Записки брюзги, или Какими мы (не) будем - Дмитрий Губин

Я всю эту теорию прописываю не ради тренировки мысли, а ради самой что ни на есть практики. А она в том, что ответить сегодня фашизму физическим действием очень просто: надо пойти и убить любимую мамочку, или бабушку, или девушку, или дедушку. Почти наверняка не ошибешься. Тут все инфицированы. Среди тех, кто вам мил, любим и ценим – нет ли тех, кто так же мило говорит о черных, захвативших рынки, или о том, что в русских школах скоро не останется русских, или что Москва для москвичей? Среди моих – изрядно. Я их должен убивать, да? А это ведь они, а не потакающая прокуратура (что, как мне кажется, присутствует) или молчащий Путин (скорбящий о развале СССР) образуют тихую, ползучую, массовую базу фашизма.

В условиях, когда весь город населен вампирами, задача героя – не сносить им из кольта черепок, а дожить до рассвета, когда морок сгинет, а герой с новой девушкой начнет новую жизнь.

А вот как выжить – вариантов масса. Зарываться в библиотечную глушь (в Ленинграде так многие поступали). Не выходить в темноте на улицу (я вырос в Иванове, где ни один мальчик не переступал вечером границу района: могли и избить, и убить). Идти не в прокуратуру, а к бизнесменам-миллионщикам: они создали корпоративные отряды самообороны, так пусть кинут денег на конкретный и жесткий разгром скинов (но не на музей антифашизма). Затусовать с дочками Путина в клубе Infinity: говорят, они бывают в этом ненавидимом скинами рассаднике r’n’b, пусть расскажут папе, почем жизнь в стране мертвецов.

В конце концов, можно поставить вопрос еще проще. Что должен был делать свободный человек, живи он в России в 1913-м (ну, хорошо, 1916-м) и знай, чем все обернется? Или живи он в Германии в 1935–1936-м? Строить, жить, беря ипотечный кредит? Класть жизнь за фюрера-царя-Отечество, беря винтовки новые, на штык – флажки?

В таких ситуациях, я полагаю, надо уезжать из страны. Это честное выяснение отношений с мироустройством. Ты обязан продлевать себя в мире, ты обязан жить. А позиция «никуда не уеду, буду жить где вырос, бороться до последней капли крови» означает, что для тебя величие страны дороже жизни как таковой.

Тогда валяй, вцепляйся вампирам в горло.

Я нелюдей презираю, но дураков тоже не люблю.

Когда нация признает свою вину, в город можно будет вернуться. Поэтому крайне действенен для начала поиск вампира в самом себе.

2005

Русь, собака, ru

Если щеночка бить по морде газетой зато, что, подбегая к хозяину, он закидывает на него лапы, а потом за прямо противоположное, – известно, что произойдет.

Сбитое с толку животное вырастет забитым, но агрессивным, при появлении хозяина станет прятаться в угол, скалить зубы и рычать, а на жесткое проявление, так сказать, вертикали власти – однажды покусает.

Это банальность, а теперь по делу.

В ноябре 2006 года страна по имени Россия, унаследовавшая долги СССР (не только финансовые), впервые игнорирует дату главного праздника Советской империи, заменяя его равным по весу, своим. Название его, если верить ВЦИОМ, большинство не помнит, и я верю, поскольку не помню сам. Что-то такое в честь изгнания поляков из Москвы в XVII веке, то есть – во славу русскости, если не заморачиваться вопросами, кто и зачем поляков в Москву пустил. Коли в СССР на 7 ноября полагалось ходить на демонстрацию торжества идей Октября, то 4 ноября вполне логично ходить Русским маршем – по-моему, так. И если 7 ноября в призывах побить мировой империализм звучало немало искренности, – то почему бы 4 ноября не звучать призывам надрать задницу инородцам, не навести русский порядок на рынках, тем более, что в засилье кавказцев верит буквально всяк (моя теща верит, и квартирная хозяйка – верит, и друг школьных лет – верит, а это все милые и симпатичные люди). Навести порядок на рынках призвал сам Путин, я только слово «русский» добавил от себя, но какой же еще? Ведь не Евросоюза, правда?

Так что логично, если 4 ноября внук серба Дмитрий Рогозин и полковник в отставке Алкснис хотят возглавить Русский марш, который – минуточку! – не они собирали. Его собрала воля народа или, если угодно, толпы (найдите три отличия) – ну, той части, которой не лень мерзнуть на улице ради идеи. Россия – для русских, вычистим грязь, Ющенко – заплыви своим салом, Саакашвили – сдохни от пестицидного саперави, и только шпротами желают давиться не персонифицированно, поскольку русский человек не помнит, кто там в Латвии главный.

Но вот русская власть (Матвиенко, Лужков) этот марш запрещает, и Путин – не одобряет (а что – одобряет? да ладно!). И прогрессивная общественность аплодирует власти, и раввин (который по версии Конгресса еврейских общин) тоже, и муфтий, и все-все-все.

Я, кажется, – единственный либерал, кто хочет, чтобы Русский марш был разрешен. Потому что мне хочется видеть лицо русской идеи. Почувствовать соответствие формы и сути. Великие вещи ведь случаются неизменно от резонанса, усиления, а не бодания власти со строем, как в пост-сталинском СССР (это точно подметил Давид Самойлов. Он же сказал, что строй у нас сильнее власти).

Наш строй (сакрализированный народом как источником власти, согласно Конституции), если я правильно понимаю, называется так: империя. Империя – это когда личность являются говном по сравнению с государством, а само государство является не наемным рабочим по поддержанию санитарии в местах общего пользования, и не рефери на едином игровом поле, а сверхсмыслом бытия, тотемом. Если будет Россия – значит, буду и я, как писал Евтушенко времен предыдущего империализма.

Конечно, рабы признают себя говном с легкостью, но требуется опиат, наполняющий любовь к империи искренностью. Таковых мне известно три: идея социальной исключительности, религиозной исключительности и национальной исключительности. Первая дискредитирована коммунистами, вторая – прошу прощения, слабостью кишки православия против фанатизма ислама, а третья – вот она: Москва – Третий Рим; Россия, Россия, превыше всего!

По-моему, прелестно – в том случае, если власть разделяет выбор народа и потребляет опий сама. Гитлер же не стеснялся говорить о превосходстве арийцев (мир, не согласный с этим, он завоевывал), а Бен Ладен – об уничтожении иноверных (иноверных он уничтожает и будет уничтожать).

Но поведение российской власти оскорбляет мое эстетическое (историческое) чутье. То есть понятно, что власть, оно же новый менеджмент ООО «Россия», разогнало прежний менеджмент, провело допэмиссию, получило долю в собственности – и все это под лозунгом, что прежний (либеральный) менеджмент только и грабил народ. Но почему бы не отреагировать на заказ народа, взыскующего империи («развал СССР был величайшей трагедией века» – Путин, аплодисменты), по законам империи?

Например, можно Русский марш расстрелять: в народе, требующем от власти силы, это было воспринято бы тепло: так тепло Путин принимал Каримова после расстрела им Исламского марша.

Или встать во главе марша – в косоворотке, на белом коне, хлеща нагайкой инородцев.

И то и другое было бы хорошей, на крови, смычкой власти и народа, и у каждой либеральной блохи было бы время и повод спрыгнуть в демократическое зарубежье, к радости, кстати, пса.

Но если власть запрещает Русский марш, а Русский марш не исчезает, а в буквальном смысле уходит под землю, то дела наши плохи.

Это значит, что топ-менеджмент ООО «Россия» в действительности бьется не за империю, а за монополию на рынке. Потому что хочет жить, как живет топ-менеджмент либеральных демократий, но не отвечать за последствия. И потому не готов с либеральным миром воевать. Его народ призвал кровопролитие учинять, а он чижика съел.

И вот это меня пугает больше всего, потому что съеденного чижика битый и сбитый с толку пес может и не простить – и прыгнуть. И тогда новый топ-менеджер, приведенный толпой (как толпой был приведен к власти Ельцин, во что никак не мог поверить Горбачев), может оказаться из тех, кто ничего не боится, потому что сам из голытьбы, из недокормленных мужчин с окраин, или из наставников недокормленных мужчин с окраин, что выросли из недокормленных пацанов с горящими глазами, не боявшихся громить рынки.

Понимаете?

При таком раскладе ни у кого не будет времени на то, чтобы продать обесценившуюся недвижимость, проскочить под железным занавесом и, переводя дух, обустроиться в какой-нибудь Новой Зеландии, где, как либеральным блохам известно, дивно хорош совиньон-блан, который, если честно, я ставлю как ценность выше империи.

Ужас в том, что менеджмент ООО «Россия», похоже, ставит его выше тоже.

2006

Рублево-Куршевельский склон

Хемингуэй, описывая послевоенную dolce vita – открытие Ривьеры богачами, освоение Cote d’Azure – использовал, если не ошибаюсь, образ рыбы-лоцмана, акулы и прилипалы. Рыба-лоцман открывала неизвестное место, акула-миллионер делала его модным, а рыбки-прилипалы разбалтывали тайну и портили все. Приходилось искать новое.