Радио наобум. Правда жизни - Павел Сергеев

Однако о ней, как и о его существовании, не желали забывать горячие земляки. Мусаев вел себя в этой ситуации относительно разумно: на связь выходил, как и положено, говорил боевикам о внезапно возникших проблемах и заверял, что вскоре он оправдает оказанное ему высокое доверия.

И, тем не менее, по истечении месяцев трех-четырех в башке у Салмана зародились смутные сомнения и он направил трех проверенных эмиссаров разобраться с ситуацией на месте. Приехав в Москву, ребята повели себя глупо: они сунулись в чеченскую диаспору, где оказались не совсем рады по все той же причине: у вас там война, а у нас тут бизнес, и воду здесь мутить совсем не обязательно.

Всех троих гонцов Ваха умертвил самолично, отрезал им уши и отправил посылкой Салману, вложив пояснительную записку с советом не мешать нормальным людям наслаждаться жизнью….

Если будешь себя плохо вести, я тибе уши атрежу…

Генерального продюсера прошиб холодный пот: реплика, произнесенная чеченцем во время их свидания, простой игрой слов или понтами не являлась. Он внезапно представил Ваху Мусаева на фоне красивой кавказской природы. Бандит был одет в камуфляжную форму и почему-то каракулевую папаху. В одной руке он держал тесак, которым мясники разделывают трупы домашних животных, а в другой — человеческие уши очень большой величины. На шее его покоились наушники от плеера, из которых доносились позывные московской радиостанции «Бум»…

…. Получив бандероль, Радуев страшно разозлился и прилюдно поклялся на Коране, что отыщет наглеца, доставит на родину и обезглавит на глазах у всех боевых товарищей и родственников. Однако, как Вы помните, в это самое время, в ходе боевой спецоперации отряд Радуева попал в западню, сам главарь был арестован и многие его планы накрылись медным тазом.

С тех пор сеньор Мусаев заделался москвичем и предался прелестям столичной жизни: купил квартиру, домик на Рублевке, женился, три месяца назад перевез младшего брата Рамзана, купил ему комнату и вроде как готовит его к поступлению в Московский университет МВД России.

Кириллов выложил следующую фотографию, и Лодочкин узнал своего третьего знакомца — веселого золотозубого усача, приветливо называвшего его земляком. Мусаев младший сидел в зале Макдональдса, одной рукой обнимал увековеченного в пластике дядюшку Рональда, а другой сжимал неопрятный биг-мак с вываливающимися наружу листьями салата и кусками соевого мяса.

— Вот с такими интересными людьми Вам удалось познакомиться, Алексей Алексеевич, — улыбнувшись, резюмировал свой монолог Кириллов, закрыл папку и убрал ее в сейф.

Улыбнулся, как показалось Лодочкину, опер не хорошо. Как-то издевательски улыбнулся, неформатно.

Почему он себя так ведет? Ведь он представитель власти, он говорит с потерпевшим, который подвергается нападкам со стороны преступников, и нуждается в защите! Тем более этот самый потерпевший просит защитить себя НЕБЕЗВОЗМЕЗДНО, он платит деньги, хотя делать этого не должен вовсе, и в такой драматической ситуации, когда человеку угрожает явная опасность….

Тревожные размышления несчастного потерпевшего прервал телефонный звонок.

— Да, — ответствовал Кириллов, — совершенно верно. Я понял, что ты дежурный… Именно так и зовут. Инесса Юрьевна. Что? — на лицо Андрея Валерьевича пала тень удивления, будто ему только что предложили покрасить в зеленый цвет газон, причем бесплатно, — Может, хватит, а? Да не будет никто нигде шарахаться! Пропускай!

Трубка легла на аппарат. Старший оперуполномоченный посмотрел на Анечку и доверительно сообщил:

— Инна.

Аня улыбнулась. Лодочкин нахмурился и, набравшись смелости, пробормотал:

— Скажите, пожалуйста, Андрей Валерьевич…. я очень давно хотел спросить, — Алексей начал теряться, путая слова, — по-моему я где-то читал…о защите потерпевших и свидетелей…. Ведь мне должны…точнее можно выделить какую-то охрану, верно?

— Абсолютно, — Кириллов бодро кивнул, — а так же поменять документы, сделать пластическую операцию и переселить в другой город. Все это можно, дорогой Алексей Алексеевич….

Бледные щеки генерального продюсера мгновенно покрылись румянцем…

— …но, увы, не у нас! Америка, Европа — там программа защиты свидетелей и потерпевших действительно действует, а вот в России такое, увы, возможно врядли, даже в Москве. Однако повторюсь, волноваться совершенно не стоит: завтра место встречи будет контролироваться более чем тщательно. За плечами людей, задействованных в завтрашней операции — сотни захватов особо опасных преступников, сотни освобождений заложников, в ходе которых не было ни одной жертвы со стороны потерпевших! Так что знайте: ни один волос с вашей головы завтра не упадет! — жестко отрезал он и грохнул кулаком по столу.

Будто в подтверждении слов Андрея Валерьевича дверь кабинета резко распахнулась и перед взором Алексея предстала высокая длинноногая особа, чьи волосы были ярко рыжими, а юбка настолько короткой, что наверняка служила красной тряпкой для маньяков, насильников и просто подвыпившей гопоты.

— Хай, — игриво произнесла она и улыбнулась.

— Привет, Инк! — незамедлительно отозвалась Аня, после чего новая гостья без приглашения прошла в кабинет и села рядом с подругой, эффектно закинув ногу на ногу. Юбки не стало.

Лодочкин неприлично распахнул глаза. У Кириллова глаза сузились. Было видно: Андрей Валерьевич уже не думает ни о программе защиты свидетелей, ни об операции по задержанию особо опасных преступников. Казалось, что вообще сыщик забыл о всякой важности текущего момента, прямо сейчас он выпрыгнет из-за стола и предастся любовным утехам.

Но ничего этого не произошло. Кириллов выдавил «гм» и быстро взял себя в руки:

— Ну что ж! Теперь все в сборе! Алексей Алексеевич — это Инна, наша вторая понятая, Инна — это Алексей Алексеевич — генеральный продюсер радиостанции «Бум».

— Вау! — Инна хлопнула в ладошки. — Старое доброе и новое любимое! Круто! Леш, а песенку можно у вас заказать?

Ошарашенный таким внезапным панибратством, Лодочкин хотел было что-то пробубнить про то, что, конечно же он, как генеральный продюсер ничего против не имеет, вопрос только в том: какая эта песня, ибо любая станция должна четко придерживаться собственного формата, и если заказанная композиция в эфире не играет, то прозвучать в качестве музыкального презента, как Вы понимаете, она не может. И в тоже время, так сказать, в виде исключения….

И набрал он полную грудь воздуха и открыл он для цели рот, издав предварительный стон, напоминающий что-то средне между «э-э-э» и скрипом двери сарайчика уцелевшего в каком-нибудь провинциальном городке со времен государя-великомученника Николая II, но сказать ничего не смог.

— Инна, — спас положение Кириллов, — давай как-нибудь потом, ладно? Алексею Алексеевичу сейчас не до этого.

Лодочкин, чуть было не сказав «спасибо», кивнул. Опер продолжил:

— Прямо сейчас, в присутствии понятых, мы снабдим Вас необходимой техникой, пометим специальным раствором денежные купюры и вручим Вам, о чем составим соответствующие акты.

Андрей Валерьевич снова открыл сейф и, повернувшись к присутствующим спиной, нырнул в него с головой, напомнив трюк циркового дрессировщика, заглядывающего в пасть льва. Порывшись там с минуту, он извлек пачку каких-то бланков и необходимую технику в виде древнего диктофона замотанного изолентой, при виде которого понятые тихо ухмыльнулись. Лодочкин же ни на ухмылки ни на диктофон внимания не обратил, подобно школьнику он поднял согнутую в локте руку вверх и наконец-то задал еще один мучавший его долгое время вопрос:

— Давно хотел осведомиться. Сможем ли мы…вернее, сможете ли Вы, Андрей Валерьевич, установить заказчика статьи. Той самой статьи, с которой все началось?

— Статьи? — Кириллов призадумался и потупил взор, сделавшись похожим на подростка, в письменном столе которого мама нашла пачку презервативов и теперь задает одновременно странный и страшный вопрос: что это, сынок?

Он вынул из кармана пачку сигарет, постучал ею по столу, чиркнув зажигалкой, закурил и, наконец, ответил.

— Статья подписана Еленой Стрельцовой. Связана ли эта Лена с бандитами? Возможно, если те же самые бандиты тем или иным образом связаны с вашими конкурентами на радио-рынке. Эта версия, безусловно, будет отработана в ходе расследования, однако, на мой взгляд, причина наезда на Вас совсем в другом, и мы с Вами уже об этом уже говорили. Если дело обстоит именно так, как мы считаем, то Ваша просьба врядли выполнима: статью мог заказать кто угодно, как представители иных станций, так и ваши коллеги. Цепочка замыкается на журналистке Стрельцовой, а она по закону имеет полное право источник поступления информации не разглашать….Да собственно, важно ли это сейчас? Давайте-ка лучше вернемся к деталям нашей операции….

Последних слов Лодочкин не слышал, и слышать их совсем не желал.