Последняя любовь - Нора Робертс

В номер влетела Хоуп с корзиной, полной принадлежностей для ванной, полотенец и прочих необходимых мелочей. Оуэну пришлось выслушивать команды сразу двух женщин, пока обе не остались довольны. Стуча молотком, он вполуха слушал их болтовню о приеме в честь открытия, о том, что начали бронировать номера, о всяких нужных штучках, которые уже завезли или еще ожидали.

—Жюстина, какая красота!

Хоуп вышла из ванной, чтобы полюбоваться вышитыми салфеточками в рамках.

—Согласна. — На миг Жюстина отвлеклась от льняных наволочек и кивнула. — И ей бы понравилось, что они висят тут и в номере «Джейн и Рочестер».

—Так здорово, что вы приносите сюда семейные реликвии, как будто здесь что-то личное.

—Во всем здании есть что-то личное, — заметила Жюстина и схватила Оуэна за руку. — Повесь это зеркало, и ты свободен.

—Жюстина, иди сюда, посмотри, пожалуйста, как я все разложила, — позвала Хоуп.

Пока мать инспектировала ванную, Оуэн воспользовался возможностью повесить зеркало без советов женщин. Он измерял, отмечал и восхищался вкусом матери — хотя цвет рамы повторял фиолетовые тона обивки стульев, само зеркало выглядело на редкость изысканно.

Оуэн с головой погрузился в работу, попутно обдумывая остальные дела, и не заметил, как запахло жимолостью. Незаметно для себя он начел напевать мелодию, которая витала в воздухе. Забив крючок, Оуэн повесил зеркало и привычно достал из пояса с инструментами мини-уровень — проверить, ровно ли оно висит. И вдруг увидел привидение.

Женщина в сером платье с юбкой-колоколом стояла, сложив руки на талии. Светлые волосы, собранные под сетку на затылке, открывали лицо, лишь у щек вились легкие локоны. Она улыбнулась.

Оуэн резко обернулся к Хоуп — волосы заколоты сзади, из кармана джинсов свисает тряпка для пыли, на побледневшем лице выделяются широко распахнутые темные глаза.

—Ты видела?

—Я...

Она смотрела не на него, а на входную дверь. Там стоял Райдер.

—Когда закончишь играть в домики с женщинами, я дам тебе настоящую работу, — сказал он Оуэну.

—Ты видел? — спросил Оуэн. — Она была здесь.

—Кто именно? Они, черт возьми, повсюду. — Райдер бросил взгляд на Хоуп и нахмурился. — Ну-ка сядь.

Словно не слыша, Хоуп смотрела перед собой. Райдер подошел к ней, взял за руку и насильно усадил на миленький стульчик.

—Мам! На твою управляющую что-то нашло!

Прибежала Жюстина, взглянула на Хоуп и присела на пол у ее ног.

—Милая, в чем дело? Райдер, принеси воды!

—Нет, не нужно. Все в порядке. Я просто...

—Господи, неужели никто больше не видел? — Раздосадованный Оуэн взмахнул руками.

—Где, черт возьми... — осекся на полуслове Бекетт, входя в комнату. — Что случилось?

—Я ее видел. Она была здесь. Ты ее видел?

—Кого? Хоуп? Я смотрю прямо на нее. — Вдруг Бекетт прищурился. — Элизабет? Ты видел Лиззи?

—Она стояла вот здесь.

—И ты ее видел? Почему именно ты? Мне даже завидно.

—Ты ее видела? — спросил Оуэн у Хоуп, не обращая внимания на брата. — Она была вот здесь. Потом подошла ты.

—Я...

Райдер вытащил из пояса для инструментов бутылку воды и протянул Хоуп.

—Пей.

—Сейчас принесу стакан, — сказала Жюстина, когда Хоуп непонимающе уставилась на бутылку.

—Не надо. — Хоуп взяла бутылку и сделала большой глоток. — Все нормально. Я просто испугалась.

—Значит, ты ее видела.

—И да, и нет. На миг мне показалось, что видела, но это было скорее ощущение. Понимаю, странно... — Хоуп посмотрела на Райдера. — Она ждет.

—Чего?

—Я... я не знаю.

—Она мне улыбнулась. Я вешал зеркало и увидел ее отражение. Она была в сером платье, волосы уложены, сзади на голове что-то вроде сеточки. Блондинка, очень хорошенькая. Молодая, — выпалил Оуэн и, перехватив у Хоуп бутылку, которую та хотела отдать Райдеру, допил остатки воды.

—Она что-то напевала, — добавила Жюстина. — Я услышала, как она напевает, и почувствовала запах жимолости. Я удивилась, замерла, но ничего не увидела. Пойдем, милая, я отведу тебя вниз.

—Все в порядке, — повторила Хоуп. — Я не боюсь, просто от неожиданности... Я и раньше ощущала ее присутствие, хотя не так сильно.

—Здание почти закончено. А этот номер уже готов полностью. — Бекетт обвел рукой. — На стенах все развешено, постель заправлена, полотенца на месте. Думаю, ей здесь нравится.

—Теперь, когда мы порадовали наше привидение, может, займемся списком недоделок?

—Душе Райдера чужда романтика, — сокрушенно заметил Бекетт. — Все успокоились?

Хоуп кивнула.

—Все...

—В порядке, — закончил Райдер. — Сколько можно повторять? Давайте уже работать.

Тем не менее он остановился в дверях, напоследок бросил взгляд на Хоуп и заметил:

—А здесь уютно.

—Он прав. Передохни пару минут, — посоветовал Оуэну Бекетт и вышел за Райдером.

—Я ее видел, — сказал Оуэн и ухмыльнулся. — Классно! Она мне улыбнулась.

Он последовал за братьями.

—Может, и вправду отдохнешь, подышишь воздухом? — спросила Жюстина.

Хоуп покачала головой.

—Нет, спасибо. Райдер прав — на меня что-то нашло. Наверняка не в последний раз. — Хоуп встала. — По-моему, ей понравился этот номер.

—Конечно, она ведь не сумасшедшая. — Жюстина погладила Хоуп по руке. — Если ты не против, давай займемся номером «Оберон и Титания».

—Хорошо.

Да, неожиданно, подумала Хоуп, подняв пустую корзину. Оуэн прав. Элизабет ему улыбнулась — очень коротко. И уж совсем неожиданным оказался взрыв эмоций, вызванный появлением Райдера, — горько-сладкое смешение печали и радости, настолько яркое и сильное, что подкосились ноги.

Что бы это ни значило, она разберется, когда окончательно переедет в гостиницу, решила Хоуп.

7

В ее жизни царит беспорядок, и виновата в этом только она сама.

Так думала Эйвери, сидя в бывшем кабинете Бекетта, который уже наполовину превратила в свой собственный. Вокруг громоздились коробки, рулоны оберточной и папиросной бумаги, ленты и банты.

Просто безумие.

Каждый год она обещала себе, что на этот раз все будет по-другому. Она сделает покупки заранее — и по списку! Отнесется к процессу покупки, хранения, упаковки и укладки рождественских подарков как разумный взрослый человек.

Эйвери действительно собиралась поступить именно так.

В следующем году уж точно.

Похоже, все ее организационные навыки распространялись только на работу и не касались личной жизни. Именно поэтому — как обычно, за три дня до Рождества — она перебирала подарочные коробки, рылась в грудах лент, паниковала всякий раз, когда не могла найти то, что положила «вот сюда» ровно минуту назад, и изнемогала от усталости.