Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-"

Панси была в ярости. Он что, не замечал, что его слова не помогали? Как можно быть таким чурбаном? Как можно так легко относиться к жизни?

Она вспомнила о Нотте. Маниакальном зануде Нотте с его списком дежурства старост, расписанием на год вперёд и схемой рассадки болельщиков команды факультета на трибунах. Однако сейчас бы Паркинсон не отказалась от компании Теодора. Он всегда был амортизирующей прослойкой между Блейзом и Драко, между самой Панси и Забини, всё равно что сливочный соус в одной миске с хрустящими перечными упырями, после которых горело нёбо.

— От меня случайно не пахнет порохом? — на полном серьёзе спросил Забини, уставившись на неё в упор. Беседа так резко сменила русло, что Панси растерялась и ответила вежливо:

— По-моему, нет, — она повела носом, раздув ноздри.

— Странно. У тебя такие пунцовые щёки. Я уж подумал, что это аллергическая реакция.

— Эти пятна от злости! — в рыбу Панси впилась, как пёс в отвоёванную в драке кость. Она даже засопела, так как слишком энергично жевала.

— Ты фыркаешь?

— Я выпускаю пар. Помолчи и дай мне поесть.

— Вкусно? — не унимался Забини.

Да, но ему знать того не стоило.

— Прошло почти два года, но я так и маюсь над загадкой, — зашёл с неожиданной стороны Забини. — Кто же обратил во прах «Того-Кого-Можно-Называть»? Ты в курсе?

— Тебе-то что, Ноузи Паркер? (1) — буркнула Паркинсон.

— Любопытство, — развёл руками Блейз.

— Меня там не было, — невольно понизив голос, заговорила Панси. Спустя двадцать месяцев она по-прежнему ощущала страх, вспоминая ночь второго мая, тела сокурсников на лестнице и во дворе замка, грохот рухнувшей башни. Она эвакуировалась вместе с Милли, пристроившись за группой хаффлпаффцев во главе с Эрни Макмилланом. Она рыдала, будто героиня сопливого романа Фифи ЛаФолл, (2) и глазами побитой собаки смотрела на Блейза, впихнувшего её в нужный коридор. Он чмокнул Панси в губы, как ребёнка, смеясь в восторге от собственной выходки, напрочь выбив её из колеи и моментально осушив слёзы. Негодяй! Панси так разозлилась, что по тайному проходу до грязного паба Аберфорта не шла, а летела. — Но я знаю, что последний удар нанёс не Поттер. Это был Лонгботтом. Недотёпа с тупой жабой! Гойл мне сказал, можешь спросить его, если…

Панси смолкла. Пожалуй, до этой минуты она до конца не осознавала, что Грегори мёртв. А известно ли об этом Драко? Они дружили. До седьмого курса так точно.

— Поттер решил проявить великодушие и задыхаться в лаврах героя в одиночку, — подытожил Забини. — Занятно всё же устроен мозг у гриффиндорцев. О! — воскликнул он, завидев направляющегося к ним официанта. — Как насчёт мяса ската хвостокола?

— Ещё один морской гад? — обречённо спросила Панси.

— Я питаю к гадам необъяснимую слабость.

Панси неуютно заёрзала. Каждую фразу Забини следовало препарировать, чтобы не прохлопать издёвку.

Она была удивлена, что вечер в какой-то момент утратил напряжённость, а собеседник оказался лучше, чем она предполагала, припоминая их пикировки в школе. А ведь она шла в маггловский ресторан, как на очередной допрос со следователем, с чёткой установкой: помалкивай-ка, дорогуша, и останешься цела.

Забини много путешествовал. После скоропалительного побега в мае девяносто восьмого Блейз понял, что его ничего не удерживает от исполнения давней мечты: он жаждал увидеть мир. За полгода он посетил Египет, Судан, Непал и Бразилию, а минувшее Рождество собирался отметить в обожаемой Японии, но был приведён в чувства присланным от матери вопиллером.

— Я отправил ей несколько тюков первоклассного шёлка. Мама оттаяла, едва дотронувшись до ткани, — делился он, посмеиваясь. — Моя семья всегда проводит Рождество вместе, и это не обсуждается!

Панси умирала от зависти, но держалась бодрячком, мысленно похлопывая себя по плечу. Блейз не жалел похвалы в адрес Средиземного моря. Панси слушала, прикусив губу, чтобы не ляпнуть чего лишнего, и живо представляла джелатерию его дяди, которая, если верить Блейзу, пользовалась успехом как у местных жителей, так и у туристов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так твоя мать снова вышла замуж? Кто пал жертвой её чар?

— Ты не поверишь, это маггл!

— Не может быть!

— Ещё как может, — наслаждаясь её обескураженным видом, произнёс Блейз. — Видит Мерлин, мама устала от назойливых ухаживаний богатеньких магов. Она жаждала глотка свободы, но борода Мерлина… Маггл! Маггл с дурацким именем Джеральт. Вдовец, — Блейз постучал ногтем по опустевшему бокалу. — Его дочери пять. Я сразу и не понял: то ли он редкостный лопух, то ли невероятный храбрец, раз не кинулся прочь, сверкая пятками, когда узнал, что избранница — колдунья. На аврора не похож — уже радость. Знаешь, Панс, мама как-то сказала, что ни один волшебник не сделает её счастливой. Правда, сама этого уже не помнит. Её рассеянность никуда не делась. Имена и названия отказываются укладываться у неё в голове. Она не жалеет, что покинула страну. Да кого я обманываю! Иногда мама локти кусает, но выбора не было. Ничего. Всё поправимо.

— Может, ты сам не прочь связаться с грязнокровкой или магглой? — произнесла Панси, стараясь звучать легкомысленно. — Не говоря уже о предательницах крови.

— А что? Я готов к открытиям, — улыбка Блейза получилась кривой. — Если бы я знал, что для Уизли свет клином на Поттере не сошёлся, то предпринял бы какие-нибудь романтические меры.

— А мне стоило приворожить её долговязого рыжего братца. Хотя ещё не поздно.

— Они все рыжие и долговязые. Ты о котором?

— Том, про которого писали, что он вот-вот обручится с косматой Грейнджер, но дальше слухов на жёлтых страницах дело так и не зашло. Рентабельный муж…

— Ты хотела сказать «респектабельный»?

Она выставила руку, жестом указав, что ей плевать.

—…мог бы решить уйму моих проблем.

— Прости, Панс, что-то я сомневаюсь в успехе твоей миссии, — откинувшись на спинку стула, протянул Блейз. — Едва ли ты входишь в список завидных невест.

Панси приосанилась и откровенно захихикала.

— Вот тут ты ошибаешься, Забини! — произнесла она чуть ли не с торжеством. — Полчаса назад я бы скорее съела морского ежа живьём, чем призналась тебе, что дала взятку редактору журнала. Перед тобой одна из самых завидных молодых невест Магической Британии по версии «Ведьмополитена»!

— Это звучит круто!

— Пусть мы посмеёмся вместе, чем потом ты это сделаешь один. Глядишь — ещё лопнешь от хохота. Ведь всё равно пронюхаешь. Меня потом приглашали несколько раз на свидание, но, Мерлин, лучше бы я отказалась. В кафе у мадам Паддифут ещё такие мерзкие гирлянды висят из сердечек и рюшей, ну точно лягушачьи кишки. И стерильно, как в подсобке у Снейпа.

— Ещё бы, столько учеников полировали ему котлы и вскрывали брюхо земноводным круглые сутки.

— А очереди женихов за мной так и нет.

— Нельзя ходить на свидание как на ярмарку мандрагор.

— В моём случае я хожу на аукцион, где сама же главный его лот, — откровение прозвучало, и Панси затопила неловкость. Вот только слов не вернуть. Она потеряла бдительность и как обычно начала выдавать всё как на духу.

Между ними повисла неловкая пауза.

— Хочешь, я дам тебе адрес Драко? — предложил Блейз. Он не переставал её изумлять. — Решай скорее.

Панси подняла на него глаза. Он улыбался во все тридцать два зуба. Видать, её голос всё же дрогнул, когда она спрашивала про Драко. Нет, она была не чупакаброй, а дрожащим флоббер-червём.

— Невозможно. Я не дам гарантий, что мою сову не отследят.

— Ты сможешь писать ему маггловской почтой. Я научу, расскажу, что делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тогда ладно, — пробормотала Панси, опять открыла рот и тут же закрыла. Её мысли превратились в месиво.

Блейз опять завёл речь о родине, многочисленной родне и джелатерии дяди, давая Панси время собраться с мыслями. Похоже, он соскучился по общению. Вот и весь секрет. Сегодня у неё удачный день.

Они посидели ещё немного. Пришлось признать, что еда была неплоха, а обслуга всё схватывала на лету и не мешалась. Грязные магглы оказались не такими уж грязными. Покинув ресторан, Панси отошла за ограждение Гайд-парка и взмахнула волшебной палочкой. В который раз она глубоко пожалела о собственной лени: надо было посещать уроки аппарации на шестом курсе, но тогда находились дела поважнее.