Петр Великий и управление территориями Российского государства - Андрей Владимирович Дёмкин

Новгородского уездов. Воеводы должны были «проведать», в каких местных реках «такой жемчуг сыскивается». Следовало описать «их долготу с мерой и по урочищам описать, откуда вышли и куда впали, где уже оной жемчужной ловле быть не можно». «Чтобы никто без указа там жемчуг не ловил», следует речки «расписать на некоторые части и к ним приставить доброй совести людей из офицеров или дворян, и привести их к присяге, и придать им приказных и крестьян». Жемчуг заготавливать из раковин в июле-сентябре. Для этого нанимать работников из тех, кто и раньше этим делом занимался. За ними смотреть, а тех, кто ловит самовольно – отсылать к воеводе и там штрафовать. Воевода принимает заготовленный жемчуг и его оценивают купецкие люди «настоящей ценой». Жемчуг продавать в пользу казны, поскольку теперь он не в свободной добыче. «О ловле жемчуга» завести особую книгу и отсылать ее в Берг-коллегию.

В целях недопущения «напрасных» порубок заповедных лесов, 11 сентября 1721 г. Сенат приказал воеводам и иным местным властям + выбрать надзирателей за этими лесами и составить им «описные книги», которые следует отправить в Адмиралтейство. За нарушение – «штраф немалой».

На местах губернаторы, воеводы и камериры по сенатскому указу 28 июля 1719 г. должны были принимать винных подрядчиков и устраивать торги на получение винного откупа.

Камер-коллегия 7 октября 1720 г. обратилась к воеводам провинций, входивших в Астраханскую, Казанскую и Воронежскую губернии, а также к губернским властям + и саратовскому коменданту. Они должны были предотвращать продажу соли донскими казаками в великороссийских городах, где есть ее казенная продажа. И из этих городов в «донские и черкасские городки» для покупки соли никто бы не ездил. Нарушителей следовало ловить и приводить к воеводам и иным управителям +, соль брать в казну, а «корчемников» штрафовать. Именной указ 11 мая 1722 г. напоминал воеводам и иным местным властям +, чтобы соль продавалась всем желающим, и следовало пресекать при этом «воровство» и взяточничество.

Ввиду жалобы «канальных подрядчиков», организовывавших работы по строительству Ладожского канала, на то, что воеводы и приказные люди «охочим людям», собирающимся на работу, «пропускных писем не дают и в том им чинится остановка», Сенат 5 февраля 1720 г. указал, чтобы никакого в том «помешательства» не было. Ответственными за сбор «на Ладожский канал» по 20 к. с двора, а с купцов, «с десятой деньги потому ж», и за взыскание за 1719–1721 гг. «доимочных денег» указ из Камер-коллегии 10 января 1722 г. сделал воевод и иную местную власть +. Если же они те деньги «сполна не соберут, а в канальной работе учинится остановка, и то взыщется на них жестоко, как на презирателях указов, со отнятием имений». 13 ноября 1724 г. государь наложил «высочайшие резолюции» на доклад Камер-коллегии. Последняя предложила, чтобы большие дороги измерить все одновременно и губернаторы и воеводы бы распорядились поставить «версты столбы крашеные и записать цифирью, что верст от Санкт-Петербурга и от Москвы, и от других главных городов». Петр I заметил: «Ставить по верстам на перекрестках руки с надписями, куда которая лежит». Он также согласился с предложением, чтобы на межах между уездами губернаторам и воеводам, «по шведскому обыкновению», распорядиться поставить одновременно на казенный счет каменные плоские столбы с надписями. Также прибавлено, что путешествующим вне своего дистрикта «проезжие письма» в городах брать в полиции, а где ее нет – в воеводской канцелярии[57].

Показанные в предыдущем периоде коменданты и ландраты продолжали действовать. Правда, упоминания о них в решениях властей относятся к первым годам рассматриваемого периода.

Обер-фискал Нестеров настаивал на продолжении известной практики осмотра «всякого чина людей», направлявшихся из Сибири в Европейскую Россию, на предмет выявления и взятия в казну заповедных и неявленных в таможне товаров. 11 января 1719 г. именной указ в числе лиц, подлежащих осмотру, назвал служивших в Сибири комендантов, майоров, комиссаров и дьяков. Сенатский указ 12 августа о посылке воинской команды для поимки воров и разбойников касался комендантов наряду с губернаторами, вице-губернаторами и земскими судьями. Посланным «для выбирания доходов» в уезды командам обер-коменданты, коменданты и иные губернские власти + по сенатскому указу 22 июня 1720 г. должны были предоставлять по подорожным подводы. О собранных деньгах приданные командам приказные составляли книги, которые должны подавать в городах комендантам. Последние из собранных денег обязаны выдавать «сборщикам» жалование по 100 р. в год, подьячим же следовало платить «по рассмотрению губернаторов».

Коменданты, безусловно, участвовали в решении вопросов о вступлении на военную службу и увольнении с нее. Так 25 октября Военная коллегия поручила обер-комендантам, комендантам и иным губернским управителям +, вместе с медиками, освидетельствовать рядовых гарнизонных полков, которые «за старостью, ранами, неисцельными болезнями» не могут продолжать службу. Их следовало опрашивать на предмет: куда они хотят определиться – на житье в монастырь, стать монахом и т. д. Об отставке со службы также говорил состоявшийся в Военной коллегии 7 марта 1721 г. именной указ. Комендантам и тем же губернским чинам + следовало составить списки отставников. В то же время такой же указ, в тот же день, предписывал им же отправлять в Петербург, в Военную коллегию «господских людей», желающих вступить в сухопутную или морскую службу. Тех претендентов, которые «за скудостью» в Петербург дойти не могут, «приверстывать в гарнизонные полки, в солдаты и писать о том в Военную коллегию». О том же сенатский, вследствие именного, указ 7 мая 1722 г.

Ввиду известного нам положения об изъятии суда из ведения администраторов (в частности, воевод) объявленный из Сената 15 января 1719 г. именной указ распространял это и на ландратов (в купе с ландрихтерами). «В назначенных им городах» они теперь могли вершить только «посредственные дела». Такой же указ 16 февраля подтвердил практику выдачи жалования ландратам, комиссарам и их служителям из денег, собираемых с долей дворового числа. Юстиц-коллегия 3 марта обязала ландратов и губернских управителей + прислать «в скорости» списки «колодников». Нарушителей ожидал штраф в 5 р. за каждого, не показанного в списках. Губернским властям, а также ландратам, именной указ 19 марта велел способствовать «искоренению» «воровских людей, беглых солдат и рекрутов». Они, в частности, обязаны были подавать «сказки» о положении дел в их долях дворового числа. Ландраты, в числе иных управителей, отвечали за посылку команд для поимки криминальных элементов. За неисполнение этого указа, если они «какую ослабу для какой своей корысти ворам учинят… позваны будут нами к суду».

Наряду с воеводами, сенатский указ 23 сентября 1720 г. предупреждал и ландратов, чтобы они прислали ведомости об окладных и неокладных сборах прежде, чем «отбывали к другим делам». О неявившихся к исповеди лицах и о штрафах с них по этому поводу ведомости по