Безумие - Кэтрин Ховелл

Софи направилась к дому.

– Подожди, – сказал Мик. – Давай вызовем полицию.

– Поступай как знаешь, я не могу ждать.

Софи услышала, как Мик приказал Кили вызвать по рации полицию, а затем побежал за ней. Мик догнал ее у входной двери.

– Безопаснее будет дождаться полицию.

Софи ничего не ответила и ринулась вверх по лестнице через две ступеньки. Она услышала за спиной, как Мик нажал кнопку включения света на заданное время и поспешил за ней.

В подъезде стоял затхлый запах мочи, подгоревшего масла и сигаретного дыма. На лестничной площадке в углу валялись пустые банки из-под пива. Из квартиры на первом этаже доносился приглушенный смех. Послышался щелчок выключателя, и все погрузилось в темноту, но Софи продолжала подниматься по лестнице на ощупь.

– Что мы собираемся делать?

Сзади было слышно прерывистое дыхание Мика.

– Скажем, что кто-то позвонил и сообщил, что заболел ребенок.

– Это я должен им такое сказать?

– Я буду изображать полицейского.

– Что?

Софи почувствовала, как напряжена каждая клеточка ее тела. На лестничной площадке второго этажа она проверила, застегнута ли змейка на полицейской куртке. Теперь она услышала плач ребенка и ощутила, как по телу поползли мурашки. Ребенок плакал надрывно. Неужели это он? Неужели это Лачлан?

На площадке третьего этажа Мик включил свет. Квартира под номером три-двенадцать находилась через три двери от лестницы. Она постучала в дверь, и мужчина за дверью спросил:

– В чем дело?

Софи жестом подала Мику знак.

– «Скорая», – сказал он.

Из-за плача ребенка трудно было разобрать слова – за дверью переговаривались, потом последовал ответ.

– Мы не вызывали «скорую».

– Нам сообщили, что по этому адресу находится больной ребенок.

– Мы не вызывали.

– Значит, это сделал кто-то другой. И раз уж мы приехали, позвольте нам убедиться, что все в порядке.

– У нас все в порядке.

– Но мы слышим, как плачет ребенок, – сказал Мик. – Можно мы войдем на пару минут и осмотрим ребенка? После этого мы сразу же уедем.

Снова последовал приглушенный разговор. Мик жестом попросил Софи отойти к лестнице, но она не сдвинулась с места.

Мужчина за дверью сказал:

– Нам не нужна помощь, мы хотим, чтобы вы ушли.

Софи подошла вплотную к двери.

– Это полиция. Откройте дверь.

– Полиция, – выдохнул мужчина.

– Откройте дверь.

Несколько долгих минут нечего не происходило, и Софи решила, что мужчина догадался: она берет его на пушку. Но затем раздался звук снимаемой предохранительной цепочки, и дверь открылась. Свет залил лестничную площадку. Софи увидела мужчину в черных джинсах и футболке, со скрещенными на груди руками, а за его спиной на кушетке, обитой коричневым велюром, лежала женщина, обхватив руками завернутого в одеяло плачущего ребенка.

– Позвольте парамедику осмотреть ребенка, и мы сразу же уедем, – потребовала Софи.

– С каких это пор «скорая» и полиция работают вместе? – спросил мужчина.

– Иногда так бывает.

Софи вошла в квартиру первой. Мик последовал за ней. Женщина на кушетке – ей было за тридцать, загорелая, со спутанными каштановыми волосами – смотрела на них с негодованием. Завернутый в бледно-розовое потрепанное одеяло младенец лежал лицом к ней, поэтому единственное, что можно было увидеть, – прядь темных волос на его головке. У Софи учащенно забилось сердце.

– Это ваш ребенок?

– А чей же еще?

Ребенок продолжал плакать. Мик попросил:

– Позвольте мне быстро осмотреть его, и мы сразу же уедем.

Софи стояла возле женщины, спрятав плотно сжатые кулаки в карманах куртки, а Мик тем временем наклонился и потянулся к ребенку.

– Это девочка, – уточнила женщина.

Она развернула ребенка к ним лицом, и Софи поняла, что это не Лачлан. Ребенок с перекошенным от боли лицом был младше Лачлана, возможно, на пару месяцев. Кроме того, на подбородке у девочки было родимое пятно винного цвета.

Софи внимательно изучала комнату, пока Мик осматривал ребенка: проверил пульс и приложил руку ко лбу девочки, чтобы убедиться, что у нее нет высокой температуры. Софи чувствовала, как в ней закипает гнев по отношению к этим людям. Они тянули время, не открывая двери, она надеялась, что там был Лачлан, но теперь она чувствовала себя опустошенной. Разве станут вести себя так люди, которым нечего скрывать? На кушетке с одной стороны лежал свернутый спальный мешок, а с другой – валялись разбросанные вещи. На грязной лавке между крохотной кухней и гостиной лежали открытая пачка печенья, кусок хлеба, детская бутылочка, заполненная на треть молоком, и куча газет и была водружена полная окурков пепельница. Ничто не указывало на то, что в квартире, есть оружие или краденые вещи, но Софи была уверена, что они обязательно должны были быть здесь. Мужчина стоял переминаясь с ноги на ногу, и Софи поняла, как она поступит.

– Ну, теперь довольны? – спросила женщина.

Мик улыбнулся ей в ответ.

– Думаю, вы понимаете, что мы должны действовать по инструкции, иначе у нас могут быть проблемы.

– Спасибо, – с трудом проговорила Софи, хотя в этот момент ей хотелось закричать и ударить кого-нибудь.

На ступеньках они встретили трех полицейских. Софи сказала:

– Это был не Лачлан, но в квартире определенно происходит нечто странное.

Полицейские поблагодарили ее и поспешили наверх. На улице Мик спросил:

– Ты специально сказала так, чтобы они пошли и арестовали их?

– Разве ты не заметил, как неохотно они впустили нас в квартиру?

– Сейчас около двух часов ночи, – заметил Мик. – Если бы кто-то постучал ко мне в дверь, когда я никого не вызывал, я бы тоже отнесся к этому с подозрением.

Софи это было безразлично. Найти Лачлана – вот единственное, что имело значение.

Глава шестая

Четверг, 8 мая, 1:20

Дэннис открыл дверь в комнату для допросов, и Элла первая вошла в нее. Бойд Сойер быстро встал и протянул руку для приветствия. Он был худощав, как бегуны на длинные дистанции, которые тренируются много и подолгу. Ладонь Сойера была холодной и влажной на ощупь, глаза – красными, а лицо – помятым. Мужчина был одет в темные брюки, серую рубашку с засученными рукавами, от него исходил резкий запах пота и алкоголя, к которому примешивался, как уловила Элла своим чутким обонянием, запах рвоты и мочи. Она убрала руку за спину, чтобы незаметно вытереть ее о свои брюки.

Дэннис представился. На глаза Сойера навернулись слезы.

– Наконец-то хоть кто-то серьезно поговорит со мной. Дэннис жестом предложил ему сесть.

– Мистер Сойер, мы очень сожалеем о том, что произошло с вашей семьей.

– Я вам так признателен.

Сойер достал из нагрудного кармана сложенный белый носовой платок и принялся старательно вытирать покрасневшие воспаленные глаза.

– Наш разговор не займет много времени, а потом вас отвезут домой. – Дэннис наклонился вперед и положил ладонь мужчине на плечо. – Сейчас вы должны быть с дорогими вам людьми, а не здесь.

Сойер снова принялся утирать слезы, потом положил носовой платок на колени, выпрямился и глубоко вдохнул, всем своим видом выражая полную готовность к сотрудничеству. Элла прищурилась:

– Нам уже кое-что известно о том, что случилось вчера вечером, – сказал Дэннис. – Не могли бы вы еще раз поподробнее рассказать нам о случившемся?

– На меня напали и против моей золи накачали наркотиками, – объяснил Сойер.

Хорошо поставленный голос, открытый прямой взгляд – он выглядел как человек, который возлагает на полицию большие надежды.

– Как это произошло?

– Моя жена и дочь умерли позавчера. Жена родила ребенка дома. Эти парамедики… С тех пор я не могу находиться в доме.

– А что произошло сегодня вечером? – спросила Элла, – Вечером я выехал на машине в город, подальше от дома, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Куда вы поехали?

– Я не помню. Думаю, я был в каком-то пабе или баре, это единственное, что я припоминаю до того момента, когда я проснулся в своей машине в окружении парамедиков. Они рассказали, что привели меня в чувство при помощи налоксона, из чего следует, что меня накачали какими-то наркотиками. Потом меня стошнило, и сильно запахло алкоголем. Врач взял пробы крови, и я не сомневаюсь, что в них обнаружат и снотворное, которым меня, как я полагаю, тоже напичкали.

По ходу рассказа Сойер загибал пальцы, перечисляя то, что с ним сделали.

– Почему вы думаете, что вам дали снотворное?

– Если бы не снотворное, я бы оказал сопротивление. К тому же многие снотворные препараты вызывают амнезию. Этим объясняется то, что я не могу ничего вспомнить.

Сойер подтянул вверх рукав рубашки и вытянул вперед руку.

– Думаю, вы захотите сделать несколько снимков со следами инъекций.

Элла увидела след от иглы и синяк на внутренней стороне локтевого изгиба.

– Доктор, вы левша или правша?