Открытые сны Раскаяние - Мира Львова

— И что же в коробке?

— Там такая штука, — он показывал руками. — Квадрат, а от нее трубка и хомут.

Профессор открыл коробку и достал из нее автоматический тонометр.

— Вот-вот. Квадрат, трубка и хомут, — закивал Руслан, тыча пальцем. — Я видел.

Профессор бросился к шкафу и вытащил еще одну коробку, поменьше. Затем трясущимися от нетерпения руками протянул Руслану.

— А здесь что?

Мужчина задумчиво повертел ее в руках, пожал плечами и ответил:

— Жук. Большой такой жук с рогами.

Павел Федорович улыбнулся и открыл крышку. Высушенный жук-олень лежал на подушке из ваты.

— Да-да. Жук, — подтвердил Руслан.

— А можешь увидеть то, что лежит в шкафу или в соседней комнате?

— Нет. Не могу. Я видеть только через бумагу, — замотал головой мужчина. — Могу читать буквы через бумагу.

Профессор открыл ящик стола, достал конверты и протянул Руслану.

— Вот здесь картина, — показал он пальцем. — Здесь цифры, буквы. Вот это опять картина.

Ошеломленный Павел Федорович открывал конверты и вытаскивал то поздравительную открытку, то счет на оплату.

Через два дня Руслан успешно прошел процедуру, а профессор получил возможность «видеть» сквозь бумагу. На самом деле глаза были ни при чем. Он видел конверт, но тут же в мозгу возникала картинка того, что внутри. Правда, сквозь картонные коробки он видеть не мог, в отличие от Руслана.

Павел Федорович вознамерился найти Руслана и выяснить, не исчезла ли его способность «видения» после проведения процедуры. Номер телефона и место временного проживания были аккуратно обведены красным карандашом.

— Алло, Ванюша. Мне нужен один человек. Привези его ко мне. Сейчас адрес отправлю.

Он сфотографировал тетрадный лист и отправил Ивану. Затем оделся, вышел и запер за собой толстую железную дверь. На черном небе звезды перемигивались с разноцветными огнями самолетов. Городской шум звучал вдали, за территорией завода. Профессор с наслаждением втянул носом морозный воздух, натянул шапку поглубже и зашагал к заждавшейся Лиде.

— Лидочка, я пришел. Был в лаборатории, — елейным голосом произнес он и протянул шубу. Лида открыла шкаф, достала вешалку и пробурчала:

— Могли бы предупредить, чтобы я не волновалась

— Вы, женщины, такие тревожные. Я бы даже не заметил, что тебя нет, — бросил он через плечо и направился в сторону кабинета.

— Ага, то-то набросились на меня, когда я за обедом ходила, — съязвила она и улыбнулась.

Профессор не успел ответить, в кармане зазвонил телефон.

— Уехал на родину, — сказал Иван. — Номер телефона актуальный.

— Хорошо, спасибо.

Павел Федорович набрал номер Руслана и замер посреди кабинета, ожидая ответа.

— Алло, — послышался знакомый голос с южным акцентом.

— Руслан, здравствуй. Это Павел Федорович. Помнишь?

— Конечно, помню, — обрадовался он.

— Как живешь?

— Очень хорошо. Магазин у меня. Молоко, мясо, лаваш продаю, — похвастался он.

— Ты стал лучше по-русски говорить. Молодец! — похвалил профессор, судорожно придумывая, как приступить к делу. Помог сам Руслан.

— Да, у меня жена русская. Вы мне много заплатили, и я смог открыть магазин в своем селе. А я спасибо так и не сказал. Спа-си-бо! — громко сказал он и рассмеялся.

— Пожалуйста, Руслан. Кстати, ты все еще видишь то, что лежит в коробке?

— Нет, не вижу. Но мне и без этого хорошо.

Павел Федорович задумался и забыл, что говорит по телефону, пока Руслан не подал голос:

— Вы молчите или связь прервалась?

— Я здесь. А когда ты перестал видеть?

— Примерно через месяц после того, как у вас побывал. Вы, наверное, меня вылечили, — усмехнулся он.

— Наверное. Всего хорошего тебе, Руслан.

«Купол» отбирает у них сверхспособности. Отлично! Значит, у меня не будет конкурентов», — профессор потер ладоши и крикнул в сторону двери:

— Лида, налей мне сладкий чай! И шоколадку принеси! И орехи!

Затем развалился в кресле и добавил:

— Мозгу нужна энергия. А такому, как мой, в три раза больше.

— Мы только начали встречаться, — Константин говорил сбивчиво и старательно избегал встретиться взглядом с Ярославой. — Разругались из-за ерунды и расстались. Она позвонила через две недели и сказала, что беременна. Я велел идти на аборт. Хотя, если честно, надеялся, что она меня не послушает.

Он замолчал и посмотрел вдаль, на плоские верхушки скал. Ярослава ждала. Она знала, что это оно — последнее и самое сложное испытание. Тугой узел в груди ослаб, и она с облегчением выдохнула.

— Наташа обиделась. Поэтому пошла и сделала это, — еле слышно выдавил он, и в тот же миг каньон заклубился, превращаясь в разноцветный вихрь.

Они очутились в полутемном зале театра. Несколько десятков человек расположились на первых рядах и словно завороженные смотрели на сцену, освещенную прожекторами. Стройный юноша с копной русых кудрявых волос с упоением играл на скрипке. Смычок в его руке то летал неистово, то замирал в оцепенении.

Ярослава повернулась к Константину. Он неотрывно смотрел на виртуозного музыканта. Вскоре скрипка замолчала, и раздались аплодисменты.

— Спасибо за то, что пришли на мой первый концерт. Это очень важно для меня, — сказал музыкант и слегка поклонился. — Я еще не так известен, чтобы собирать полные залы, но все впереди.

Послышались редкие хлопки.

— Я бы хотел сыграть вам свое произведение, которое назвал «Икар». В честь отважного молодого человека, который летел ввысь, несмотря ни на что.

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и заиграл. Сначала мелодия была медленная и печальная, затем ускорилась и вскоре превратилась в громогласный величественный поток, который перекатывался по залу, вызывая у зрителей мурашки. На лице юноши отражалась буря эмоций, подвластных необыкновенно волшебной музыке. Константин подался вперед и, затаив дыхание, пристально наблюдал за каждым его движением.

Когда музыкант опустил смычок, в зале наступила непривычная тишина. Застывшие зрители встряхнулись, словно сбросили наваждение, и принялись рукоплескать. Некоторые вскочили с мест и начали скандировать «браво». К сцене потянулась вереница восторженных зрителей. Они благодарили, дарили цветы и обнимали смущенного юношу.

— Какой молодец, — сказал Константин