Не уходи, любимый… - Пола Хейтон

— До завтра, моя любовь. — Их взгляды встретились, и на миг она снова очутилась в его объятиях, тая от небывалого блаженства… Прошла целая вечность, прежде чем он наконец выпустил ее и вышел из комнаты.

Когда Флора проснулась на следующее утро, ее первая мысль была о детях. Но как только она протягивала руку к телефону, что-то удерживало ее. Она так и не пришла ни к какому решению и только чувствовала в себе все нарастающее беспокойство, когда в девять часов в дверь постучали. Это оказался посыльный. Он принес ей чемодан и записку.

Флора сначала распечатала записку. Она была от Грига и гласила следующее:

«Ночь без тебя безумно одинока. Не надевай платье, пока не приедешь ко мне.

P. S. Я выбирал его без посторонней помощи.

Григ».

Флора повернулась к чемодану, дрожащими руками откинула крышку и из-под папиросной бумаги извлекла божественный наряд.

Платье было сшито из, тончайшей воздушной ткани, с пышной юбкой и коротким жакетом с вышитыми мелким жемчугом цветами. Изящество и прелесть наряда, отменное качество шитья вызвали на лице Флоры улыбку восхищения. Она на миг прижалась к платью щекой. Неожиданно она заметила в чемодане еще два свертка. В одном оказались белые туфли в тон платью, а в совсем маленьком — еще одна бархатная коробка, из которой Флора извлекла длинное колье из крупных безупречной формы жемчужин с рубиновой застежкой.

Дом Грига оказался большим двухэтажным особняком, расположенным к северу от гавани. Из окон открывался потрясающий вид на море.

Когда машина подъехала к дому, у дверей уже ждала экономка и сразу провела Флору в спальню, которая, несомненно, принадлежала хозяину. Высокие окна выходили на веранду.

Озабоченная экономка передала ей еще одну записку от Грига, в которой он извещал невесту, что бракосочетание состоится в саду, а сам он прибудет ровно в полдень. До этого времени она имела право делать, что ей вздумается, и требовать, чего только пожелает.

Флора попросила чаю, и экономка принесла серебряный чайник вместе с миндальным печеньем. Когда дверь за предупредительной домоправительницей закрылась, Флора, глубоко вздохнув, устроилась за столиком. Она и в самом деле чувствовала себя Алисой в Стране Чудес.

После чая, чтобы занять себя чем-то, Флора принялась разглядывать роскошную спальню. Пол комнаты устилал толстый синий ковер, на кровать королевских размеров было накинуто стеганое шелковое покрывало. На окнах висели тяжелые шторы тоже синего цвета. К одному из окон был придвинут столик для завтрака и два стула. Перед камином стояли два глубоких уютных кресла. Камин украшали хрустальные и серебряные безделушки. Обои на стенах были синеватого оттенка с узором.

По соседству со спальней находилась просторная гардеробная, а за ней необыкновенной красоты ванная, выдержанная в сине-серебристых тонах.

Флора задержалась в гардеробной, потрогала один из костюмов Даймона, словно надеясь, что с этим прикосновением в нее войдет частица его души и придаст ей храбрости.

Она взглянула на часы и увидела, что до того момента, когда она станет миссис Григ Даймон, осталось три четверти часа. На мгновение ее охватила паника, сопровождаемая острым чувством нереальности происходящего. Она подумала, что не должна была соглашаться на решающий шаг, не поставив в известность детей. Вернувшись в спальню, Флора подошла к лежащему на кровати платью и в нерешительности тронула кольцо, которым с ней обручился Григ…

В это время в дверь тихо постучали, и в комнату снова вошла экономка, а вместе с ней… Мэри, Кэтти, Джессика и Мадж!

— О! — Флора смотрела на гостей в полной растерянности, машинально отмечая, что девочки одеты в одинаковые новенькие прелестные голубые шелковые платья, Мадж — в подобающее почтенной матроне платье розовато-лилового оттенка, а Джессика — в зеленое, шикарное и очень открытое.

В следующее мгновение все принялись поздравлять и целовать ее и Флора с неожиданными слезами счастья отвечала на объятия и поцелуи.

— Это все придумал мистер Даймон, — рассказывала Кэтти, сидя на кровати, пока остальные помогали невесте одеться. — Он сказал, что хочет сделать тебе сюрприз.

— Мы все прилетели на его новом вертолете, — восторженно подхватила Мэри. — Но ты, наверное, подумала, что мальчиков мы с собой не взяли?

— Они тоже здесь?

— Ну, конечно! Только мистер Даймон сказал, что в день свадьбы мужчины и женщины не должны быть вместе. Вот бы ты их видела — костюмы, как у настоящих мужчин!

— Но откуда взялись все эти чудесные наряды?

— Это моих рук дело, дорогая, — сказала Джессика не без самодовольства, усаживая Флору на стул с намерением заняться ее волосами. — Вчера утром Григ звонит мне и спрашивает: сможем ли мы быстренько собраться? Я в свою очередь перезваниваю в магазин и объясняю все в подробностях — и вот сегодня утром мы здесь!

— А вот что привезла я, — гордо произнесла Мадж. Она открыла сумочку и вынула два великолепных платка — один старинный, сделанный вручную из полотняной ткани и обвязанный по краям крючком, с маленькими голубыми незабудочками, вышитыми в уголках, а второй — совсем новый, отделанный кружевом.

— Вы же знаете, как говорят, — нужно иметь при себе что-нибудь новенькое и что-нибудь старинное, одолженное и голубое. Этот платок принадлежал моей матери, и я на сегодняшний день одалживаю его вам. Он старинный, взятый на время, и на нем есть голубое, а второй…

— Ты, как всегда, очень мила, — сдавленно пробормотала Флора, обнимая свою экономку.

— Ну, как все прошло?

Флора взглянула на свою левую руку, где красовалось новое обручальное кольцо, а затем снова посмотрела в глаза Григу, в странном смущении не находя слов. На несколько минут они остались вдвоем в небольшой часовне, где только что после недолгой церемонии их сочетал браком священник в присутствии свидетелей — детей, Джессики и Мадж.

Стоял ясный солнечный день, и вода в гавани казалась полоской выцветшего бледно-голубого шелка. Часовня была украшена цветами и лентами, белый чугунный столик, перед которым совершалась церемония, был покрыт дорогим льняным полотном, вышитым серебряной ниткой. Священник — моложавый мужчина лет пятидесяти спокойно и проникновенно произнес несколько слов о радостях и трудностях семейной жизни, с некоторой долей юмора сослался на свой опыт мужа с двадцатипятилетним стажем и отца пятерых детей. Во время брачной церемонии Флора поймала себя на том, что растрогана и взволнована гораздо сильнее, чем могла ожидать. Кроме того, она испытывала большое облегчение, что дети здесь и выглядят радостно-счастливыми.