Жизнь за бессмертие - Борис Бабкин

Вашингтон

— Как ушла? — опешил Хашитофа. — Когда?

— Полчаса назад, — испуганно пробормотал Мусар. — Сказала, что хочет посмотреть город. Я хотел…

— Почему не сказал мне?! — заорал Хашитофа. — Болван! Я с тебя сниму голову, если с ней…

— Я послал за ней двоих, — быстро проговорил Мусар. — Гурама и…

— Молодец, — буркнул Хашитофа. — Если с ней что-то случится… — Не договорив, он сплюнул и зашел в кабинет.

— Хорошо, — улыбаясь, кивнул худощавый светловолосый молодой мужчина. — Я выполню вашу просьбу. Разумеется, вы не желаете, чтобы клиент знал об этом.

— Вы догадливы, частный детектив, — засмеялась Нулиша. — И когда я узнаю, где…

— Завтра, — спокойно перебил ее детектив. — Но если вдруг случится что-то непредвиденное…

— Я зайду послезавтра, — улыбнулась Нулиша. — До свидания.

— До встречи, мэм, — приподнявшись, кивнул частный детектив. Нулиша вышла. — Вот подфартило! — засмеялся детектив. — Сколько времени ни одного клиента! И тут эта мэм. Она из Азии, — уверенно произнес он. — Говорит по-английски без акцента. Вполне возможно, что уроженка Англии. А может, просто живет в Азии и с детства говорит по-английски. Живет не в США. Диалект английский, без примеси американского. Зачем ей понадобился Дональд Грейси? — Откинувшись на спинку кресла, он снова засмеялся. — Я узнаю, где он живет, завтра. Через Допрука. Дональд Грейси… Где я слышал о нем? — задумчиво пробормотал Том.

— Частный детектив Том Лебески, — услышал Хашитофа мужской голос в сотовом. — Она была у него восемнадцать минут двадцать три секунды.

— Где она сейчас? — спросил он.

— В баре, — ответил абонент. — Напротив вашего дома. В вашем баре, хозяин.

— Слава Аллаху! — отключив телефон, вздохнул Хашитофа. Сотовый прозвучал музыкой вызова. — Ну что еще? — вновь поднес аппарат к уху Хашитофа.

— Нам узнавать у частного детектива, зачем она была у него? — спросил тот же голос.

— Нет, — ответил он. — Дождитесь, пока принцесса не вернется домой, и можете быть свободны.

— Послушай, Дик, — держа сотовый у уха, сказал Том. — Тебе ни о чем не говорит имя Дональд Грейси?

— Полковник Грейси? — дрогнул усмешкой голос абонента. — И ты поэтому звонишь вечером? Я думал, ты нашел…

— Меня интересует Грейси, — перебил его Том.

— Есть клиент? — поинтересовался Дик.

— Мне он нужен просто как человек с богатой биографией, — нашелся Том. — Вполне возможно, что…

— Завтра заезжай и узнаешь все, что хочешь, — усмехнулся Дик. — Но разумеется, с любимым ромом. Надеюсь, не забыл?

— Привезу, — усмехнулся Том. — Две бутылки. И закуску, которую ты любишь. Черный виноград. Правильно?

— Жду в десять! — засмеялся Дик.

— Конечно, он не поверил в мое заявление насчет биографии, — вздохнул Том. — Но это уже не важно. Грейси, — снова пробормотал он, — что-то я слышал о Грейси. Дик назвал его полковником, — вспомнил он. — Нет, — помолчав минуты три, с сожалением прошептал он. — Ничего не могу вспомнить.

Где-то в Юго-Западной Азии

— Значит, за ней следили, — вздохнул повелитель. — Интересно, почему и кто нанял этих неверных? Их убили, — кивнул он. — Значит, не хотели, чтобы узнали имя хозяина. Что еще? — спросил он.

— Она проверила адрес Грейси в Вашингтоне, — ответил Кинжал Мести. — Но он там не проживает. И никто не знает, куда он переехал. Кроме того, я понял, что Хашитофа напуган, — добавил он. — Но тем не менее…

— У кого был повод следить за Нулишей? — спросил повелитель. — Получается, что кто-то из наших людей ведет свою игру и, кроме того, имеет связь с неверными. Я никогда не запрещал ничего на этот счет, но здесь дело нашего народа и жизнь моей внучки, — построжел он голосом. — Я хочу знать имя предателя, — заявил он.

— Мы найдем его, повелитель, — поклонился Кинжал Мести.

— Что ты молчишь принц? — посмотрел на Сахифа повелитель.

— У меня есть подозрение, — тихо ответил тот. — Но пока нет веских оснований для того, чтобы…

— Назови, — кивнул повелитель. — Возможно, это спасет жизнь твоей сестры. Мы заставим этого предателя дать отбой…

— Я повторяю, — кланяясь, перебил его Сахиф. — Вполне возможно, я ошибаюсь, и тогда мы не только не поможем Нулише, но наоборот. Так что позвольте мне, повелитель…

— Он прав, великий, — проговорил Звездочет. — Мне подсказали звезды, что жизнь принцессы Нулиши не подвергается опасности.

— Хватит, — буркнул повелитель. — О звездах и их предсказаниях говори народу и воинам. Я слишком долго живу на земле, чтобы верить в подобное. Все уйдите, — вздохнув, требовательно проговорил он. — Принц останется, — решил повелитель. — И не забудь, Мархаш, — напомнил он Кинжалу Мести. — Ты говорил, что разоблачишь предателя.

— Я сделаю все, что смогу, повелитель, — низко поклонился тот.

Когда все ушли, повелитель посмотрел на севшего в кресло принца.

— Ты имеешь в виду Фатху?

— Я много думал, — опустив голову, проговорил тот. — И понял, что у нее нет любви ко мне. Но тогда почему Фатха здесь? — подняв голову, посмотрел он на повелителя. — Я не знаю. Я пытался говорить с ней, вызвать на откровенность, но ничего, кроме очередного признания в любви, не услышал. Вы не верите Звездочету, а я верю его словам, — заявил он. — Звездочет, может, не всегда угадывает будущее, но в настоящем он разбирается очень хорошо.

— Что ты будешь делать? — спросил повелитель.

— Я не знаю, — качнул головой Сахиф. — Вдруг я ошибаюсь и Фатха действительно любит меня?

— А насчет того, что Звездочет разбирается в настоящем? — спокойно напомнил повелитель.

— Я не знаю, что делать, дедушка, — опустив голову прошептал Сахиф. — Я не хочу верить, что Фатха здесь не ради меня. И в то же время я понял, что не люблю ее. Я ей говорил об этом, а она заплакала. И плакала искренне.

— Отправь ее домой, — посоветовал повелитель.

— А если это она, — вздохнул внук, — сообщила кому-то о выезде Нулиши? Мы сделаем только хуже для нее, да и для себя. Пока она тут, мы можем как-то контролировать ее, и если Нулишу захватят…

— Я не хочу даже слышать такого предположения! — гневно прервал его повелитель. — Я понимаю тебя, Сахиф, — уже сдержанно заговорил он. — Ты боишься узнать правду об истинных планах Фатхи. Но если твое первое предположение верно, то Нулише угрожает опасность. Помнишь их схватку? — спросил он. — Тогда все поняли, что Фатха и Нулиша ненавидят друг друга. И ненависть эта не женская, потому что не из-за мужчины, а человеческая. Фатха завидует Нулише и ненавидит ее за то, что Нулиша говорит правду о ней. Так, — решил он, — я отдам приказ Кинжалу Мести, и он посадит Фатху в яму правды.

— А если она не виновата? — спросил принц. — Ты же всегда говорил, что надо наказывать за вину, а не за то, что кто-то может быть только виноватым. Что подумают те, кто поверил тебе и уже пятнадцать лет идет за тобой? Я сам не совсем верю, что Фатха с кем-то связана, — качнул он головой. — Она хитра, как лиса, сильна, как дикая кошка, непредсказуема, как гремучая змея. Но я не знаю о ее связи с кем-то, кто может совершить…

— Сахиф, — вздохнул повелитель, — поверь, что многие даже не подозревали, что они настолько склонны к совершению преступлений, пока не заразились болезнью камушков бессмертия. И в этом моя вина, — опустив голову, признал он. — Я думал, что те, у кого есть такой камушек, отзовутся, и я смогу выкупить все семь и сложить их вместе в найденном мной святом хранилище семи гнезд святого Перуса. Я думал, это предназначено мне судьбой, и потом я сделал бы тебя хранителем семи гнезд Перуса. Но все сложилось не так, — качнул он головой. — Эти камушки стали виновниками убийства многих людей. Все началось в Монголии, — вспомнил он. — И получается, что в этом есть моя вина…

— Профессора в Монголии убили до того, как появилась легенда о Перусе и святых камушках, — напомнил Сахиф. — Люди узнали правду об алмазе во Франции, — кивнул он. — Кстати, почему ты не попробовал договориться с мадам Леберти, хозяйкой музея? — поинтересовался он.

— Я делал это дважды, — печально вздохнув, ответил повелитель. — Я просил ее назвать сумму, и я бы выплатил любые деньги, но мадам Леберти не ответила на мое предложение. Я дважды посылал ей письма с людьми. На третий раз мой гонец не доехал до Франции и был убит в Сирии, — снова вздохнул он. — И я понял, что эта женщина тоже стала жертвой жадности. И кроме того, она единственная, у кого есть камушек бессмертия, о котором знает весь мир. И она ни за, что и ни за какие деньги не расстанется с ним, — пробормотал Повелитель. — Ее самолюбию льстит, что у нее есть то, чего никак не могут найти другие. Русские, у которых два камушка, тоже пока не готовы продать алмазы, — продолжил он. — Прежде всего, они опасаются заявить о том, что у них есть алмазы, которые называются камнями бессмертия. Ведь за одним из них несколько убийств. А второй достался хозяину от своего далекого предка-разбойника. Я не хочу применять насилие, но, если не останется возможности договориться, я пойду на это, — признался повелитель. — Я понимаю, что солнце моей жизни затухает и скоро, очень скоро произойдет закат моего пребывания на свете. И все, что я пытался создать, рухнет. Ты ничего не сможешь сделать. На нашу территорию сразу найдутся покупатели. Люди начнут расходиться. Молодежь в основном вздохнет свободно. И кончится возрожденная Персия, язык ахеменидов забудется. — Взмахом руки он остановил пытавшего заговорить внука. — Я хочу собрать все семь камушков и сложить их в семь гнезд святого Перуса. А ты бы стал хранителем. Вот все, что я хочу сделать, пока жив. И если я не сделаю так, то все рухнет, ничего не останется. А за камушки будут по-прежнему погибать люди. За камушки, которые должны лечить людей, будут убивать. Я пытался объяснить это мадам Леберти, но ответа так и не получил. Сейчас я жалею, что начал это делать через Интернет, — признался повелитель. — Но теперь я просто должен успеть до заката моей звезды. И я решил, — кивнул он, — если нужна сила, чтобы убедить, я применю ее, я буду убивать, если кто-то попробует остановить меня оружием. Слишком мало времени осталось, чтобы быть добрым. Хватит, — заявил повелитель. — Я не хочу, чтобы что-то произошло с Нулишей. И если с ней, — он закрыл глаза, — произойдет что-то плохое, я лично возьму в руки оружие. Ты выслушал меня, Сахиф, а теперь скажи, что ты думаешь? Ответь честно, — попросил дед.