Водный Мир - Джулия Бертанья

По лестнице, искусно свитой из корней и трав, Мара взбирается на старый дуб и заползает в просторное гнездо. При свете фонарика видно, что оно прочно прикреплено к самым толстым ветвям и выложено изнутри мягким мхом. Сверху гнездо прикрыто сплетенным из ветвей навесом.

Кэндлриггс протягивает Маре теплый свёрток. Понюхав, девочка торопливо разворачивает листья и жадно накидывается на толстенькие картофельные блины с сочной начинкой из овощей и душистых трав. В жизни она не ела ничего вкуснее!

Насытившись, она прислоняется головой к стенке гнезда, и Кэндлриггс заботливо укутывает её одеялом из мха. Мара с наслаждением свёртывается калачиком, но тут же снова садится. Над головой слышится яростное завывание ветра; деревья гнутся и качаются под его мощными порывами, и у Мары виновато сжимается сердце. Как там Роуэн и остальные? Голодные, больные, грязные, в этом ужасном лодочном лагере, на таком ветру! Она живо представляет себе, как шторм швыряет лодки об городскую стену. Затем у неё перед глазами встаёт другая картина: гигантская волна накатывает на крошечную рыбачью лодчонку, на мгновение нависает стеной и тут же с грохотом обрушивается вниз. И лодки больше нет — только колышется чёрная громада океана.

Мара плачет о своей семье, и ветер разносит ее плач над Нижним Миром. Затихают древогнёзды, которые только что нетерпеливо шуршали в своих гнёздах в предвкушении свежей истории. Кэндлриггс ласково подсовывает Маре одеяло и, взяв её за руку, говорит, что история подождёт до следующего раза, а сейчас ей лучше заснуть.

Но измученная и смертельно усталая Мара боится спать; боится увидеть во сне маленькую лодку и огромную волну. И тогда, чтобы отогнать сон, она начинает рассказывать про свой остров, который поглотил океан. Она рассказывает про Тэйна, про потерянных друзей, про ужасный лодочный лагерь, гигантской опухолью наросший с наружной стороны стены. Рассказывает, как попала в Нижний Мир, о том, что ей никогда не удалось бы этого сделать, если б не дикий мальчишка — крысоед Винг…

Мара ничего не говорит о своих родителях — просто не может, — но чувствует, что древогнёзды догадываются, о чём она умолчала, и понимают, почему она это сделала.

Закончив говорить, Мара слышит вокруг только шум бури. Древогнёзды молчат. Быть может, они заснули, убаюканные её несвязным рассказом? Или не слышали её из-за ветра? У лежащей рядом Кэндлриггс глаза плотно закрыты, губы сурово сжаты. Тогда Мара выглядывает из гнезда — отовсюду, из переплетения слабо освещённых ветвей, на неё смотрят глаза — сочувственно, ласково, понимающе.

— Горбалс, — произносит наконец Кэндлриггс; голос её дрожит от волнения. — Расскажи Маре хорошую историю, которая поможет ей уснуть в эту бурную ночь в этом безжалостном мире.

— А нас не унесёт ветром? — спрашивает Мара, когда очередной порыв яростно сгибает деревья и встряхивает гнёзда.

— Конечно, нет, — успокаивает её Кэндлриггс. — Наши гнёзда сплетены так же крепко, как птичьи. И потом, в такие ночи, как сегодняшняя, из-под воды поднимаются духи предков, чтобы оберегать нас. Слышишь, как они поют среди ветвей?

Мара прислушивается, но слышит лишь вой ветра да уханье совы. Однако через некоторое время ей, действительно, начинает казаться, будто среди ветвей раздаётся пение невидимого хора. Быть может, духи её предков тоже там? Они присматривают за ней и поют ей, чтобы она спала спокойно.

— Давным-давно, — начинает Горбалс, — жила-была девочка…

Он рассказывает историю про девочку, которую утащил в чужие неведомые края страшный ураган. Она бродила там до тех пор, пока не пришла к радуге. И девочка пошла по этой радуге, пошла до самого её конца. Она сама не знала, куда и зачем идёт, знала только, что должна идти.

— И, добравшись до конца радуги, она нашла слиток золота, — говорит Горбалс.

— Слиток золота, слиток золота, — довольно перешептываются древогнёзды. И, убаюканная их шепотом, и шумом ветра, и покачиванием гнезда, Мара наконец засыпает.

Посреди ночи она неожиданно просыпается, но не от кошмара и не из-за шторма. Под её деревом кто-то есть! Она это чувствует. Выглянув из гнезда, она встречается взглядом с янтарными глазами лисы. Лиса сидит неподвижно и смотрит не мигая — просто сидит и смотрит на Мару. А Мара смотрит на лису, и мурашки бегут у неё по коже, потому что она вспоминает киберлиса и его гипнотический взгляд.

Я тебя обязательно найду, обязательно, мысленно клянется Мара, закрывает глаза и снова проваливается в сон.

На следующее утро вместо голубого неба меж переплетений ажурных переходов Нью-Мунго виднеется лишь тусклая белизна. Буря улеглась, и Нижний Мир погружён в густой серый туман, словно в кастрюлю с супом. Громко воркуют голуби, звонко распевают птицы, и Мара, разбуженная птичьим гомоном, удивляется, как можно так беспечно радоваться жизни после вчерашней бури. Она довольна потягивается, чувствуя себя свежей и отдохнувшей. Сегодня она хорошенько, с ног до головы, вымоется, постирает одежду, а потом, когда её длинные волосы высохнут, заплетёт их в косы — с ними не так жарко, как с распущенными волосами. Ну, а потом займётся исследованием Нижнего Мира и решит, что делать дальше.

— Кэндлриггс.

— Клайд.

— Молиндайнар.

— Спрингбёрн.

— Фирхилл.

— Паркхед.

— Айброкс.

Что это они там делают?! Мара высовывается из гнезда. Древогнёзды кружком сидят на земле. Каждый по очереди встаёт, громко называет своё имя и указывает рукой то в одну, то в другую сторону затонувшего города.

— Горбалс.

— Каукэдденс.

— Тронгейт.

— Гэллоугейт.

— Поссил.

— Поллок.

— Партик.

Когда очередь доходит до Бруми-ло, та поднимает своего малыша.

— А это мой бесценный маленький Клэйслэпс[8].

Малыш Клэйслэпс машет ручками и ножками, и все вокруг смеются, а потом начинают петь. Мара тоже смеётся. До чего же забавно, древогнёзды — ходячие районы, ожившие руки и ноги погибшего города.

Горбалс приносит Маре завтрак. Тарелка сплетена из осоки, ложка сделана из птичьего клюва, а вилка — из лапы. Мара решает, что лучше есть руками. Она пробует кусочек того, что смахивает на омлет с грибами. Омлет пахнет Нижним Миром — землёй и деревьями, темнотой и солью.

Потом Горбалс протягивает ей глиняную чашку с горячим ароматным питьём.

— Это чай из шиповника, но, если хочешь, могу заварить из крапивы, или из одуванчиков, или из мяты. Я добавил туда немножко мёда.

— Спасибо, мне нравится этот, — отвечает Мара. — А что это вы там делали?

— На Восходе и Закате мы вспоминаем районы города, в честь которых были названы, — объясняет Горбалс. — С каждым годом город всё больше и больше уходит под воду, а наш остров становится всё меньше и меньше. Когда-нибудь от него вообще ничего не останется.

— Совсем как мой остров! — восклицает Мара.

— Да, — мрачно кивает Горбалс. — В этом году вода поднялась гораздо выше, чем обычно. Если и на следующий год будет так же, мы останемся без дома. Как и ты. — Он внимательно смотрит на Мару. — И поэтому мы думаем, что ты всё-таки попала к нам не случайно. Предсказанию пора сбываться, а иначе мы все тут утопнем. Но мы верим, что символы сойдутся вместе, и тогда мы спасёмся. А ты нам в этом поможешь…

Мара беспомощно качает головой: её смущает надежда, светящаяся во взоре Горбалса. Тот робко касается её пораненной щеки.

— Молиндайнар вылечит твою рану специальной мазью. Да, кстати, Кэндлриггс спрашивала, не снилось ли тебе чего сегодня ночью.

— Снилось? — Пытаясь припомнить, Мара осторожно трогает пальцами рану. — Не помню. А что?

— Сны полны скрытых знаков и предсказаний. Кэндлриггс говорит, что по сну можно узнать, что ждёт тебя в будущем.

Мара вздыхает. И вдруг вспоминает.

— Я видела лису! — восклицает она. — Только не пойму, во сне это было или наяву.

— Лису, — сообщает Горбалс остальным. Теперь только Мара видит, что все древогнёзды в ожидании выстроились под Большим гнездом. — Ей кажется, что она видела во сне лису, но она не уверена.

Он терпеливо ждёт, пока Мара старается вспомнить что-нибудь ещё.

— Ну, она… просто смотрела на меня, и всё. Нет, всё-таки думаю, это была настоящая лиса.

И снова она думает про киберлиса. Как же ей до него добраться?! Или это всё-таки возможно? Пошарив по полу, Мара находит свой рюкзачок и, сунув в него руку, убеждается, что кибервиз на месте.

— Когда-то я знала одного лиса, — сообщает она Горбалсу. — Не настоящего, но, мне кажется, мы могли бы стать друзьями. У него были глаза друга.

Горбалс тут же устраивается поудобнее и выжидательно замирает, словно собирается выслушать занимательную историю.

— На твоём острове посреди океана? — подсказывает он.