Вперед в прошлое 2 (СИ) - Денис Ратманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я бежал к остановке, а небо пыталось расстрелять меня градом. Не преуспело. Обрушилось на пустой автобус, и вскоре град сменился дождем, таким плотным, что видимость стремилась к нулю, и «икарус» еле полз. Васильевка находится выше в горах, возможно, мою черешню сейчас бьет град. А может, там вообще нет осадков.
В центре города лило так, что в полупустой ЛАЗ, что ждал на конечной, я залез промокший до нитки, хотя пробежал не больше ста метров. В прошлый раз реальность пыталась перевернуть автобус. Или я слишком высокого о себе мнения? Вряд ли мы снова перевернемся, но другие сюрпризы не исключены.
Однако доехал я без сюрпризов и под дождем рванул к бабушке, стараясь не замечать стремительно тающие наносы из града, ворвался в кухню, где меня ждали.
— Град тут был? — спросил я очевидное, глядя на вытянувшиеся лица бабушки и Каюка.
— Был, — кивнула бабушка, переглянулась с подозрительно довольным Юркой, встала.
— Ну все, кабздец, — уронил я.
— Идем, кое-что тебе покажу, — улыбнулась бабушка.
Не задавая вопросов, я последовал за ней в дом, она щелкнула выключателем. Свет выхватил из полумрака ящики с черешней, сорванной вместе с черенками. Раз, два… шесть ящиков!
— Всю ночь ползали, — ответил на мою улыбку Каюк. — Тридцать два кэгэ!
— А маленькие деревья накрыли пленкой, — продолжила бабушка.
Ощущение было, как если тащишь груз, и вдруг кто-то подходит и помогает донести, когда нет на это надежды, потому что жизнь приучила тянуть лямку в одиночку.
— Бесценно, — выдохнул я, подавляя желание привалиться к стене и сползти по ней на корточки, — когда твои родственники — мудрые! Круто!
Впрочем, чего это я? Мне четырнадцать лет, плевать! Я рассмеялся и сделал, что хотел — сполз по стене. Бабушка положила руку на голову Каюка.
— Без Юры не справилась бы. Это он придумал.
Глаза Каюка горели, никогда не видел его таким довольным. Энергия из него так и перла.
— Спасибо, брат! — пожав Юрке руку, я подкинул дров в костер его энтузиазма.
— Так что не переживай, у нас больше суток, дождь должен прекратиться, и мы соберем то, что не успели. Расстелем брезент, просушим, — поделилась планами бабушка.
— А кравчучка есть? Желательно две, — я вовремя сообразил, что это слово из лексикона торгаша-Витали здесь не в ходу, и объяснил: — Тележка для грузов. Слышал на рынке такое название.
— Да, тащить это все будет сложно, — сказала бабушка. — Но Ирина обещала помочь и отвезти нас на вокзал на машине, а что будет в Москве… — Она покачала головой. — На горбу придется волочь.
— И в Москве, наверное, проведем сутки. Деда Шевкета надо бы найти. Потому что, когда мама ляжет в больницу, нужно будет жить поблизости. В больницах же не кормят толком. Да и мало ли, что еще вылезет.
— Как ты его найдешь? — удивилась бабушка.
— Он, оказывается, писал нам и общался с мамой. Есть его фамилия, улица, где он живет, позвоним в справочную, и, если он в Москве и жив, скажут его телефон и, может, дом и квартиру. А дальше будем смотреть по месту.
— Ты мокрый, Павлик. Титан еще не остыл. Иди, погрейся, а я вещи просушу.
Приняв душ, я отчитался по ценам, мы составили список, что нужно: мелочь для сдачи, фасовочные пакеты (плюс), тележки (была одна, вторую следовало купить), картонные коробки (была половина от необходимого), весы ручные с крючком, две штуки (плюс), газеты, много, для мерных кульков (плюс), авоська, чтобы в ней их взвешивать (плюс). Сюда же включили двадцать килограммов абрикосов, лекарства для мамы, которые непонятно, в каких аптеках искать. Закончил список я жирным знаком вопроса — что привезти из Москвы.
Кассеты? Так мелкий опт нужен, и потом придется стоять с ними до посинения, а привязываться к месту я не хочу. Какие-нибудь журналы? Так тоже долго стоять. Пустить Наташку коробейничать по предприятиям? «Только для вас! Эксклюзив! Таможенный конфискат». Так себе перспектива. Вот если что-то купить и быстро продать…
Без толку думать об этом сейчас.
Нам осталось собрать черешню, что осталась на молодых деревьях, закупиться абрикосами, попытаться найти коробки. Не найдем — придется переть громоздкие деревянные ящики. Не смертельно, но крайне неудобно.
Дождь прекратился только к обеду, и мы достали из гаража два строительных козла и полезли месить грязь и, стряхивая на себя с веток остатки дождя, обрывать черешню с молодых деревьев. Освободились к трем и пошли с Юркой на автобус, бабушка осталась перебирать и сушить урожай.
Глава 10
Знай наших!
Ума не приложу, как мы попрем добычу в Васильевку в час пик, когда и без груза не втиснуться. Придется с водилой договариваться, чтобы загрузиться на конечной. И хорошо если под посадку выделят «икарус» с гармошкой, а не тесный ЛАЗ. Ладно, разберемся.
Дождь, полоскавший всю ночь и утро, частично смыл и продавцов, и покупателей, и беспризорников с цыганами. Под ногами хлюпал размокший картон, перемешанный с грязью, порчеными овощами и камешками, которые водяные потоки принесли с возвышенностей.
После таких ливней центр частенько подтапливало, и каждый раз в новостях стоял вой, что у нас очередной тайфун невиданной силы, первый за много сотен лет. Все местные знали, где топит, но все равно оставляли там машины, рассчитывая, что если и случится какое бедствие, то не с ними и не в этот раз.
Оптовики испугались ливня и разъехались. На стоянке остались несколько «москвичей», «копейка» и уже знакомый «рафик», в их числе — знакомая армянка в сиреневом спортивном костюме, правда, забрызганный дождем, он изменил цвет на чернильно-пестрый и выглядел замызганным, как у бомжа.
Плохо, что продавцы разбежались: ассортимент маленький, выбирать не из чего. Осталось надеяться, что кто-то устал, очень хочет домой и уступит нам свой товар подешевле.
— Абрикосы! — радостно воскликнул Каюк и ломанулся к армянке, но я ухватил его за руку.
— Стой!
Но продавщица уже заметила нашу заинтересованность.
— Чего это? — не понял Каюк.
— Цену заломит, — прошептал я, притягивая его к себе, и сказал громко: — Нет, идем на рынок, тут дорого. Триста ведь?
Армянка чисто из вредности сказала:
— Двести восемьдесят.
— А если заберу двадцать кэгэ? — закинул удочку я.
— Двести семьдесят, — уперлась продавщица.
— Давайте по двести, и заберу все, а вы поедете домой. Ну стоит ли ради двух тысяч провести тут ночь?
Может, если бы не энтузиазм
