Кофе с перцем - Екатерина Красавина

Надин вертела в руках зажигалку. Потом она рывком поднялась с дивана.

— Я совсем измучилась. Завтра рано вставать. Паша понял, что его выпроваживают.

— Я тебе больше не нужен?

— Нет. Я просмотрю все сама. Спасибо за помощь.

— Да что ты! Пустяки. Ты всегда можешь на меня положиться.

— Я это уже слышала. Спасибо.

Паша подошел к Надин и, притянув ее к себе, хотел поцеловать в губы. Но она дернулась, и поцелуй пришелся в щеку. Паша сделал вид, что не заметил этого маневра. Он вернулся к ноутбуку, сложил его. Убрал в сумку.

— Ну, я пошел?

— Давай. Дома Пашу ждали. На кухне сидели мать и бабушка. Ужинали.

— Картошку с котлетами разогревать? — поинтересовалась Вера Константиновна.

— Разогревать, — буркнул Паша.

— Что-то случилось? — спросила мать.

— Да так. На работе неприятности. — Паша решил никого не посвящать в свою стамбульскую «историю». Мать и так считает, что он — мямля и рохля. Середка на половинку. А так будет думать, что он — просто сумасшедший.

— Новое задание?

— Угу. — И Паша рассказал о своем новом спецзадании: рекламе детских прибамбасов.

Главное — не то, что тебе поручают. Главное — как ты это выполнишь, — назидательно сказала Вера Константиновна, ставя перед ним тарелку с жареной картошкой и двумя аппетитными котлетами, покрытыми золотистой корочкой.

— Мне не нравится то, чем я занимаюсь сейчас, — сказал Павел.

— А что тебе по душе? — задала вопрос мать. Она уже поела и пила чай. Ее темные глаза неотрывно смотрели на Пашу.

— Не знаю, — честно признался он. Внезапно Паша вспомнил, какой азарт охватил его, когда он просматривал фотографии девушек. Как ему хотелось найти нужную кандидатуру: девушку с яркой, запоминающейся внешностью! Может быть, его призвание — кастинг? От этой мысли Пашу даже бросило в жар! Нет, он действительно сошел с ума — если думает об этом!

— Сменить профессию никогда не поздно, — сказала мать.

— Пока у меня нет никаких планов. — Паше хотелось поскорее закончить этот разговор.

— Чай будешь?

— Нет, спасибо, я пойду к себе.

Паша поставил тарелку в раковину и чуть ли не бегом направился в свою комнату. Ему надо было остаться одному и подумать над тем, что он узнал сегодня от Надин. Он лег на диван, не зажигая света, и глубоко вздохнул. Лариса Марголина, многообещающая актриса, которая собиралась играть главную роль в сериале Васина, утонула во время летнего пикника примерно год назад. При этом тело ее найдено не было. И что? Паша вскочил с дивана. В голове мелькнула какая-то неясная мысль. Если Надин права и Лариса не могла исчезнуть просто так, по собственному непонятному капризу, тогда напрашивается один-единственный вывод. ЕЕ ПОХИТИЛИ!

Паша старался рассуждать логически. Раз Ларису похитили, значит, этому кому-то было нужно. Но кому? И зачем? Древние говорили: ищи, кому выгодно. Паша стал мерить шагами комнату. Кому могло быть выгодно исчезновение Ларисы Марголиной? Прежде всего — конкуренткам. Актрисы запросто готовы передраться из-за любой, даже завалященькой роли. А тут — такой лакомый кусочек! Главная роль! Российско-американский сериал! Популярность, известность, большие деньги. Кто же упустит такую возможность? Вот где собака зарыта! Вывод номер один: именно среди других актрисуль и надо искать виновных в похищении Ларисы Марголиной.

Паша потер лоб. Надин говорила главному консультанту по кастингу, этому молодому человеку с кудрявыми волосами и платочком-змеей на шее, о трех кандидатках. Их имена Паша, естественно, не запомнил. Но пробовался ли кто-то из этих трех на роль раньше? Год назад? Или это новоиспеченные кандидатуры? Стало быть, нужно узнать все о кастинге, который шел с самого начала зарождения проекта. Там и надо искать женщину, причастную к исчезновению Ларисы. Ну хорошо, разговаривал сам с собой Паша, но как Лариса потом оказалась в Стамбуле? Вывод номер два: эта актриса, решившая убрать Ларису с горизонта, связана с мафиозно-криминальными кругами. И в этом нет ничего особенного. Около топ-моделей, актрис, звезд эстрады крутится немало сомнительных личностей. Нашей знаменитой «мисс Вселенной» Оксане Федоровой тоже приписывали контакт с неким питерским авторитетом. Так что это вполне логично. Актриса для устранения своей соперницы обращается за помощью к уголовным элементам, и те организуют похищение Марголиной. А потом — ее отправку в Стамбул. Но зачем? Здесь Паша одернул сам себя. Расследование надо вести постепенно, а он хочет разом ответить на все вопросы. Так не бывает. Первым делом надо поднять архивные материалы годичной давности. И тут ему должна помочь Надин! Но захочет ли она этого? Разговоры о Марголиной стали ее уже порядком раздражать. Значит… Паше в голову пришла одна блестящая мысль, и он, не удержавшись, присвистнул. И, довольный собой, лег спать, предварительно заведя будильник на семь утра.

Было жарко. Лето не собиралось уступать дорогу осени, а наоборот — сыпало теплыми деньками с расточительной щедростью, как человек, который знает, что завтра умрет, и поэтому прожигает жизнь сегодня. На полную катушку. Губарев подумал, что конец лета и начало осени у него сливаются в одну сплошную полосу без опознавательных знаков. Раньше сентябрь был Дашкин месяц. Она шла в школу, и все было подчинено этому важному событию. В конце августа закупались тетради, ручки-карандаши-ластики и прочие учебные мелочи: красивые, яркие. «Сейчас одно удовольствие учиться, — часто говорил майор дочери. — Какие у вас красивые книги, дневники. А раньше…» — «Что раньше», — интересовалась дочь. «Тетради были одного-единственного цвета — зеленые. Книги — не такие яркие». — «Ну вот и пошел бы учиться вместо меня». — «С огромным удовольствием. Но — увы». — «Ты, папа, не притворяйся. Это ты меня такими разговорами на хорошую учебу настраиваешь. А я сразу предупреждаю, что отличницы из меня не получится». — «Я не говорю об этом, хотя бы троек с двойками не нахватай». — «Как получится», — уклончиво отвечала дочь.

Вспомнив эти разговоры, которые с незначительными изменениями происходили регулярно накануне первого сентября, майор с грустью улыбнулся. В семье он не жил, Дашка выросла… И первое сентября перестало быть для него неким волнительным днем, когда они вместе с женой провожали дочь в школу и невольно улыбались, глядя на нее: непривычно серьезную, сосредоточенную.

— Товарищ майор! — окликнул его напарник Витька, входя в кабинет. — Товарищ майор! — заорал он уже в самое ухо Губареву.

— А? Что?

— Вид у вас сейчас был, как у блаженного. Сидели, подперев щеку рукой, и улыбались. Видели бы себя со стороны!