Без мозгов - Оксана Иванова-Неверова

– Марин, – позвал я.

Она даже шаг не замедлила, топала, как заведённая.

– Дёмина! – гаркнул я на весь коридор. – А ну стой!

Маринка затормозила, дождалась, когда я её нагоню.

– А ещё громче можешь?! – прошипела она. – Мы в больнице.

– Марин, мы не целовались! – объявил я. – Мы разговаривали.

Дёмина постучала себе пальцем по лбу:

– Я так сразу и подумала. Ради важного разговора можно и школу прогулять.

– Я к Юрику приходил! Я…

Тут я сообразил, что банка всё ещё у меня. И раз мозги-паразиты отлепились от Юрика, то будут искать способ присосаться к кому-то ещё. Вот теперь я носил с собой настоящую бомбу, необезвреженную.

– Орлов, не суетись, – очень спокойно сказала Дёмина. – Ты не обязан отчитываться, к кому и зачем ты приходил.

– А я хочу! – Я бы тряхнул рюкзаком, но не посмел и тряхнул башкой. – Хочу отчитываться!

Маринка снова постучала пальцем по лбу.

– С Юриком что?! – спросила она.

– Нормально уже. По ходу на него мозги напали. Дистанционно. В отместку за то, что он их потерял. Они же всё это время у меня были. То есть… Они и сейчас у меня.

– Покажи! – Дёмина аж подпрыгнула от нетерпения.

– Нам надо в это… Тёмное укромное место. Вернее, наоборот, в светлое и шумное.

Маринка поднесла ко лбу палец, но стучать не стала, а только выразительно подняла брови. Мы вышли в холл возле проходной, там было подходяще – ярко и громко. Я поставил рюкзак на подоконник, загородил его спиной и, развернув одеяло, мотнул Маринке головой, чтобы заглянула внутрь.

– Фу-у, я что-то похожее видела тогда в подсобке у Рины, только не такое серое. Кажется, оно сдохло…

Я нагнулся, отодвинул Дёмину плечом и засунулся в рюкзак. В банке с формалином плавало нечто. Это выглядело как гриб-дымовик в момент извержения. Или как подгнивший сморчок. Или – с большой натяжкой – как трухлявый мозг. Похоже, Дёмина права. Эта штука, потеряв донора Юрика, чувствовала себя неважно. Но я считал, что расслабляться рано. Мне было известно, как яростно может атаковать крыса в момент опасности, несмотря на то, что в нормальных условиях это животное маленькое и осторожное. Про мозги я ничего такого не знал, но подозревал, что момент опасности для них наступил.

– Надо идти, – сказал я. – Очень быстро.

Дёмина на секунду задумалась, перевела взгляд на мои шапочки для душа и дрогнула уголками губ.

– Пойдём, – кивнула она. – Только… Я с девочками договорилась, мне ещё в магазин заскочить.

– То есть, ты со мной не пойдёшь?

– Не, Сев, с банкой этой ты сам давай. – Она сморщила нос. – Если боишься её выбрасывать, подсунем обратно Рине в кабинет. Вряд ли кому-то влетит, экспонаты тоже не вечные. Там, может, с самого начала формалин испорченный был. Ты напридумывал вселенский заговор, а у нас просто психов в классе много.

– Юрик не псих, – обиделся я.

– Нет, не псих, – согласилась Дёмина. – И Рубанова не псих. Просто у них кислород к голове плохо поступает. На фоне переходного возраста и умственных перегрузок. А у некоторых ещё и фантазия разыгрывается.

Она красноречиво взглянула на меня, помахала рукой и побежала к выходу. Я смотрел ей в спину, вытянув шею, как растерянный осёл. В дверях Маринка обернулась:

– Орлов!

Я радостно всхрапнул в ответ.

– Бахилы не забудь снять! – бросила она и ещё раз помахала рукой.

Глава 18. Затишье

Выбрасывать банку я всё ещё боялся. Но не потому, что она была уликой, как считала Дёмина. Посмотрела бы она на Юрика, из которого проклятая банка высосала почти всю жизнь. Страх перед самой банкой усугублялся страхом сделать что-то неправильно. Как понять, что процесс воздействия прерван необратимо? Юрик и Лидочка очевидно подавали признаки выздоровления, но как и почему их оставили в покое, я не мог объяснить.

Кроме того, существовали ещё Рина – главарь-мозгоцеплятель – и… Конь. Миша Староконь, псих или нет, тоже был заражён. И, кстати, вызывал у выздоравливающей Лидочки ужас на грани с истерикой. Учитывая, что он постоянно троллил Рубанову, она не могла относиться к нему хорошо. Но сестрёнкой и братишкой при этом они были образцовыми: «Миша», «пожалуйста», «не волнуйся»…

В общем, мне нужна была помощь зала. И чем быстрее, тем лучше. Из всех посвящённых в тайну формалина людей только один человек вёл себя более-менее приемлемо. И он, что важно, был взрослым.

Поэтому я помчался к соседке. В конце концов Людмила Михайловна врач, она может в этом понимать. Она обещала мне что-то рассказать! Тем более, она видела мозги в их первоначальном состоянии, когда они были жёлтенькими и упругими, как их дружочки-патиссончики за стеклом.

Главное, чтобы Людмила Михайловна была дома. Раньше она редко куда отлучалась, разве что на почту ходила или в магазин. Как правило, я был в курсе её светских раутов, потому что она меня часто с собой брала, в музей или на спектакль. А потом перестала. Я не сразу это заметил, школа новая – нервотрёпка, баскетбол, гитара ещё… Как-то само собой я перестал забегать для неё в магазин и аптеку. Или это она перестала меня просить, кто теперь разберёт.

Людмилу Михайловну я застал на площадке. Когда я взбежал по лестнице, она как раз заперла дверь и уже успела вызвать лифт.

– Стойте! – я бросился на перехват. – Подождите!

– Сева? – по её лицу скользнула тень недовольства, но она быстро справилась с эмоциями: – У тебя что-то срочное? Меня ждут.

– Вы так пойдёте?! – вырвалось у меня.

– А что такое? – Она вдруг развеселилась. – Я что, тапки забыла переодеть?

Да нет, с тапками было всё в порядке. Обувь на Людмиле Михайловне красовалась уличная. Хотя и здесь явно не задалось: мало кто в здравом уме наденет льняные мокасины в слякоть. И потом в них просто холодно сейчас. Впрочем, вопрос холода соседку, видимо, никак не беспокоил. Она не захватила даже плащ. Так и стояла у лифта – в чёрной шелковой блузке с бантом и коричневой юбке, которую обычно носила летом.

Людмила Михайловна разгладила юбку ладонями, но даже не потрудилась сделать вид, что забыла верхнюю одежду. Вместо ожидаемого мной спектакля она просто спросила:

– Так чего ты хотел, Сева?

И я понял, что в квартиру к ней совершенно точно не зайду. Но раз уж мы всё равно пересеклись, то мне ничто не мешало показать ей дохлятика в банке. Как доктора это не должно было её испугать.

Я присел на корточки, распеленал формалиновую куклу и протянул Людмиле Михайловне.

– Вот. Это те