Стражи волшебных миров - Владимир Геннадьевич Лавров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это были земли «нашего» народа, того самого, который был первым в папочкином мире, того самого народа, ради которого я в детстве исследовал на севере новые земли. Но если на севере было прохладно, то здесь было жарко. На севере животные были милыми, даже хищники не были большой проблемой. Здесь же все были бедствием, особенно кровососущие насекомые и обезьяны. Впрочем, кошки и еноты были бедствием не хуже обезьян. Некоторые дворовые кошки были ростом по колено. За еду приходилось сражаться, даже за ту, которая уже лежала на тарелке. Кровососы появились совсем недавно, с появлением бесов, но уже стали большой проблемой.
Первый корабль местные люди строили небольшой, одномачтовый. Передо мной отец поставил задачу построить трехмачтовый корабль возможно больших размеров. В помощь мне дали все данные, которые папочка сумел вытащить из своей памяти и из памяти дяди Серена на тему строительства парусных кораблей. Они в молодости частично имели дела с проектами парусных кораблей больших размеров в своём мире.
Папочка не стал мелочиться и прибыл к штабу освободительных войск в Первостане на облаке. Кроме меня, отец взял в город также Таку и Тика, детей от Лаганы.
Юмор был в том, что эти люди уже забыли, что боги могут заходить к ним в теле. Информацию о тактической обстановке их жрецы получали постоянно, но чтобы вот так, на облаке…
Народ в штабе прибалдел и даже не успел сообразить поклониться. Кое-кто успел спросить, а чем он докажет, что он не бес и не враг богу. Папочка сказал, что я буду помогать им строить корабли, что надо строить не малые корабли, а большие океанские трёхмачтовые, и убыл. Вопрос о враге бога повис в воздухе. Все взгляды обратились ко мне.
— Нет, он не враг бога. А я никогда не строил больших кораблей и знаю об этом только теоретически, — сказал я.
К моему счастью, в штабе нашёлся один дяденька из северного племени, с которым я путешествовал в детстве. Он был добровольцем, воевал против вторжения империи ПСИС. Он узнал и меня, и детей тёти Лаганы, это несколько разрядило обстановку. В итоге нас всё-таки решили считать своими. Меня пристроили к делу на верфи. Таке и Тику было поручено улучшить общую организацию и устроить развлекательные учреждения.
Будущие строители кораблей — люди и морские люди — до хрипоты спорили на мостках в порту, точнее, в бухте, и все переругались. Я начал спрашивать, в какой системе мер они считают и какую расчётную прочность дерева принимают. Спросил, включают ли они палубу в расчёт на изгиб или нет, только бимсы считают. Народ замолк и потребовал объяснений. Я объяснил. К концу объяснений все как-то поняли, чем будут заниматься. Одни отправились создавать образцовые меры веса и длины, а также определять прочность доступных сортов дерева. Другие начали строить чертёжные доски и начали рисовать планы. Водные люди ушли строить модели кораблей с правильными с их точки зрения обтекаемыми обводами.
Через несколько дней мне стало нечего делать. Все основные решения я объяснил местным специалистам, которые оказались очень умными и любопытными. Я организовал простаивающих рабочих на строительство колейной дороги с деревянными рельсами, по которой должны были возить бочки с водными людьми. Водные люди потребовали участия в строительстве, которое полностью проводилось на суше, а без воды им было плохо. Водные люди предлагали строить корабли прямо в воде, но сухопутные люди на это не пошли. В итоге водные люди сидели в бочках и помогали советами, активно размахивая руками и матеря столяров. Они прекрасно могли передвигаться по суше и долгое время обходиться без воды, как обычные люди, но это было им не очень приятно. Привыкшая к воде кожа быстро пересыхала. Когда советы стали больше не нужны, водным людям придумали работу руками, они начали работать с такелажем и небольшими деталями. Со временем водные люди ушли делать все эти детали к себе в море.
В первый день нам выделили для проживания шатёр, что по местным стандартам было большой роскошью. По сути дела, город после вторжения и боёв представлял из себя полевой лагерь победившей армии. Все жили в шатрах или соломенных лачугах. Выданный нам шатёр на это гордое название не тянул и был скорее похож на походную палатку. Пока я был на верфи, еноты и обезьяны полностью расхитили все выданные нам запасы продовольствия.
Мы помолились папочке, и всем троим приснился сон, в котором мы ходили внутри скалы, написавшей над городом. Там было много пещер и несколько озёр с водопадами.
И почему бы было не послать кого-нибудь из наших? Дело секундное. Нет, надо через сны общаться. Из-за неточности указания места входа мы провозились лишних четыре часа, долбя скалу, а до этого ещё полчаса спорили, где надо долбить. Спорили бы и больше, но я просто взял инструменты и пошёл работать. Тик и Така все четыре часа, пока я работал, стояли рядом и ныли, что я веду ход не туда. Когда я уставал и предлагал им поработать молотом, они говорили, что это я инженер, а они управляющие работники. Потом я всё-таки пробился к обещанным пещерам.
В пещере действительно оказалось много залов и зальчиков. Но вот переходы между ними… По сути дела, их не было. Местами они были вертикальными, местами очень покатыми с возможностью улететь в щель десятка метров глубиной. Только для того, чтобы прорубить ступени или построить мостки из дерева, надо было работать полгода. Кое-как удалось выпросить на верфи немного обрезков дерева и сколотить дверь. Желающих унести с верфи древесину в строящемся городе было очень много, и руководство ввело драконовские меры, запретив что-либо брать на производстве. По этой причине первое время мы спали только в первой, самой доступной пещере.
Нытья от компании было столько, что я первым делом прорубил проход в ближайшую пещерку, только чтобы с ними не общаться. То ты слишком рано лёг, то ты слишком поздно лёг, то ты храпишь, то ты пукаешь. Помогать делать проход в следующую пещеру они мне не стали. Это же твоя пещера, ты и руби. И вообще мы не инженеры.
Со временем удалось прорубить ступени в камне
