Полк, к бою ! - Михаил Хомуло

И таких, как А. К. Николаев, в батальоне было немало. Чем не опора для меня, командира? Да и для комиссара тоже.

Но это - о людях. Была же и еще одна существенная деталь, повышающая боеспособность батальона. Дело в том, что и по количеству автоматического оружия, находящегося в ротах, мы уже тоже были иными. Ведь бойцы пополнения прибывали к нам, как правило, не с обычными уже трехлинейками, а с новенькими автоматами.

Кроме того, в батальоне теперь имелось шесть "максимов" и двадцать два ручных пулемета. Все это, вместе взятое, рождало не только у нас, командно-политического состава, но и у всех бойцов уверенность в том, что фашисты не пройдут.

* * *

...Казалось, не будет конца и края сплошному гулу, скрежету, грохоту рвущегося металла, завыванию сирен носящихся в воздухе самолетов. Все вокруг заволокло дымом, гарью и густой пылью. Завалило кое-где землей траншеи и укрытия.

Особенно усиленно противник обрабатывал центр боевого порядка полка левый фланг нашего батальона и 2-й батальон, оборонявшийся слева. Здесь гитлеровские артиллеристы делали даже несколько ложных переносов огня в тыл нашей обороны, чтобы затем с новой силой обрушить его на передний край.

Становилось ясно, что враг нанесет свой главный удар именно по центру боевого порядка полка.

Но вот улетели самолеты, начала стихать и артиллерийская канонада. Вслед за этим на нашу оборону поползли танки и густые цепи пехоты. Кстати, танкам фашисты уже успели сделать белый камуфляж, под цвет зимнего ландшафта, а часть пехоты одели в такие же белые маскировочные халаты.

В это время в небе появились три краснозвездных "ястребка", между ними и пятью "мессерами" завязался ожесточенный воздушный бой. Но наблюдать за ним некогда, сейчас и нам будет жарко...

Ближе и ближе подкатывают к обороне батальонов вражеские танки. Пехота, подгоняемая окриками офицеров, тоже участила шаг.

На наблюдательном пункте батальона напряжение. Рядом со мной стоит младший лейтенант Акатьев (он снова вернулся на должность адъютанта, передав роту лейтенанту Жарикову, прибывшему с пополнением), держит в руках ракетницу и нетерпеливо ждет моей команды. Телефонист, напрягая голос, вызывает роты, повторяя одни и те же слова: "Первая, вторая, третья, как слышите?"

Но вот я поворачиваюсь к Акатьеву, киваю ему головой. Он вскидывает вверх руку, нажимает на спуск. С шипением уходит в небо ракета. Это сигнал: "Всем огонь!" Одновременно слышу, протяжную и громкую команду капитана Жданеева: "Натянуть шнуры!" После небольшой паузы - продолжение: "Дивизиону, энзэо "Клен" - огонь!"

Над нами шелестят снаряды и рвутся впереди позиций 2-й роты. Столбы огня и дыма закрывают собой несколько немецких танков и бегущую пехоту.

- Цель! - снова прозвучал голос Жданеева. - Прицел меньше...

А вот застрочили и наши пулеметы, автоматы. В их дробь вплетаются более резкие выстрелы винтовок. Вражеские пехотинцы отвечают огнем с хода, упирая прыгающие автоматы в животы. Некоторые из них падают и больше не поднимаются.

В бинокль хорошо просматривается вся местность перед нашей обороной. Считаю: восемнадцать танков и до полка пехоты наступает на батальон. Из них пятнадцать броневых машин и густые цепи автоматчиков целят прямо на 2-ю и 3-ю роты. Сюда же спешит и второй эшелон вражеского полка.

Да, цепи пехоты противника очень густые. Если смотреть невооруженным глазом, то кажется - движется сплошная серо-белая стена. И только в бинокль можно разглядеть небольшие интервалы между отдельными солдатами и подразделениями.

Некоторые танки уже открыли огонь из пушек. Бьют по нашей обороне с дальних дистанций. Мы уже знаем этот шаблонный прием, который сводится к тому, чтобы вызывать преждевременный огонь наших противотанковых средств. А затем засечь их и... Но на сей раз провокация немецких танкистов успеха не имела.

Все наши бойцы и командиры давно усвоили, что усиленный огонь из всего оружия по танкам и пехоте противника надо открывать только тогда, когда они будут свертываться в колонны для преодоления проходов в минных полях и проволочных заграждениях. Поэтому ждут.

...Перед 2-й ротой фашисты уже проделали два прохода, к которым сразу же устремились восемь танков. Первой в проход вошла машина, из полуоткрытого люка которой то и дело вылетали зеленые ракеты. Значит, это танк командира. Вот бы хорошо нашим пэтээровцам подбить его непосредственно на проходе, чтобы он, встав, не дал бы возможности другим преодолеть минное поле.

Продолжаю наблюдать в бинокль за этим танком. Вот он прошел уже половину прохода... Мне очень хорошо видно, как медленно, будто вынюхивая, ползет из стороны в сторону башня с пушкой. Матерый, видать, подлец сидит у прицела, ищет того, кто будет по нему стрелять, чтобы тут же ответить снарядом или пулеметной очередью.

Но почему наши не стреляют? Может, погибли расчеты противотанковых ружей?

Танк уже прошел минное поле и, набирая скорость, начинает делать разворот влево, освобождая проход для другого, следовавшего за ним всего в нескольких метрах. Но вдруг резко подпрыгивает, окутывается дымом. Наехал-таки на мину!

- Есть один! - кричу тем, кто стоит со мной рядом. Слева же от шоссе танки противника преодолевают проход почему-то свободно. Вот уже второй миновал его, разворачивается, выгодно подставляя свой левый борт для наших противотанкистов. Пехота на бегу тоже начинает свертываться в колонны по отделениям и, поливая нашу оборону огнем из автоматов, рвется к проходам вслед за танками.

- Почему никто не стреляет?! Пехоту, хотя бы пехоту надо отсекать от танков! - кричу я Акатьеву. Тот в свою очередь, прикрывая трубку рукой, что-то кому-то кричит по телефону.

Вижу, как пехота с других участков тоже начинает свертываться и бежит к тому, свободному проходу.

Что же Елинский?! Почему нет огня?

А вот на первом проходе гитлеровцы начинают какую-то возню. Всматриваюсь в бинокль. Экипаж подбитого танка, выскочив из люков, цепляет его тросом, а шедший следом старается отбуксировать его, освободить проход.

- Капитан Жданеев, огонь по проходам! - командую я.

- Нельзя, товарищ комбат, можем поразить своих...

- Тогда отсекайте за проходами пехоту.

Перед 1-й ротой вражеская пехота тем временем залегла, а танки, потеряв одного подбитым, отошли и укрылись за складками местности.

3-я рота по-прежнему ведет сильный огонь. Перед ее позициями танки остановились, поливают теперь пулеметным огнем все, что видят. Да, здесь им дали достойный отпор! Вон один танк горит, другой, опустив пушку вниз, тоже застыл на месте.

А в районе обороны 2-й роты до сих пор творится что-то непонятное. Уже три фашистских танка прошли по проходу, развернулись и теперь приближаются к нашей первой траншее, ведя огонь на ходу. А вслед за ними бежит целая колонна пехоты.