Вера Штольц и всего лишь несколько дней - Владислав Картавцев

С опаской взирая на приоткрытую дверь номера, он с поклоном вручил цветы Полине, произнеся что-то невразумительное по-французски. Увидев реакцию Полины и понимая, что она-то как раз ничего и не понимает, он перешел на английский и в цветистой форме (а мог бы покороче и попонятнее!) рассказал ей о возложенной на него миссии преподнести ей цветы и вот этот скромный подарок. Услышав знакомое слово «презент» и увидев протянутую ей маленькую лакированного черного дерева коробочку, Полина заулыбалась еще сильнее и, сделав над собой усилие, чтобы не выказать торжества, и кивнув головой в знак согласия, приняла подарок.

Фарп Ли, весьма ободренный тем обстоятельством, что хоть сейчас его не пытаются изуродовать страшные небритые русские натуралы (по причине того, что мертвецки спят), торопливо стал объяснять Полине цель своего появления в столь поздний час, усиленно намекая на просьбу своего хозяина упросить ее перебраться из этой страшной неудобной гостиницы на виллу швейцарца, где она будет полноценной хозяйкой и чувствовать себя, как дома. Он, как бы невзначай, поведал ей о планах хозяина насчет Полины и о всей серьезности его намерений. И что внизу ее ждет лимузин с шофером, если она прямо сейчас даст согласие и примет предложение господина Обре.

Полина, хотя и была девушка неслабого десятка, готовая к любым капризам судьбы, слушала сладкие речи Фарпа Ли и не могла поверить, что все это происходит именно с ней. Она задумчиво вертела в руке коробочку, все еще так и не заглянув в нее, и прижимала к груди огромный букет роз, пытаясь понять смысл сказанного помощником швейцарца, и не шутит ли он. Она заставила его повторить всю тираду заново, причем намного медленнее, чем в первый раз, и только тогда смысл всего сказанного дошел до ее ушей.

Картина была ясна – судьба наконец-то преподнесла ей долгожданный подарок – жирненький швейцарский бегемотик с тугим кошельком и бриллиантами на тарелочке с голубой каемочкой созрел и зовет ее пожить рядом с собой, причем, судя по всему, имеет на ее счет далеко идущие планы. Чего и следовало добиваться! Полина прикусила губу от нетерпения (чтобы прямо в халате не броситься вниз по ступенькам к лимузину), выдержала паузу, словно принимая нелегкое для себя решение, потом кивнула Фарпу Ли и попросила у него пару минут, чтобы собраться. Увидев, как тот просиял и рассыпался в словах благодарности, она вошла в номер и, не мешкая, направилась в ванную комнату наводить парадный марафет.

Поскольку можно было считать, что дело в шляпе, Полина решила не слишком торопиться, с нетерпением открыла коробочку и замерла в восхищении. В ее руке, впаянный в изысканный черный металл, сверкал крупный бриллиант, от которого было невозможно оторваться. Он завораживал, завораживал…

Полина долго смотрела на кольцо, поворачивала его из стороны в сторону, наслаждаясь сиянием бриллианта при электрическом свете, потом надела кольцо на средний палец (пришлось как раз впору!) и зажала его другой рукой, как будто говоря самой себе, что более никому и никогда его не отдаст!

О розах она уже позабыла, и только придя в себя через четверть часа, вспомнила, что их нужно поставить в воду. Хотя, какая вода? Она собиралась уезжать, и уезжать насовсем, так что розы обязательно возьмет собой! А вот уже на вилле швейцарца она поставит их в вазу, чтобы сделать ему приятное (надо не забывать делать ему приятное – особых усилий не требуется, а результат может быть ого-го!)

Покрасовавшись еще чуть-чуть перед зеркалом с новым колечком на пальце, Полина решила, что, однако, стоит все же поторопиться. И дело не в помощнике швейцарца, ожидающего внизу, а в жестком мавре Аполлинарии, который (не дай бог!) не вовремя проснется и закатит скандал. А судя по его вечерним и ночным приключениям, еще неизвестно, на что способен этот неандерталец!

– Спешить, мне нужно спешить! А для начала – уложить чемодан, собрать все наряды, а уж потом – прическа и укладка! Интересно, управлюсь до рассвета или нет? Полина осторожно вышла из ванной, включила ночник на тумбочке, заслонила его свет от Аполлинария декоративным подносом со стола и начала паковать чемодан, не забывая про новые купленные нарядные платья для вечера и без спины. Они ей еще пригодятся для ее нового дружка из страны старых скряг-банкиров, толстых коров с шоколадным выменем и крутых альпийских склонов, где не протолкнуться от олигархов всех мастей!

C трудом упаковав платья и кофточки и закрыв чемодан, Полина вдруг обнаружила, что ей совершенно некуда положить косметику, туфли, босоножки, маечки и прочие мелочи, вносящие в жизнь любой женщины уют и порядок и делающие ее (жизнь) гораздо приятнее, чем она есть на самом деле.

Она рассеянно оглянулась по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какой-нибудь завалящий пластиковый пакет (хоть с изображением Мао Цзе Дуна), но не нашла ничего похожего. А между тем время торопило – Полина собиралась уже почти целый час, и за окном уже начинало светлеть. Недолго думая, она подошла к шкафу, где, ни о чем не подозревая, лежал огромный новенький Samsonite Аполлинария, решительно перевернула его раскрытым чревом вниз и вывалила оттуда всю одежду. Потом раскрыла свой чемодан и переложила платья, кофточки и все остальное в новоприобретенное пластиковое чудо (стоимостью почти в тысячу долларов США).

– Так будет справедливо! – удовлетворенно решила она и живо переместилась в ванную наводить на лицо подобающий случаю дивный свежий рисунок, насыщенный яркими неизбитыми красками. Проведя полчаса у зеркала, она получила мощный заряд энергии, полностью проснулась и теперь была готова покорять новые вершины обольщения и женских хитростей.

Полине до сих пор не очень-то верилось, что все, что с ней происходит – не сон, поэтому она решила не писать никакого прощального письма (типа: «Ухожу от тебя, подонок, и чемодан возьму с собой!»), а решила, если что, позвонить Аполлинарию как-нибудь потом и рассказать, что ночью случайно сломала чемодан и отнесла его в ремонт. И сейчас – только дождется, пока его починят, и сразу же прилетит к нему на крыльях любви! Все же, полностью сжигать за собой мосты она была пока не готова.

Последний взмах щеточкой, немного блеска для губ – вот и все! Из зеркала на нее смотрело само совершенство в обнимку с не менее грациозным чемоданом. Она двинулась к выходу, но внезапно остановилась:

– Может, стоит ему что-нибудь написать? Типа, прости и все такое? Ладно, чиркну пару слов – но так, чтобы он не понял, что я ушла к швейцарцу насовсем.

Полина достала из сумочки ручку, вырвала из блокнота пару страниц и, усевшись на стул, принялась старательно при свете ночника выводить на бумаге простые и незамысловатые слова:

«Когда ты проснешься, помни, что я дважды спасла тебе ночью жизнь: первый раз – вытащив пьяного из ванны ровно в тот момент, когда ты уже почти утонул, а второй – защитив тебя грудью от рассерженного соседа, который пришел узнать, а что за невежда появился здесь и спит ночью в трусах, надетых задом наперед? А вчера я унижалась перед твоим швейцарским боссом, умоляя его простить тебя и впредь, как и раньше, продавать эксклюзивные китайские снадобья по сниженным оптовым ценам! И почти уговорила, но внезапно у него поменялись планы, и он решил немного передохнуть в одиночестве в больничке на отшибе. Так что я иду опять к нему и надеюсь, что твой бизнес будет спасен, милый мой Отелло, мой зверь и горец в одном лице!

Но пока что – чтобы не обременять тебя трудностями по переносу такого огромного и тяжелого чемодана, как твой – я возьму его с собой. И помни, что ты должен мне уже как минимум три раза. И имей в виду, что я все делаю только ради тебя!

Твоя Полина»

Закончив писать, она несколько раз быстро перечитала записку и осталась чрезвычайно довольной и слогом, и ритмом. И содержанием. И вышла из номера, даже не взглянув напоследок на спящего Аполлинария. Впереди ее ждала совсем другая жизнь, а про Аполлинария она уже почти забыла – все, что от него требовалось, он сделал – привез ее сюда, а теперь может идти лесом. А чемодан-то, все-таки, хорош!

Спустившись вниз, гремя колесами чемодана и весело размахивая модной сумочкой, она выпорхнула через входные двери отеля, которые услужливо придержал ей вышколенный швейцар, и увидела припаркованный внизу огромный белый лимузин, где поджидал ее Фарп Ли и водитель в стильной форменной фуражке с козырьком, как у настоящего полковника. Тотчас после ее появления зажглись фары, и помощник швейцарца, чрезвычайно обрадованный тем, что наконец-то дождался ее появления, выскочил из машины, открыл Полине дверь, а сам принялся заталкивать ее громадный чемодан внутрь не менее громадного багажного отсека.

Усевшись на заднее сидение лимузина и слушая, как Фарп Ли бормочет что-то вполголоса, запихивая ее чемодан, Полина ощущала себя героиней какой-то очень радостной детской сказки, где она – золушка от рождения – уезжает навстречу молодому принцу из далекой и очень богатой страны. А то, что принц совсем немолодой, совсем неважно, поскольку, ну, какая разница, в самом деле? Сказка, где ты? Да вот же она – и пора двигать в путь!