Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман

– Не любишь заимствований, Маркиз?

– Я глупости не люблю, – пробурчал тот, укладываясь спать, – а не заимствования. Я бы принял закон, запрещающий делать, как в Америке, Японии или в Германии и подвергающий, нарушающих оный уголовному преследованию. Потому что надо у них учиться, а не обезьянничать…

Все это было вчера, а сегодня с утра Яков дал Дорину телефонный жетон, и он пошел звонить Мите Волу. У того не брали трубку, и Андрей начал думать, что журналист еще не вернулся с югов. Ходить к автомату было трудно, но Дорин заставлял себя, памятуя слова Маркиза о том, что небольшая нагрузка ему полезна.

А когда дозвонился, несколько минут так и не мог понять, что произошло. Потому что Митя, узнав, кто это, радостно заорал и просил немедленно приехать. Он не слушал никаких возражений, сказал, что костюм и отсутствие паспорта не имеют никакого значения, и Дорин сдался. Единственное, что он выторговал себе, это то, что ему не придется тащиться на метро через весь город. Вол обещал сам заехать за ним на машине и отвезти куда надо. А куда, собственно, надо?

ГЛАВА 25

Прошло больше суток после встречи с Волом, но он пока не звонил. Лена не находила себе места. Ей не удалось заставить себя позавтракать, правда, с Сонечкой она немного поиграла. Гулять же с дочерью она не пошла, боялась отдаляться от телефона. Вол знал оба номера: и мобильный, и домашний и мог позвонить на любой из них.

Андреевская мерила шагами квартиру или сидела на кухне, покачивая головой в такт, даже ей самой не слышной, музыке, и думала, думала, думала, что еще она может сделать.

Гришка звонил с утра и ничем не порадовал. Никаких новостей по ментовской линии не получил ни он, ни его Петр Семенович. Проверка шофера Сереги Печорина также ничего не дала. У милиции была информация, что он несколько лет работал с «ночными бабочками», развозил их по адресам, но это криминалом не являлось, поэтому никакого материала на него не собирали.

Брайловский зато, будучи абсолютно уверен в невиновности Андрея и к тому же чувствуя свою вину в том, что происходит с другом, придумал способ, как ее, невиновность друга, доказать. Он считал, что в том состоянии, в котором Дорин явился к нему на утро после преступления, нельзя совершить не только убийства, но и комара-то прихлопнуть невозможно. Поэтому он предложил подумать и поискать, где был Андрей той ночью, чтобы проверить и подтвердить его алиби. Ну, если не на всю ночь, то хотя бы на часть.

Он не очень хотел излагать Лене эту идею, опасаясь, что Дорин, хотя и не помнил ничего, какое-нибудь преступление все же совершил, если не уголовное, то уж моральное. Но Андреевская легко вынула из своего бывшего мужа все его секреты и идею одобрила. Она попросила Брайловского не переживать по поводу грехопадений Андрея, сказав, что это их внутренние проблемы и они сами как-нибудь разберутся. И если он найдет какую-нибудь мамзель, которая провела эту ночь с Андреем и готова сие подтвердить на допросе, то она, Лена, глаза ей выцарапывать не станет.

Когда же Андреевская вспомнила и честно призналась Гришке, что Дорин в тот вечер ушел из дома голодным, тот высказал еще одну здравую идею – не напился ли Андрей в каком-нибудь кабаке, куда отправился поужинать? Он попросил Лену выяснить во всех их традиционных точках, не появлялся ли там Андрей, а сам начал обход ближайших к дому ресторанчиков и кафе. Андреевская обзвонила все знакомые места, но ни в итальянском «У Альберто», ни в любимом китайском, ни в немецком Дорин не появлялся.

После этого она хотела присоединиться к Гришке, но ожидание звонка Вола привязало ее к квартире. Она взяла свою записную книжку и принялась листать ее в поисках человека, который может хоть что-нибудь знать об Андрее. Ага, Васька…

Лена набрала номер. Вообще-то она не очень любила звонить сыну Андрея, не потому что у них были какие-то проблемы, наоборот, они друг другу весьма и весьма симпатизировали, просто ей не доставляло удовольствия общаться с Валентиной, бывшей женой Дорина. Дурно понятое православие делало эту женщину абсолютно невыносимой. А может быть, и наоборот, невыносимые черты ее характера заставили ее дурно понять православие?

Но Лене повезло, трубку взял Дорин-младший. К сожалению, он ничего не слышал ни об отце, ни от отца уже больше недели. Как ни старалась Андреевская говорить спокойно и беззаботно, Васька все-таки напрягся и спросил, что случилось и почему она ищет отца, разве его нет дома?

– Ну, мы поссорились немного, – запинаясь, сказала Лена.

– Вы? Поссорились? – В голосе мальчика слышалось такое изумление, что Андреевская неожиданно поняла, что их отношения с Андреем были для Васьки чем-то значительно большим, чем просто отношениями его отца с новой женой.

– Ну, знаешь, он уезжал несколько дней назад, – вдохновенно начала врать она, чтобы только не ломать этому мальчишке что-то, во что он так искренне верит, – зашел ко мне утром попрощаться, а я не выспалась, Сонечка «дрозда давала» всю ночь. Короче, я ему нагрубила. Всю жизнь пытаюсь научиться быть терпеливой, но никак не могу. Знаешь, я иногда напоминаю себе человека, который мечтал научиться играть на пианино, но не мог, потому что у него были такие толстые пальцы, что застревали между клавишами.

Она услышала Васькин смешок и облегченно вздохнула.

– Короче, он должен был вернуться вчера, а его нет. Я и подумала, может быть, он обиделся и домой не идет?

– Да нет, – важно сказал Василий, – отец – необидчивый, он просто немного задержался. Но если появится, я скажу, что ты его искала.

Это «ты» было еще одной победой Лены в отношениях с сыном Дорина. Понадобилось почти два года, чтобы пятнадцатилетний пацан стал звать ее просто по имени. А для нее это было очень важно – обращение на «вы» почему-то лишало ее теплоты и ощущения семьи.

Следующий телефон, принадлежавший человеку, который мог хоть что-нибудь знать об Андрее, попался ей на глаза через пару листков. Звонить, правда, по нему не хотелось, но…

– Здравствуйте, Глеб Аверьянович, – наигранно бодрым голосом сказала она, – Это Лена Андреевская вас беспокоит.

– Здравствуйте, Леночка. Как поживаете? – Фишерович, даже когда говорил самые обычные слова, интонацией или гнусным смешком умудрялся придавать им какое-то гаденькое значение. – Зачем вам, такой красивой и молодой, мог понадобиться больной и одинокий старик?

– Ну не такой уж вы и старый, – правильно, по неписаному сценарию ответила Лена.

Она мучительно думала, как узнать у Фишеровича что-нибудь про Андрея, одновременно ничего не сообщая ему, как вдруг он заговорил об этом сам.

– А где Дорин? – спросил он с каким-то особенно гнусным смешком. – Он собирается покупать библиотеку Романа?

– Его сейчас нет, – автоматически ответила Лена.

Она и звонила Глебу Аверьяновичу только потому, что именно он отправил Андрея туда, на место преступления, и был шанс, что он имел какую-то дополнительную информацию от милиции или от общих знакомых. А получалось, что он просто не знал ничего ни об убийстве, ни о поисках Андрея. Надо было срочно сворачивать этот бессмысленный разговор.

– У вас не найдется первого издания «Записок охотника»? – ляпнула она первое, что пришло ей в голову. – А то у меня тут клиент появился…

– «Записок охотника» у меня три экземпляра, – ответил старый козел, – но ни один из них не продается, потому что первый в обложках, второй в шнелевском переплете, а третий с автографом. – Тембр голоса Фишеровича внезапно спустился на нижние регистры. – Леночка, вообще-то нам необходимо встретиться, у меня для вас есть конфиденциальная информация. Давайте завтра с утречка?

– Давайте, – неохотно согласилась она и отключила телефон.

Судя по тону старого коллекционера, завтра ей предстояло услышать немало грязи, видимо о Дорине.

– Лена-а… Лена-а… – услышала она вдруг истошный крик Веры Васильевны, – беги скорее сюда, Андрея по телевизору показывают.

Не видя ничего перед собой настолько, что уронила стул, на котором стояла сумка с принесенными Верой Васильевной продуктами, Андреевская опрометью бросилась в гостиную.

На экране телевизора действительно был Дорин. Он сидел за столом вместе еще с тремя персонажами. Один из них был Митя Вол, второго и третьего Лена не знала. Позади располагались многочисленные зрители. Андрей сидел в профиль, так, что знаменитое ухо его не было видно на экране. За те дни, что они не виделись, он очень изменился, осунулся, зарос бородой и стал как-то жестче. На нем был чужой пиджак и свитер, которые ему совсем не шли.

– Добрый вечер, уважаемые телезрители. Я – Дмитрий Вол, а в эфире ток-шоу «Искусство и мы». Телефоны нашего интерактивного опроса, как всегда, расположены внизу ваших экранов, а сегодняшняя тема, которую мы предлагаем к обсуждению, – «Как государство может заработать на культуре?». А теперь позвольте представить вам наших гостей: работник президентской администрации Александр Сергеевич Дудоладов, заместитель начальника отдела Министерства внутренних дел по борьбе с преступлениями, связанными с антиквариатом, подполковник Юрий Русланович Танин. Извините, Юрий Русланович, если я неправильно назвал вашу должность, уж больно сложно выговорить. И наконец, один из московских антикварных дилеров Сергей Андреевич Еленинский. Мы пригласили его сюда не потому, что он самый известный или самый успешный среди московских антикваров, а потому, что, по полученной информации, Сергей Андреевич имеет довольно интересные идеи и предложения, касающиеся той темы, о которой мы сегодня будем говорить.