырваться приказ.

— Чего ждем? — подал голос Демин. — Опоздаем с выпадом.

— Мы не пикадоры, — бросил Ратибор сквозь зубы, — а эта штука — не бык для корриды. Следите за финалом, по-моему, «обкусанной» планете возвращают съеденный бок.

Трехтысячекилометровый конус преодолел расстояние до Марса и, не замедляя движения, точно шар в лузу, воткнулся в воронку Великой Котловины. Удар был столь мощен, что Ратибору показалось — Марс не выдержал, раскололся, окутавшись чудовищными вихрями песка и пеленой пыли. Однако толстая кора планеты выдержала, хотя долго не утихала, колеблясь наподобие камертона, доразрушая все то, что строили люди и что не было еще разрушено. По краям влипшего в породы Марса конуса вспыхнула плохо видимая сквозь пыль белая полоска пламени. Содрогнулись горные страны, трещины разорвали колоссальные пики и вулканы, низвергли их в пропасти; новые и новые толчки возвели на месте великих каньонов свежие горные вершины, раскололи равнины на плиты, засыпали долины обломками, превратили уголки дикой всхолмленной местности в ровные площадки…

Пыль, поднятая внезапным ударом, осела через сутки, и взорам людей предстал изуродованный новым катаклизмом лик Марса. Конструктор вернул то, что когда-то взял для строительства своего тела. И снова разрушил все, что создали люди за сто лет до его нового пришествия.

Спасательные операции начались сразу же, как только произошло столкновение конуса с планетой, и жертв почти не было; пограничники и спасатели действовали молниеносно, да и идти на помощь им было недалеко — расчет Ратибора, когда он рассредоточил флот над городами, оправдался.

Посол Конструктора не стал ждать завершения своей «благородной» миссии, он повернул к патрону сразу после падения «заплаты» на место «укуса». Никто не гнался за ним, не спрашивал — зачем он это сделал. Ни у кого не возникло даже тени чувства мести, люди были ошеломлены, ошарашены, испуганы и восхищены одновременно, медленно приходили в себя, продолжая тем не менее свои прерванные дела и принимаясь за чистку примарсианской зоны от обломков своих космических сооружений, разбор завалов и восстановление городов на поверхности Марса, строительство временных поселков и монтаж энергостанций.

Ратибор стоял на гладком черном монолите и смотрел на странную остроконечную гору впереди, выраставшую из-за горизонта сверкающим ледяным пиком высотой в три с лишком десятка километров. Черное вещество под ногами практически не отражало свет, и казалось, что не стоишь, а висишь над пустотой, над внезапно распахнувшейся космической бездной. Иллюзия не пропадала, даже если человек пробовал монолит рукой или шагал по нему, ощущая неподатливую твердь. Это была «заплата», закупорившая Великую Марсианскую Котловину, которую создал когда-то в теле Марса Конструктор. Физики еще только приступили к исследованию вещества «заплаты», и «спрут» не мог оперировать достоверными данными. Единственное, что стало известно с достаточной точностью, — масса «заплаты» оказалась больше массы «откушенного» куска, и сила тяжести в районе бывшего Великого кратера теперь чуть ли не в два раза превышала природное тяготение Марса.