История темных лет - Райдо Витич

Крис, как сын именитых родителей, был равнодушен и к славе, и к богатству. И, как любой ребенок, объевшийся мороженого, об этом и не помышлял. Его представление о счастье было настолько реально и мало, что, казалось, не может встретить преград в своем наступлении. Бескорыстная любовь до седых висков, взаимопонимание, преданность и с пяток наследников, разве не мелочь? Разве нужно было много платить, чтобы это получить?

Он был готов на любые траты: физические, моральные, материальные. Вот только предмет его страсти оказался неудачным кандидатом в "единственные и неповторимые". Да и не в курсе был предъявляемых требований.

Селина "мороженого не объедалась" и знала, как достается каждый гало, оттого счастье для нее было по первому варианту, а желательно в совокупности со вторым. И Крис был весьма удачной ступенькой к достижению "пика благ". И никаких чувств, все пошло и просто — амбициозный план и скрупулезное претворение в жизнь каждого из его пунктов. Естественно, она не поставила Криса в известность об истинной причине своей благосклонности к нему, а он в свою очередь как не странно, словно ослеп и оглох, и с деликатностью, свойственной скорее идеалисту и мечтателю, чем прожженному цинику и реалисту, принял иллюзию за действительность, и не спешил предъявлять нафантазированные требования и оглашать свое мнение и представление о том самом счастье, что их ждет впереди.

А потом в этом отпала надобность.

Скоропостижное бракосочетание будущего наместника Нагеша, графа и богатого красавца, наделенного массой достоинств, на безродной нищей, необразованной и далеко не девушке, произвело фурор в высших кругах и потрясло не только консервативную знать Аштара, но и близких друзей и знакомых Криса. Однако тот принял общественное «фи» философски и высокопарно обозначил как "мелкие неприятности, сторицей оплачивающие великое счастье". Родители пригрозили ему лишением наследства и всяческих прав, пытаясь вразумить и предостеречь от неравного и бесперспективного союза, но он был неумолим и, гордо вскинув подбородок, шагнул к алтарю, нежно сжимая руку своей избранницы.

Та и не подозревала об учиненных сражениях, заботливо огражденная женихом от превратностей судьбы, и пребывала в полной уверенности, что шагает за выпавшим ей призом.

Отрезвление было ужасным, нервная система не невесты, а уже законной супруги не выдержала навалившегося горя и разочарования и сбросила маску приличия. Так Крис узнал, что на самом деле представляет из себя чаровница и скромница, "первая красавица Мефена, зеленоглазая Селена", ради которой он лишился всего. Однако он еще питал надежду. То ли из упрямства, то ли из стыда перед самим собой за совершенную глупость терпел вздорный нрав и скабрезный язык жены и даже прощал ее многочисленные интрижки. Но в один не очень прекрасный день, вернее ночь, вытаскивая из супружеской постели очередного любовника Селины, не выдержал — наградил инвалидностью обеих и ушел навсегда.

Развод был нудным, грязным и долгим. Селина, беременная к тому времени, бог знает от кого, приписывала отцовство ему и с ангельской улыбкой лила на него грязь, обвиняя в несуществующих грехах, превращая в негодяя в глазах родных и знакомых. В результате Крис потерял родню, остатки сбережений, но самое худшее — веру в лучшее.

Он обозлился на женщин вообще, стал замкнутым и грубым и буквально закостенел в своих худших заблуждениях и убеждениях. Одно из них стало девизом его дальнейшей жизни: доверять никому нельзя. Любовь стало для него синонимом горя, безумия, проклятья; красота синонимом фальши и предательства. Женщины для него превратились в злобных, корыстных стерв и ассоциировалась с исчадием ада, вызывая в нем лишь чувства ненависти и презрения.

Цинизм и недоверчивость, и ранее присущие характеру этого сдержанного и холодного прагматика и консерватора, окончательно превратили бы его в морального урода, если бы не тепло и поддержка друзей, зорко следящих за тем, чтобы он не деградировал, не замкнулся, не запутался в дебрях собственного мировоззрения.

Так сложился их тандем: глухой пессимист Крис, легкомысленный оптимист Пит и Ричард, реалист и романтик, уравновешивающий обоих. Одному он не давал скатиться в глухую депрессию, другого вытаскивал из нирваны.

Жизнь же подкорректировала их отношения и сделала сообщество закрытым для других.

То что они были совершенно разными вопреки принятому мнению не вносило раздора, наоборот, сплачивало сильнее, превращая компанию в монолит. Не похожие характеры, взгляды на жизнь и окружающий мир лишь помогали лучше разобраться в той или иной ситуации, найти правильный выход или решение проблемы на основе объективного, а не субъективного вывода, как это обычно случается.

Друзья давно расстались с юношескими иллюзиями и не ждали от людей больше, чем они могли дать, не преувеличивали их достоинства, однако и не приуменьшали недостатки. Они знали цену как добрым отношениям и спокойной жизни, так и предательству, алчности, зависти и хитрости. За одно они платили добром, за другое злом. И то и другое всегда было щедро оплачено.

У них было много добрых знакомых, с которыми друзья щедро делились, чем могли, но не пускали за грань своего сообщества во избежание ненужных травм и неприятностей, слишком много жестоких уроков преподала им жизнь. Их необычный союз, многогранный и неоднозначный, был фактически совершенством, и претендовать на место в нем могла лишь такая же неоднозначная и необычная личность. И она появилась — странный мальчишка с мятежной душой.

Пит принял его, откинув сомнения, отказавшись от поспешных выводов в отличиe от друзей. Сэнди стал для него младшим братом, нуждающимся в опеке, защите и руководстве, и занял в душе место погибшего Мела. Ричард, рассудительный и мудрый, четко выверяющий каждый шаг и поступок, также безоговорочно подчинился ему, превратившись в искалеченных руках подростка, из холодного мрамора в мягкий воск. И оба прекрасно сознавали, что происходит с Крисом. Странный мальчишка, не ведая и не желая того, расшевелил и его истлевшее сердце, возродил то, что, казалось, давно кануло в лету, и бросил вызов многолетнему равнодушию. И тот, давно забывший юношеские волнения и желания, совершенно растерян и удручен свалившимися эмоциями, не поддающимися ни объяснению, ни пониманию. Это и выводит его из себя, заставляя срываться на причине — Сэнди, чтобы не проросла еще глубже привязанность к нему, а может, и нечто большее, чем привязанность… Мог ли здравомыслящий Крис представить себе, что когда-нибудь влюбится вновь? Нет. А уж то, что предметом его страсти окажется парень, к тому же молодой и красивый, превращало эту мысль в полный абсурд. Однако жизнь так устроена: всегда от чего мы так настойчиво бегаем, когда, казалось, это уже позади, оказывается перед глазами. И не один еще не убежал и не избежал. Но Крис не хотел ни принимать, ни понимать этого.