История темных лет - Райдо Витич

Сэнди встал, взял чашку с чаем из рук Ричарда и, подойдя к Крису, спокойно выплеснул ее содержимое ему в лицо, прерывая словесный бред. Тот на минуту опешил и озверел, почувствовав, как сладкая теплая жидкость стекает по лицу и капает на рубашку, пиджак, и резко нанес удар, сначала в челюсть, затем в живот наглеца. Парень сложился пополам и отлетел к дверям, а взбешенный Крис рванул за ним, откидывая в сторону Пита.

— Хватит! — заорал принц, пытаясь остановить друга, но тот, казалось, ничего не слышит. Сэнди попытался ему ответить, но тут же получил серию ударов. Друзья кинулись их разнимать. Ричард рывком оторвал будущего графа Феррийского от парня и толкнул в объятья Пита, который гостеприимно принял его и тут же крепко прижал к стене, давая время остыть. Принц же подхватил сползающего мальчишку и прижал к себе, удерживая от падения. Сэнди уткнулся головой ему в грудь и цеплялся в рубашку, пытаясь отдышаться.

— Что же ты вытворяешь?! — прошипел принц в ухо парнишке и смолк, почувствовав волну боли, исходящую от него. Хрупкое тельце трясло, как в ознобе. Ричард, придерживая мальчика одной рукой, вдруг осознал, насколько он маленький и худой, одной рукой можно было переломить его в талии и не заметить. Сердце зашлось от беспокойства и смутного подозрения.

— Идиот! — зло бросил он Крису и, подхватив мальчишку на руки, перенес его на диван.

— Ну, ты совсем… он ведь ребенок еще, — осуждающе бросил Пит другу и побежал за влажным полотенцем. Крис злобно сверкнул глазами, вытирая лицо салфеткой, и процедил сквозь зубы:

— Ребенок, — пусть дома сидит и нянькам своим коленца выкидывает! Ишь, святая невинность… Рубашку теперь менять.

— Мне нет дела до твоей рубашки! Ты посмотри, что наделал! — заорал принц. Мальчишка полутрупом лежал на диване, лицо белее снега и все в крови, ранка над бровью разошлась, разбитые, посиневшие губы кровоточили. Пит подал принцу полотенце, и тот осторожно обтер кровь. Сэнди вздрогнул, его черные глаза затуманились, и вдруг закрылись.

— Может, врача? — предложил Пит и, получив утвердительный кивок, вылетел из комнаты. — Я не мог его убить, — тихо произнес Крис, виновато поглядывая на Ричарда. Тот выглядел не лучше мальчишки: белый как мел, встревоженный, глаза пылают от гнева.

— Ты-то что завелся? Он ведь ребенок еще, ребенок!

Крис нерешительно положил ладонь на сонную артерию Сэнди и облегченно вздохнул:

— Сам ты ребенок, наивный и глупый. Заладили! Жив твой ангелочек, чтоб ему сделалось? В обморок упал, как девчонка, а ты кудахчешь, словно нянюшка.

— Замолчи лучше, — зло процедил принц и так посмотрел на друга, что тот не только замолчал, но и отошел подальше, на всякий случай.

На его счастье через минуту появился доктор в сопровождении Пита, и Крис смог незаметно исчезнуть из поля зрения не на шутку рассердившегося друга.

Врач, коренастый мужчина средних лет, поставил пластиковый чемоданчик на предложенный стул напротив дивана и, присев рядом с мальчиком, начал осторожно ощупывать его лицо. Ричард, опершись руками в спинку дивана, c тревогой наблюдал за врачебными манипуляциями.

— Лицо цело, — констатировал мужчина и достал псилограф, — Вы бы освободили ему руку от перчатки. Принц торопливо расшнуровал правую перчатку парня и, стянув ее, в ужасе застыл, рассматривая то, что с трудом можно было назвать рукой. Наружная сторона кисти и запястье, деформированные грубыми рубцами, были фиолетового цвета, как после глубокого ожога.

— Во имя Всевышнего! — выдохнул Пит.

— Н-да, — вздохнул врач, — давайте другую руку.

Ричард неуверенно и осторожно, страшась увидеть то же самое, расшнуровал вторую перчатку и облегченно вздохнул. Если не считать нескольких белесых шрамов, рука была совершенно нормальной, вот только неестественно маленькой для мужчины, и тонула в ладони принца. Он изумленно рассматривал это чудо с тонкими, длинными пальчиками, узким запястьем, таким хрупким на вид, что, казалось, надави двумя пальцами сильнее, и оно сломается, и думал: "Разве такая рука может принадлежать парню?".

Он нехотя выпустил руку из своей ладони и впился взглядом в лицо мальчика. Тонкий овал лица, фарфоровая кожа, трепетные губы, нежные маленькие руки, хрупкая фигурка, узкие плечи и осиная талия — все это могло принадлежать лишь девушке, но как в таком случае она могла развязать войну в городе, здесь уложить троих натренированных мужчин?

Что-то не складывалось, не вписывалось в привычный образ.

Тем временем доктор просмотрел данные на дисплее, нацепив на палец парнишке датчик, вколол что-то и вынес вердикт:

— Небольшое сотрясение, в целом опасных повреждений нет, все органы в норме. На лицо физическая усталость и, возможно, нервное перенапряжение, но это не опасно. Ранку над бровью можно подшить, опять же по желанию. Я поставил обезболивающее и снотворное, часов пять поспит и восстановится. На ближайшие три дня рекомендую сон, обильное питье, витамины… и без спаррингов и треволнений, пожалуйста.

Как только дверь за доктором закрылась, Ричард бережно поднял Сэнди на руки и, стараясь не потревожить, перенес в спальню, уложил на кровать. Он заботливо снял с него куртку и ботинки, не решаясь раздеть полностью.

Мальчик крепко спал, чуть приоткрыв разбитые губы, и даже не пошевелился.

Ричард невольно залюбовался прекрасным лицом и несмело коснулся дрожащей рукой его щеки. Она была теплой и нежной, как у ребенка. В горле тут же пересохло от нахлынувшего желания почувствовать ее вкус на своих губах, обнять мальчика, крепко прижав к своей груди, и ощутить биение сердца, не выпускать из своих объятий до самого утра, а лучше до конца жизни.

Принц отдернул руку, борясь с собой и замер. Казалось, время остановилось, не было больше ни завтра, ни вчера, ни этой комнаты, ни этого мира, лишь этот мальчик да биение двух сердец в полумраке, слившихся воедино. Ричард уже не различал, где он, а где Сэнди, и просто сидел рядом, не в силах уйти, не смея прикоснуться, впитывая любимые черты, вдыхая манящий аромат кожи, нежный, сладковатый, женский, неуловимо знакомый, будоражащий память, словно пришедший из далеких безмятежных дней. Его вновь обуяло чувство, что перед ним девушка. Тонкая точеная фигурка, это лицо, руки, запах… но резкость движений, грубоватые манеры, цепкий, жесткий взгляд, решительность и безрассудная смелость, сила и ловкость, знание оружия, владение приемами рукопашного боя… "Кто же ты?" — думал принц, все больше запутываясь. "С виду — женщина, по делам — зрелый мужчина, по эмоциям — ребенок. Могла ли девушка устроить войну в городе, могла ли выдержать то, что превратило ее руку в фантасмагорию?.."