Счастье в награду - Кэтрин Стоун

— Почему? — смешалась она, почти поверив в его искренность.

— Почему я срывал на тебе зло? Да я и сам толком не знаю. Наверное, ты была слишком легкой целью.

Наконец-то Гален разглядела на его лице привычное выражение. Брезгливость. Но теперь она была направлена на самого Поля.

— Ты злился и срывался на мне, — повторила она. — Но почему?

— Я злился из-за всех этих смертей. Сначала умерла Марианна Маклейн — бессмысленная, несправедливая смерть. А потом начались убийства — и стало еще хуже.

— Ты был знаком с Кей?

— Да. Мы познакомились, когда я работал для криминалистов. Кей всегда предпочитала пользоваться моими услугами, а иногда заказывала мне фотомонтаж или коллажи для суда, когда хотела что-то продемонстрировать присяжным. — Поль нахмурился, на миг погрузившись в воспоминания. Когда же он снова заговорил, его взгляд и голос стали резкими, острыми как бритва. — Тебе следует поостеречься, Гален.

— Знаю, — постаралась успокоить его она. — Да и что со мной может случиться? Ты же видишь, полиция вплотную занялась этим делом!

Но Поль только ехидно скривился:

— Вот это-то меня больше всего и тревожит.

— Что?

— Больше всего тебе следует остерегаться Лукаса Хантера. Чтобы добраться до убийцы, он не остановится ни перед чем, не побоится рисковать чем угодно, кем угодно. Для него не существует преград. — Взгляд Поля снова стал рассеянным. — Пойми, Гален, Лукас Хантер привык играть без правил. И это делает его опаснее многих преступников. Помяни мое слово!

Глава 9

Лейтенанта перехватили в коридоре, на полпути к кабинету Вивеки Блэр.

— Лукас! Можно тебя на минутку?

— Конечно, Адам. В чем дело?

Но журналист не спешил начинать разговор, пока они оба не оказались в кабинете, за закрытой дверью.

— Тебе обязательно следует знать кое-какие вещи, которых Вивека может и не сказать.

— Или я не стану ее расспрашивать?

— И это тоже. — Адам кивнул. — Ведь кровная вражда между вами так и не закончилась.

Вражда, замешанная на крови. Она не угасла до сих пор. И не пройдет никогда.

— Тогда ты знаешь и ее причину, — заметил Лукас.

Стало быть, Адаму рассказали о том, что случилось между ним и Вивекой шестнадцать лет назад. Он знал все — и успел сделать вывод, что Лукас не станет слушать рассуждения Вивеки, проигнорирует ее попытки объясниться, просто не поверив ни единому слову.

— Да. — Адам многозначительно понизил голос. — Я знаю причину. И я надеюсь, тебе известно, что мы узнали про родство Вивеки и Брэндона уже после того, как они с Марианной стали близкими подругами. И это открытие далось нам нелегко. Мы постарались выдержать. Все мы. Включая и Фрэн. И Джона. Что подводит меня к следующему пункту: Джон и… Гален.

— Джон и Гален? — «Причем здесь Джон и Гален?»

— И Марианна. Наверное, ты помнишь — последний раз Марианна вела новости перед Днем благодарения.

— Да, — подтвердил Лукас. Он заставил себя просмотреть этот выпуск от начала до конца и не мог не отдать должное отваге и стойкости женщины, с которой дружил в детстве.

— Марианна настаивала на продолжении своей работы, хотя многие считали это невозможным, а в ее состоянии еще и вредным. Все мы боялись, что она не переживет того уикенда. Мы с Фрэн решили провести выходные у Марианны и Джона. Она захотела посмотреть телевизор, вероятно, стремясь отвлечься и, может, даже в какой-то степени укрыться от наших испуганных взглядов. Долго перескакивала с канала на канал, пока не попала на «Судебные новости». Вряд ли то дело «Северная Каролина против Вернона» было подходящей темой для праздничной передачи, но все мы не заметили, как увлеклись, и стали следить за делом — вместо того чтобы приглядывать за Марианной. Когда же мы отворачивались от экрана, то видели перед собой пусть мрачное, но чудо — последнюю вспышку жизни. Она прожила еще две недели. «Северная Каролина против Вернона» продлила Марианне жизнь, отвлекла ее, сделала довольной. Репортаж и репортер, которая его делала…

— Гален?

— Гален. — Адам нахмурился и тихо закончил: — Марианны не стало, как только был объявлен приговор.

— И Гален была названа как ее преемница для «Кей-Кор»? — также тихо спросил Лукас.

— Честное слово, я не знаю. Но не сомневаюсь в том, что Джон принял решение взять Гален на работу под влиянием чувства.

— И ошибся?

Адам тяжело вздохнул:

— Скажем так — пошел на неоправданный риск. Гален была репортером, но не более того. Она привыкла работать по горячим следам и освещать не больше одной темы в выпуске.

— Успешно?

— Не то слово. Ей не было равных — как репортеру из зала суда.

— А ей известно, как она оказалась здесь? Что она значила для Марианны?

— Не думаю. Во всяком случае, уж я-то точно об этом не говорил, и сильно сомневаюсь, что ее просветили Вивека или Джон. Гален и так едва выдерживает груз ответственности, к которой не привыкла.

— Когда ты в последний раз говорил с Джоном?

— Вчера утром.

— И с тех пор вы не виделись? Насколько я могу судить, вам с Вивекой стало известно о звонке убийцы сразу после того, как он оставил сообщение для ночного оператора на «Кей-Кор»?

— Да. Нам о нем сообщили сразу.

— Значит, учитывая содержание беседы с Женским Убийцей и желание Джона сделать из Гален телезвезду, я могу прийти к выводу, что вы поспешили сообщить ему эту новость?

— Я попытался, — несколько неуверенно признался Адам. — Мы с Вив пытались к нему дозвониться. Но прошлой ночью Джона не оказалось дома, или он не отвечал на телефонные звонки.

«Или на звонки в дверь», — закончил Лукас про себя. Он и сам делал попытку связаться с Джоном Маклейном. Им требовалось поговорить с глазу на глаз. Лейтенант хотел видеть лицо человека, который всего за несколько часов до того, как Гален позвонил серийный убийца, казался разочарованным, а не довольным тем, что она собирается оставить студию.

— И, — продолжал тем временем Адам, — сегодня он еще не появлялся в студии, во всяком случае, я его не видел.

— Где он может быть сейчас?

— Понятия не имею. — Слова Адама падали тяжело, как камни. — Джону сейчас не позавидуешь, Лукас. После всего, через что он прошел в своей жизни, ему не удалось сохранить единственное действительно дорогое — Марианну. Эта смерть надломила его. Честное слово. Только, в отличие от Фрэн, Джон не отдает себе отчет в том, насколько он сейчас слаб на самом деле. Хотя вряд ли от него стоит ожидать поведения, подобного поведению Фрэн.

— То есть?

— То есть спать круглые сутки. Большинство специалистов считают сон самым эффективным средством лечения душевных травм такого рода. Ведь подсознание работает даже во сне, пусть и навеянном транквилизаторами, и мало-помалу заставляет нас примириться с утратой, принять ее, захотеть жить дальше. Конечно, в каком-то смысле это можно считать бегством от самого себя, а Фрэн никогда не была трусихой, и поначалу она пыталась сопротивляться. Но в конце концов Бринн удалось убедить ее… — Тут Адам снова помрачнел и замялся. — Бринн лечила Марианну, и после ее гибели не стала исчезать из нашей жизни. Она старалась поддержать Фрэн — как специалист и как подруга. Фрэн до сих пор не знает, что ее убили. Она вообще проспала весь этот ужас и ничего не знает про убийства. Может быть, — грустно заключил Адам, — ее сон действительно стоит считать благословением свыше.