Водный Мир - Джулия Бертанья

Следующей оказывается девчонка, напавшая на неё в соборе. Несколько мгновений они молча меряют друг друга взглядами.

— Скэрвелл, — наконец говорит Мара. — Это имя для тебя.

И так, переходя от ребёнка к ребёнку, Мара не спеша подбирает им имена. Она повторяет каждое имя до тех пор, пока ребёнок не произносит его сам: Юра, Скай, Йона, Барра, Тайри, Оркней, Гаррис, Фаула, Хой, Унст, Коггинсей, Строма, Льюис, Фетлар и многие-многие другие, — всё это названия затонувших островов. Когда острова подходят к концу, она переходит к деревням и сёлам. И так до тех пор, пока каждый ребенок не получает имя. А потом Мара садится на землю между ними, совершенно обессилевшая и потерянная. Как будто только сейчас, отдав эти имена детям, она по-настоящему осознала, что самих островов больше нет.

Громкий пронзительный звон разносится над Нижним Миром. Винг и остальная компания вскакивают со своих мест и, взволнованно вопя, мчатся к воде. Мара вспоминает, что уже слышала этот металлический разнобой вчера вечером сквозь рёв бури. Слышала она его и раньше — когда впервые повстречала Винга под опорой моста.

А из развалин и других потайных уголков, которых немало вокруг погибшего города, всё выбегает и выбегает шпана. Прямо с моста в никуда они прыгают в воду, которая кажется красной в лучах заходящего солнца. Прикрывая глаза рукой, Мара с изумлением смотрит, как они стремительно мчатся по поверхности моря.

Не меньше сотни детей носятся по пылающей водной глади. Мара сбегает к берегу — из-под воды медленно выступает серебристая сеть. Сначала Мара не понимает, что это такое — что это за серебряная карта, расчертившая море, — и вдруг догадывается. Это же крыши затонувшего города! Те самые, от которых ночью исходило призрачное свечение. Сейчас отлив, и крыши показались из-под воды — шпана бегает по крышам! Они беспорядочно носятся по серебристой карте, лежащей на алой воде, петляя среди дымоходных труб.

Но это только кажется, что носятся они беспорядочно. На самом деле шпана точно знает, что делает. Маленькие дикари собираются кучками вокруг церквей, лезут на шпили, и в тот момент, когда алое солнце прячется за гигантскую шляпу волшебника, высвечивая каменное кружево башни, принимаются швырять камнями и палками в колокола. Мара чувствует, как гул ударов отдаётся во всём её теле; у неё звенит в ушах, перед глазами всё кружится и тонет в красном закатном мареве.

В Нью-Мунго этот грохот наверняка слышно, думает Мара. И, словно о ответ на её мысли, над Нижним Миром разносится звук сирены. Вдали вспыхивают огни грузового судна. Вой сирены приближается.

Из рощи выбегают Горбалс и Бруми-ло. Они хватают Мару под руки и тащат за собой вверх по склону.

— Скорее прячься в Большое гнездо! Так стоять опасно! Если небесные люди тебя заметят, они заберут тебя с собой, — кричит Бруми-ло, торопливо забираясь к себе, где Молиндайнар укачивает маленького Клэйслэпса.

Теперь Мара понимает, как прячутся древогнёзды. На посторонний взгляд, на поляне ни единой живой души. Закатный костёр затоптан, прогоревшие угли разбросаны, светляки выпущены из фонарей. Если бы Мара не знала, то приняла бы торчащие тут и там клочки пластика за обрывки пакетов, застрявших в ветвях. Древогнёзды совершенно невидимы — их не заметят ни полиция, ни прочие обитатели Нью-Мунго.

Но вот водяную шпану увидит всякий. Правда, едва взвыли сирены, звон колоколов прекратился.

После того как сирены смолкают, древогнёзды выбираются из своих убежищ. Очень скоро они отлавливают новых светляков для фонариков, а потом заново разжигают костёр и садятся в круг. Мара рвется на поиски Винга, но ей объясняют, что это опасно, и усаживают у костра. Горбалс нараспев читает стихи. Постепенно Мара поддаётся их мерному ритму, её сердце перестаёт отчаянно колотиться в груди, тело расслабляется. Когда песня заканчивается, древогнёзды встают и начинают по очереди выкрикивать свои имена, звучащие так же, как районы погибшего города.

Красный шар солнца скрывается за городской стеной. Тут же становится темно, и кажется, что весь мир куда-то пропал. Но и во мраке звонкие голоса древогнёздов звучат всё так же жизнеутверждающе.

В шляпе волшебника

Вращается Земля. Бегут дни. А Мара по-прежнему живёт в Нижнем Мире.

На смену жаре и духоте приходит дождь. Он льёт и льёт, день и ночь, как будто где-то в небесах прорвало трубу. Капли колотят в ажурные переходы Нью-Мунго, наполняя воздух мелодичным звоном, в который вплетаются шорохи и призрачный шёпот вертящихся в вышине воздуховодов.

Птицы летят на юг. Мара видит их сквозь переплетения туннелей и вспоминает выстроившиеся клином стаи, пролетавшие в это время года над её родным островом. Птицы свободны, она — нет. Как же ей хочется вырваться из этого угасающего Нижнего Мира и найти себе дом в мире настоящем, недоступном водам океана! Но где он, этот мир, и как туда попасть?

Время течет незаметно. Сумрачный день заполнен привычными заботами — постройкой гнёзд, сбором плодов, приготовлением еды. Пока в голове крутятся мысли о будущем, руки заняты сиюминутными делами. Мара учится отличать съедобные грибы и коренья от несъедобных, запоминает душистые листья и травы, которыми нужно натирать кожу, чтобы отогнать мух и комаров, разносящих болезни. Она строит собственное гнездо, помогает Бруми-ло искать неясный ароматный мох, который та использует вместо пелёнок для Клэйслэпса, и собирать сладкие орехи, которые Бруми-ло перетирает в маслянистую кашицу — малыш очень любить слизывать эту кашицу с её пальцев. Молиндайнар учит Мару готовить лекарства из сока деревьев и варить травяные настои, а с Айброксом, ответственным за костёр, девочка ходит собирать хворост. По вечерам Мара помогает ловить светляков для фонариков, которые висят в каждом гнезде, наполняя кроны деревьев слабым трепещущим светом.

Ночи теперь долгие и тёмные. Древогнёзды коротают их, распевая песни, читая стихи и рассказывая всякие истории. Сидя у костра, Мара слушает сказку, одновременно пытаясь смастерить себе новую пару ботинок из кучи старых, которые волны приносят из погибшего города и выбрасывают на берег Голубиного Холма. Её собственные башмаки совсем прохудились. Покончив с ботинками, она забирается в свое гнездо, глядит на сияющий под водой город и слушает очередную историю. Клайд рассказывает о том, как он ухитрился родиться прямо на дереве во время ужасной весенней бури. Бруми-ло — о том, как давным-давно, однажды ночью, пропали её отец и брат, а вскоре от горя умерла и мать. Горбалс рассказывает, как на грядке с овощами выросли гиблые ядовитые грибы, отравившие почву, — из-за них поумирало множество древогнёздов, и он, Горбалс, остался сиротой. Жизнь древогнёздов полна горестей и бед, но они не падают духом и всячески поддерживают Мару. И это помогает ей справляться с собственным горем.

В конце каждого погожего дня выпадает недолгое время, когда солнце уже минует небесные туннели, но ещё не доходит до городской стены. Время солнца, называют его древогнёзды. Мара вместе со всеми усаживается на мягком, покрытом мхом склоне Голубиного Холма и ловит последние янтарные лучи уходящего солнца. В золотистом вечернем свете лица древогнёздов кажутся чуть менее бледными, а круглые совиные глаза щурятся. Они весело бродят по холму, пьют медвяный сидр и радуются каждой солнечной минуте, которую дарит им этот странный и печальный мир.

Этот свет, с трудом пробивающийся через хитросплетенье туннелей, — единственное напоминание о свободе, думает Мара.

Когда она не занята хозяйственными делами, то отлавливает в воде проплывающие мимо книги; бережно высушивает их, перекладывая страницы плоскими камнями, а потом читает у себя в гнезде при мерцающем свете светлякового фонарика. И всё думает, думает, прикидывает то так, то этак, пытаясь сообразить, как же отсюда выбраться, как отыскать дорогу из этого погибающего мира в мир будущего.

Что самое удивительное — Маре действительно хочется, чтобы у неё было будущее. Горе её после смерти родителей и братишки было таким сильным, что она быстро научилась не думать о случившемся, — эта душевная рана так болит и кровоточит, что к ней невозможно прикоснуться. Кроме того, девочку постоянно мучают приступы вины: ведь это она притащила родных к гиблым стенам Нью-Мунго. И всё же, несмотря ни на что, Мара больше не хочет умереть.

Она со страхом думает о судьбе Роуэна и остальных беженцев, но прекрасно понимает: даже если ей удастся выбраться наружу, то обратно в Нижний Мир, да ещё всем вместе, им уже не пробиться. И потом, Нижний Мир — это не решение проблемы. Древогнёзды и сами с беспокойством следят за тем, как медленно, но неуклонно поднимается уровень воды вокруг их острова. Но ничего не предпринимают. Они ждут действий от Мары, твердо уверенные, что она их спасёт. С одной стороны, это её пугает и раздражает, но, с другой, придаёт какой-то смысл её существованию. Она отчаянно надеется, что друзья в лодочном лагере сумеют продержаться до тех пор, пока она не придумает, как им помочь. Лишь бы только они ещё были живы!