Вера Штольц и всего лишь несколько дней - Владислав Картавцев

И в общем и целом, Степан не то чтобы сильно настаивал, и не то чтобы спокойно соглашался с Вериным отъездом, но все шло мирно, без сцен и эксцессов. Они еще какое-то время побродили по аллеям, пофотографировались у фонтанов и вековых деревьев и двинули назад. Что сказать – образцовая экскурсия с милым Пьеро!

Назад их везло все то же такси, и обратная дорога показалась им еще короче. Вере отчего-то было очень грустно – вот рядом сидит мальчик, такой милый и наивный, который просит ее остаться, но она же замужем, она – москвичка, у нее есть работа, квартира, муж, в конце концов (который объелся груш!). А что ей мешает хоть раз в жизни послать этого мужа куда подальше и броситься в объятия вот именно этого парня? Ведь совсем ничего! Но тогда почему она не сделала этого раньше – сейчас-то уже поздно!

Вера и не заметила, как в краешках глаз выступили слезы. Но, конечно, ей просто очень понравился город Санкт-Петербург, и она просто очень не хотела уезжать, а Степан здесь совершенно не причем! Однако ж, плакать нельзя! А нужно будить подружек и бежать на вокзал, если они хотят завершить поездку, как и подобает – чинно и благородно.

Вскоре они были уже около гостиницы. Степан остался ждать в холле, а она быстро поднялась в номер, где обнаружила Ирку и Лену, все еще спящих вповалку на кровати. Действовать пришлось быстро – мобильник под ухо и самую гнусную мелодию из всего списка. Верное средство, и никогда не подводит! И результат не замедлил сказаться – не прошло и двух минут, как подружки уже сидели на краю кровати и пытались понять, где они. Вера с превеликим удовольствием окатила бы их студеной водичкой из-под крана, но сдержалась, а только несильно тормошила то одну, то другую, настаивая, что нужно срочно выбегать, а им еще нужно привести себя в порядок и сдать номер!

Ирка пришла в себя первой. Взглянув на часы, она пулей бросилась в ванную комнату, по пути засыпав Веру целым ворохом вопросов, главным из которых были: «Почему уже так поздно?», и «Как мы вернулись в гостиницу?». Но Вера, занятая упаковкой своего гигантского чемодана, отвечала отрывисто и очень скупо, мотивируя тем, что у них совсем нет времени, а о событиях прошедшей ночи она расскажет уже в поезде. Через некоторое время к подружкам присоединилась Лена, которая, наконец, осознала, что дома-то ее ждут родные, и они совсем не потерпят никакого опоздания, так что нужно собираться и мухой лететь на вокзал. Лена выглядела совершенно помятой, на ее лице сквозило выражение жалости к самой себе, но она, в отличие от Ирки, никаких вопросов не задавала, а действовала молча и очень эффективно – чувствовалась практика сбора/разбора вещей в условиях постоянного цейтнота.

Не прошло и десяти минут, как девчонки, в основном, были готовы к выходу – оставалось только чуть-чуть подправить лицо и напудрить носик – как любила говорить Ирка. Вот тут-то Веру и прорвало. Давясь хохотом, она принялась рассказывать подружкам, как обнаружила их вчера вдрабадан пьяными в компании таких же невменяемых, да к тому же слегка ощипанных трансвеститов, как она с ее новым знакомым тащили их в номер, как укладывали спать, и как Вера пыталась стянуть с них одежду, но так и не смогла. Она умолчала о том, что Степан ночевал с ней в номере, разумно решив, что это совсем лишнее. На Лене не было лица, зато Ирка, заслышав об их ночных похождениях, развеселилась не на шутку.

– Вот бедовая баба! – подумала Вера, – ей-то смешно, а Лену-то как жалко! Как она теперь в глаза родным-то будет смотреть? Ладно бы с олигархом, а то с какими-то страусами нажрались, да еще, небось, этим дело-то и не ограничилось, если посмотреть правде в глаза!

От души посмеявшись, Ирка подозрительно посмотрела на Веру и принялась тут же допытываться, а кто такой этот ее новый знакомый? Вера отвечала очень уклончиво, но потом объявила, что он сейчас ждет ее в холле, и Ирка сама все увидит. К тому моменту девчонки уже выходили из номера, так что Ирке не пришлось долго ждать. Когда они спустились вниз, волоча свои огромные чемоданы, времени, чтобы добраться до вокзала, оставалось совсем в обрез. Ирка первая обнаружила Степана, скромно сидящего в большом кожаном кресле в холле и демонстративно стала его разглядывать. Степан поначалу не обратил на нее никакого внимания, но потом увидел Веру, поднялся и отправился к подружкам знакомиться.

На Ирку он впечатления не произвел. Честно говоря, она и не ожидала от Веры никакого сюрприза. Ирка давно уже изучила свою подругу и точно знала, что та, скорее, застрелится, чем будет сама пытаться склеить какого-нибудь богатенького жирненького мужчинку. Вот так и здесь – высокий, худощавый шатен в джинсовой куртке и джинсах (правда, дорогих), ну хоть, без очков – и то хлеб! В общем, типичного интеллигентского вида мальчик – ничего особенного, и, наверняка, с деньгами не ахти! Лена поначалу, вообще, не обратила внимания на Степана – казалось, она толком все еще не понимает, что происходит вокруг, но когда он с ними заговорил, до нее дошло, что это и есть тот самый новый Верин знакомый. Степан, как ни странно, ей понравился, особенно на фоне пернатых трансвеститов и еще каких-то непонятных фигур, которые вчера весь вечер окружали их с Иркой (какие-то обрывки их вчерашнего загула уже начали всплывать в Лениной памяти).

Степан, поздоровавшись с подружками (при этом Ирка сразу же обратила внимание, как он смотрит на Веру), подхватил два чемодана и понес их к такси, которое уже поджидало их у гостиницы. Таски оказалось полугрузовым и очень вместительным, настоящий фургон на колесах. Его вызвал Степан, и Вера в очередной раз удивилась его практичной хватке. С грехом пополам, покряхтывая и постанывая, они загрузили вещи в машину, и вскоре уже были на вокзале. Когда девушки в сопровождении Степана добежали до поезда, до отправления оставалось всего пять минут. Они заскочили в вагон, и Вера уже было собралась сказать Степану что-нибудь теплое на прощание (вместе с номером телефона – обещала же!), как проводница почти силой вытолкнула его из вагона, и они успели только помахать друг другу. Оставшиеся полминуты Степан смотрел на Веру через окно, даже не пытаясь скрыть своей досады, а она только слабо улыбалась и махала ему рукой.

Вот и все – чудесное путешествие в Санкт-Петербург законченно! В купе возились девчонки, и поезд уносил Веру опять домой – к мужу, дому, работе. Вскоре и Санкт-Петербург скрылся из вида, а Вера все еще стояла у окна, пытаясь понять, не следовало ли ей в этот раз быть не такой правильной. Но ответа не было, и она, напоследок еще раз печально вздохнув, присоединилась к Ирке и Лене, страстно обсуждавших что-то за чашечкой горячего растворимого кофе.

Глава шестая. Аполлинарий и перст судьбы

Полина вернулась в Тайбэй только поздно вечером – от такси пришлось отказаться (слишком дорого), и она уехала на скоростном поезде – гораздо дешевле и гораздо быстрее. Хотя смотря с чем сравнивать – если с самолетом швейцарца, то и сравнивать нечего! Только сейчас Полина по-настоящему оценила чудодейственную силу карточки отеля, ведь только с помощью нее она в итоге и смогла найти путь до гостиницы и не затеряться на бескрайних китайских просторах. Всю дорогу она остро переживала неожиданное фиаско со швейцарцем и кляла себя за исключительную невезучесть.

– И надо же было такому произойти, – с горечью думала она, – славный, подходящий во всех отношениях папик, и такая досада! Это только в сериалах бывают богатые, здоровые, влюбленные и молодые! А в жизни обязательно попадается неполный комплект! Ну почему, почему нужно что-то выбирать? Как в той рекламе: «Ремонт – быстро, качественно, недорого! Выберите два их трех!»

Сейчас ей как никогда хотелось поплакаться кому-нибудь в жилетку – можно даже парикмахеру или визажисту, да только вокруг одни китайцы, и как она будет с ними разговаривать – жестами? От расстройства она даже чуть-чуть всплакнула – при этом делая вид, что что-то попало ей в глаз – но потом собралась (Полина, конечно, была цельная и целеустремленная девушка, близкая к последним тенденциям в психоанализе – читала новомодные бестселлеры «Тайна» и «От улыбки станет всем светлей») и улыбнулась сама себе, точно зная, что как только она улыбнется, мир вокруг изменится, и ей станет значительно легче. Парадоксально, но от ее улыбки мир не соизволил измениться, но ей и в самом деле полегчало.

Сейчас Полина была похожа на недоваренную камбалу, которую бросили на сковородку и измываются, обваливая в жире и пытаясь что-нибудь приготовить. По крайней мере, ее эмоциональное состояние ассоциировалось с камбалой.

После незадачливого купания в бассейне у нее совсем не было возможности привести себя в порядок, волосы свисали подобно нечесаной колючей проволоке, а от былого флера не осталось и следа. С расстройства она даже похудела на килограмм, что, впрочем, было не сильно плохо. Но самое скверное – ей еще предстоит объясняться с Аполлинарием, который, наверняка, уже пришел в себя и мечется по номеру, как тигр в клетке. А, может, и спит – кто их разберет, этих отвергнутых самцов?