Котик для сильной и независимой (СИ) - Вада Маричка

— Ни в куда я не выпадаю! Я испытываю «опупение», как любой порядочный котофарианец! Может быть, я «вдарился» в новую религию.

— «Опупение»? — изумилась Мурси и внезапно тихо расхохоталась. — Морган, ты чудак-человек!

— Я — катар, — зачем-то напомнил Морган.

— Я думала недовольство моей немытостью это логическое продолжение той истории про катарку, которая всем хороша, но воняет. Зачем же вы мне так красочно распинались об этом?

— Воняли вы утром, да так, что от чиха в моей голове наступал вакуум. Я хотел с вами с самого того момента всё прояснить. Но не мог! Даже вот у Клары духи забрал, на них у меня, по крайней мере, аллергии нет. Если уж вам необходимо припудриваться, то пользуйтесь на моё здоровье! Дарю! — Морган поставил на стол флакончик.

— Капрал, вот знаете, что я вам скажу? Иногда лучше жевать, чем говорить! — проворчала Мурси.

— Что жевать? — не понял катар.

— Сопли! — огрызнулась капитан. — Вот, вообще, молчали бы, даже когда руки распускаете! Уж ваши «массажи» моих интимных зон я как-нибудь переживу, если только вы не станете их сопровождать неожиданными аннотациями!

— Что?

— Нет, знаете, лучше вообще молчите! Всегда! «Молчание — вино драгоценное, глоток один отрезвляет, молчи, когда Вселенная, тобой как хвостом виляет» *2. Слышали такую народную поговорку?

— Ага, конечно! — пропустил катар мимо ушей очередную мудрость от капитана. — Бесспорно, вам бы так было лучше. Это же можно совершать всякие бездумные поступки, а потом жарить всех триггерами. А вы не пробовали жить нормальной жизнью? Как все люди? Оставить в покое несчастных мужчин!

— О, Разум. Да каких мужчин! — взорвалась капитан. — Вы бредите! Вам всюду мерещатся мои мифические поклонники. Я только одного не пойму, к чему это?

— К тому! — выкрикнул Морган и тут же застеснялся и обиженно добавил: — Понятно же к чему…

— Нипанятна! — потянула капитан. — Вы меня всё время запутываете! Вместо того, шобы утром думать о нападавших, о причинах внезапной перетасовки их планов и попытки меня угробить, я зачем-то ломала голову над вопросом, чем же вам не угодил мой запах! Всю плешь прожевала и себе, и воображаемым друзьям. А теперь оказывается, шо вам на самом деле не в западло меня нюхать!

— Если бы было… Простите как? «В западло»? Смешное слово, — пробормотал катар. — Вы же сами всё время меня стыдили за эту привычку к вам принюхиваться. Но так у катар принято!

— Вот, а я о чём? Раньше думала, шо у вас на этой почве кукушечка отчалила. Потом узнала про эту особенность и думала, что, наконец, всё поняла. А теперь выясняется, шо поняла-то я всё, только вот шиворот-навыворот и задом наперед. Заклинаю вас, молчите, особенно когда задыхаетесь и пытаетесь доставить удовольствие себе и мне! А то это знаете, не очень приятно, когда тебя так интригующе жамкают и вопрошают, чего это ты не помылся ещё после боя. Отбивает романтику по самые гланды. Угугенили?

— Значит, делать всё молча? Хорошо! — твердо сказал Морган и решительно направился к капитану.

— Эй, погоди! — взвизгнула Мурси и заскочила ногами на диван. — Ты чё удумал?

Катар остановился, многозначительно поднял брови и посмотрел наигранно обезумевшим взглядом, всем видом показывая, будто его «кукушечка» и вправду «отчалила», и теперь он готов сделать нечто из ряда вон выходящее, пускай даже и назло здравому смыслу.

— Не подходи ко мне, а то покараю! — завопила Мурси и спиной полезла на спинку дивана.

— Божечки-кошечки, Мурсик! Прекратите карнавал, — улыбнулся Морган и потянул капитана за руку, а сам же умастился рядом с подлокотником. — Сядьте, я вам сказал!

Мурси послушно пристроилась рядом и всё ещё недоверчиво косилась на катара, наглостью перепрыгнувшего собственную самоуверенность. Тот, не выпуская её руку, положил ладонь к себе на голову и в приказном тоне, заявил:

— Гладьте и ругайтесь! Мы пропустили аж две пятницы. Я совсем позабыл про наш уговор, а вы и не напомнили. И, главное, сам же удивляюсь, отчего вы стали вдруг такой нервной. Расслабляйтесь, как привыкли. Я готов снести всё!

Мурси удивленно хмыкнула и несмело почесала катара за ухом. Потом окончательно расслабилась, оставляя свою паранойю за пределами происходящего, уверенно погрузила пятерню в шерсть и прикрыла от удовольствия глаза.

— Вам нравится? — робко поинтересовался Морган.

— О, да! — с придыханием прошептала Мурси и оживленно уточнила: — А можно ещё и ругаться?

— Можно!

— Только и ты, чур, в ответ ругайся, шобы выглядело как по-настоящему. Договорились?

— Договорились. Уж поверьте, мне есть, что вам высказать!

— Я и не сомневаюсь, — хохотнула Мурси. — Котик, ты такой дурачок!

— Сами вы, сэр… — Морган зажмурился и вложил все свои силы, чтобы сказать плохое слово, но у него не получилось. Никогда и никого в своей жизни он целенаправленно не оскорблял. В порыве гнева, на грани эмоций может быть. Но вот так, с пустого места, совершенно не заслуженно. Катару сложно было заставить язык повернуться в нужном направлении. — Вы, сэр, сами… — Морган сглотнул, посмотрел на внимательно ждущую Мурси, набрал побольше воздуха в легкие и выпалил: — Сами вы — кошечка, сэр!

— Морган, — умилилась капитан. — Кто так обзывается? Кошечка — это приятно. Таким прозвищем меня не баловали ещё ни в жисть. Я согласна быть вашей кошечкой, — Мурси положила голову на плечо Моргана и взглянула в его глаза исподлобья.

— Я рад, — расплылся в улыбке Морган, и рука его заскользила по коленке капитана. — Кошечка Муся.

— Му-у-уся, — насладилась звучанием счастливая капитан. — Только Кларе ничего не говорите, хорошо?

— Ради всего святого! — рыкнул Морган, вспоминая предостережения Дорн. — Замолчите про Клару! Никогда не упоминайте её имя в суете наших разговоров!

— Ах, вот оно что! — встряхнулась Мурси. — Значит, Кларку трогать незя! Может, я тоже вам запрещаю говорить о Джимми и Эде! Вот так! И вообще, почему вы уже не скажите подруге о своем тайном задании? Почему она, бедняга, ревнует и выносит всем мозг, а вы продолжаете вести скрытую игру?

— Потому что нет никакого задания! Я — не шпион, — зашипел Морган, отпихивая от себя подальше коленку капитана. — Зачем вы всё портите, вечно приплетая в наши отношения Клару? Она тут при чем? Вам нравится чувствовать её неуверенность и страх? Нравится, когда другие вас боятся? Я поэтому вам не кажусь достойным, потому что смею спорить с вами, да?

— Потому что ты — шпион! Пудришь мне мозг, чтобы снизить продуктивность моей работы!

— О, ну конечно, вы привыкли всё валить на бедного катара! Холофон кто спёр? Морган. Вознесение кто испортил? Морган. Ванно тоже из-за меня собрался уходить, да? Сейчас дело провалится, и тоже меня обвините? Вас убьют, Вселенная разрушиться и на скрижалях истории будет написано — во всём виноват Морган. Так?

— Смешно! — расхохоталась Мурси и придвинулась поближе к катару. — Откуда ты про Ванно узнал?

— Догадался, — проворчал Морган, но позволил взять себя за руку. — Легче?

— Легче, Моричка. Знаешь, всё навалилось так, ещё и одновременно. Эти наемники, хренотен в мешочках, Ванно со своим долбанным размножением. Видишь, вот ещё и клон мой бродит на тайных советах, игнорируя беднягу Шнобби. Как всё связать в один узел? И Верненн этот, пустоголовый, туда же!

— Пират? — удивился Морган. — А он что?

— Да так, не катастрофично, конечно. Стырил груз один, нарушив тем самым нашу договоренность. Не пойму, чё на него нашло? Знает же, шо я его анально за то покараю.

— Хотите, я могу поговорить с ним по-мужски?

— Морган, — опять расхохоталась Мурси. — Вот ты иногда как ляпнешь, так хоть стой, хоть падай! Поговорить по-мужски! С каких веков эта фразочка, с доимперских?

— Я просто предлагаю вам самой не марать руки о негодяя. Вы же испытываете триггер, а то и энергетическую атаку рядом с ним.

— Мне паршиво, если приходится просить у этого мерзавца сделать мне одолжение. А когда нужно накрутить хвоста, так я только рада.