Тарлан - Тагай Мурад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конь Джуры-бобо опять тряхнул поводья, и я пустил его в круг. Улак вынесли вместе с одним саврасым. Саврасый оказался ловчее: он свернул с дороги, а его наездник наддал коню. Я скакал, держась за улак. Моя замерзшая рука соскользнула с туши. Гнедой Джуры-бобо не отставал от саврасого, и расстояние между нами было в маховую сажень. Но за нами след в след скакали другие кони. В этом случае отставать от улака опасно. Самый проворный из мчащихся следом всадников может протиснуться между нами и сломать протянутую руку. Вот почему я не стал тянуть руку за улаком. Конь Джуры-бобо повернул в сторону.
Но теперь меня самого охватил азарт. Тело мое напряглось.
Когда тушу поднимал каурый конь, я присоединился к всадникам.
Доводилось ли вам видеть коня с шерстью курчавой, как у ягненка, а глазами круглыми, как яблоки? Тогда дай вам Бог удачи! Это и есть каурый конь! Каурый конь с глазами-яблоками!
Гнедой Джуры-бобо приблизился к улаку вплотную. Отставать от улака в этом случае очень и очень опасно! Если вырвать тушу, она с силой ударится о грудь, а потом и о колени коня. Конь споткнется и упадет.
Чтобы завладеть улаком, правильнее всего вырваться вперед и выхватить его. Я решил так и сделать. Вытянулся в седле, вцепился в улак и ударил плетью коня Джуры-бобо. Но конь Джуры-бобо не чета нашему Тарлану, который скачет только вперед. Он свернул в сторону. Улак перешел в мои руки, но я не сумел сразу его приподнять. Туша с силой ударилась о грудь гнедого Джуры-бобо, а потом о его передние ноги. Гнедой споткнулся и нагнулся вперед. С улаком в руках я перелетел через голову коня…
72
Открыв глаза, я увидел небо. С трудом различил голоса людей. Огляделся вокруг. Возле меня стояли Джура-бобо и несколько моих товарищей по стремени. Поодаль стояли кони. Товарищи по стремени оживились:
– Ну наконец-то глаза открыл.
– Он пришел в себя. Еще раз потрите ему лицо снегом.
– Ну что, Зиядулла-наездник, кости целы?
Только сейчас я понял, что произошло. Попробовал подняться. Правая рука, которой я держал улак, не шевелилась. Была будто неживая. Напрягся что есть мочи и приподнялся. Рука отозвалась острой болью. В глазах у меня все потемнело, снег сделался черным. Снова упал навзничь.
– Он хочет встать. Поднимите его.
Когда я снова открыл глаза, то заметил среди других всадников, стоявших вокруг меня, плешивейшего из плешивых. Я всмотрелся в его лицо. Оно было радостным, даже слегка светилось улыбкой. Это он спьяну или надо мной смеется?
Плешивейший из плешивых заговорил, поглядывая на окружающих:
– Еще много лет назад я утверждал, что улак – пережиток прошлого, он вредит здоровью и опасен для жизни! И вот вам тому подтверждение! Не хотел отдавать своего коня на мясо – и отсидел по закону. Вот вам подтверждение! А сдал бы коня на мясо – не лежал бы, распластавшись, на земле. Хорошо еще, что не умер! Но все равно он теперь стал инвалидом. Все!
– Когда хороший человек падает с коня, плохой становится прорицателем!
Это сказал Джура-бобо. Он одним выстрелом убил двух зайцев: поднял мне настроение и уколол плешивейшего из плешивых.
Я почувствовал непонятный привкус во рту. Пошевелил челюстью, и что-то скрипнуло. Кончик языка прошел между зубов. Попробовал засунуть в рот палец – тот оказался в крови. Сунул руку под мышку и вытер палец. Понял, что непонятный привкус во рту – от крови, а то, что поскрипывает и движется за щекой, выбитый зуб.
В душе будто что-то сдвинулось. Правая рука невыносимо ныла. Я приподнялся, опираясь на левое колено. Товарищи по стремени подхватили меня под мышки. Я покачал головой, сказал, что сам справлюсь. С трудом встал на ноги. Голова закружилась, в глазах потемнело. Собрав все свои силы, крепко стиснул зубы. Теперь все вокруг встало на место. Рот до краев наполнился кровью. Еще немного – и прольется наружу. Я не знал, куда сплюнуть. Вокруг меня белым-бело. Если сплюну, снег станет кроваво-красным. А плешивейший из плешивых увидит кровь…
Я встретился с ним глазами, тот смотрел на меня в упор!
Нет, так не пойдет! Выбитый зуб вместе с кровью во рту – проглотил.
73
Не моргнув глазом, шагая, как богатырь, пошел к гнедому Джуры-бобо. Правая рука не двигалась. Взявшись левой за луку, вскочил в седло. Правая рука заныла. Взяв поводья в левую руку, подъехал к наездникам. Тот, у которого я вырвал улак, с сочувствием спросил:
– Ну как, наездник, ничего не повредили?
Усмехнувшись, отмахнулся здоровой рукой:
– Пустяки. Немного вывалялся в снегу.
Плешивейший из плешивых слушал разинув рот!
Дерг-дерг! Ох, моя рука! Осторожно сунул правую за пазуху. Немного полегчало.
Улак был поднят. Я поскакал следом за группой всадников. Машинально высунул руку из-за пазухи.
Дерг-дерг! Как больно!
Кто унес улак – не знаю. Для отвода глаз следовал за конями. Сунул руку обратно за пазуху. Направил гнедого Джуры-бобо за улаком. Гнедой, видно, только того и ждал – мигом ворвался в круг соперников. Я попал в затруднительное положение. Как я подниму улак? Что, если кони заденут руку и я соскользну с седла? Я растерялся и не знал, что делать. Но тут чей-то саврасый преградил нам дорогу. Гнедой Джуры-бобо не смог пробиться к улаку. Мое сердце успокоилось. Я облегченно вздохнул. Глянул на саврасого и подумал про себя: «Спасибо, что выручил».
Дерг-дерг!
Прежде, бывало, поджидаешь улак, а он оказывается не в твоей стороне. И надо же, именно сейчас улак мчит прямо на меня! Можно подумать, мне так нужен этот улак, будто он – моя заветная мечта!
Вот улак совсем близко. И все смотрят. Особенно плешивейший из плешивых!
Стиснув зубы, протянул за улаком больную руку. Сделал вид, будто его схватил и что есть мочи тяну за ляжку. На самом деле я только коснулся пальцами его шерсти.
Дерг-дерг!
Будто пытаясь вырвать улак, я с гиканьем огрел плеткой гнедого Джуры-бобо:
– Ну давай, милый!
Гнедой Джуры-бобо отстал от улака. Я покачал головой и, словно от досады, махнул рукой, в которой была плетка. Мол, как жаль: удача мне улыбнулась, но ушла. Дескать, не повезло.
Дерг-дерг!
Наконец-то все обещанные награды были разыграны и состязание закончилось.
74
Я оседлал Тарлана. Мы с другими наездниками
