Дресс-код вдохновения - Ирада Вовненко

– Юля, – сказал муж.

– Да, – сказала Юлия, проглотив таблетку.

– Мы ужинать будем?

– Котлеты на сковороде.

Живот болел все сильнее. По шкале от одного до десяти она выставила бы интенсивности боли оценку семь. Или восемь. Высокую. Чуть согнувшись, она поплелась к кровати. Легла, чуть свесив голову и подложив обе руки под живот. Вроде бы стало легче. Опять семь баллов. «Положительная динамика», – подумала Юлия радостно и стала мечтать, как увидит завтра Максима.

Он прилетит около полудня, встретятся они в четыре и будут вместе до девяти, и на следующий день тоже, а еще через неделю они скажут определенным людям правильные слова, и слова будут настолько правильными, что никого не обидят.

И совершенно непонятно, как она прожила без него все эти дни, как не свихнулась, а может быть, и свихнулась слегка, ведь вырезала же она собственноручно на кухонном столе первую букву его имени, вырезала маленьким перочинным ножиком, и как хорошо, что больше не надо ежедневно увеличивать контуры этой буквы и на сердце тоже.

Далеко на кухне прозвонил ее мобильный телефон.

– Юля! – закричал муж. – Возьми, наконец, трубку!

Юлия перестала дышать. Все то время, пока длился приступ, она глубоко дышала, это отвлекало и давало ощущение контроля над ситуацией, но сейчас перестала, вскочила, не размыкая объятий вокруг собственного живота, по возможности быстро пробежала на кухню. Ответила на звонок, дрожа и заикаясь от страха:

– Д-да?!

Сначала ответа не было. Потом ей показалось, она разговаривает с Тем светом, так далек и бестелесен был голос в трубке:

– Юля, привет. Прости, что беспокою тебя, но я завтра не приеду. Тут такая ситуация. У жены вроде бы был приступ аппендицита, но оказалось – вовсе не аппендицита, и пока неясно – что. Сейчас все вроде бы неплохо, но оставить ее я не смогу. Ты прости. Ты пойми. Ты ведь все понимаешь?

И он разъединился, нажал на красную кнопку у себя там, Юля выпрямилась у себя здесь, и ничего не болело. Она все понимала, и это, пожалуй, было самое плохое.

– А что, – сказала она мужу, – а не хлопнуть ли нам по рюмашке?

Муж рассмеялся. Он знал, что это из какого-то веселого фильма, но не был уверен, какая именно реплика должна следовать в ответ.

Юлия. Сентябрь. Resort Casual Отправитель:

957 55 57

08 сентября 08.12

«Танюша, какая-то полоса неудач. Мой текст о приюте для домашних животных, вышедший в журнале, тамошняя директриса не одобрила. Она сказала: это написано с неуважением к нашему труду и без любви к животным. Звонила главному редактору и жаловалась. Извращены факты, говорит. Редактор спрашивает: какие? Она говорит: ну вот что такое написано, дощатый сарай, что такое – дощатый? Обычный сарай. Потом мне позвонила. Злая ты девка, говорит, и деньги твои нам принесут зло (я пожертвовала тысячу рублей в пользу собак). Я прямо обиделась! Расплакалась. Нервы ни к черту. (Грустный смайл.) Ю.»

Через неделю они встретились. Неделя! Юлии она показалась вечностью. Нет, она писала очерки. Закончила цикл статей об Италии. Но все это было в какой-то другой реальности, вроде бы очень важной, однако не имеющей никакого значения для Юлии. Она осунулась и с грустью заметила, что совсем не улыбается.

Максим позвонил в понедельник. Неожиданно рано.

– Мне нужно увидеть тебя. Двенадцать? Тебе удобно? – Он был взволнован, и голос звучал непривычно нервно.

– Да, я приду. – Юлия старалась быть как можно спокойнее.

Открыв дверь гостиницы, она несколько раз поправила волосы. Посмотрелась в зеркало. На нее смотрела красивая, очень грустная женщина. Юлия попробовала изобразить что-то вроде улыбки – не получилось. С лицемерием у нее всегда было плохо.

В лобби пахло дорогими сигарами и кофе. Максим, сгорбившись, сидел у камина. Он казался очень усталым.

– Привет, прекрасно выглядишь, – привстал, неуклюже попытался подвинуть Юлии стул и снова сел. – Знаешь, только давай без драматизма. Прошу тебя, не плачь, – посмотрел на нее холодными и совсем чужими глазами.

– И не собираюсь. – Юлия собрала все свои силы, чтобы сдержать слезы.

– Я подумал и решил, что мы поторопили события. Зачем такая спешка? Жена сейчас себя плохо чувствует, и я не могу ее оставить. Да и жить нам негде, а я не хочу создавать неудобств ни тебе, ни себе. Мы же цивилизованные люди. – Он улыбнулся, обнажая белоснежные безукоризненные зубы.

Юлия почувствовала, как внутри что-то оборвалось, сорвалось, что-то очень тяжелое, горячее покатилось вниз – медленно, цепляясь острыми краями за нежную мякоть, раздирая ее в клочья и причиняя невероятную боль.

«Вот это, наверное, и есть моя душа», – мысли скомканно и необузданно вертелись в голове.

Юлия вдруг громко засмеялась, откидывая назад изящно причесанную голову. Максим показался ей маленьким человечком, похожим на гнома, так бывает, когда подсознание пытается спасти человека, минимизируя внешние раздражители.

– Ты с ума сошла, нельзя же так переживать! – вскричал Максим.

– Кто тебе сказал, что я переживаю. – Глаза Юлии блестели непролитыми слезами. – Мне, знаешь ли, некогда переживать. Сейчас готовлю новый репортаж, собираюсь в Вену. И вообще, кто тебе сказал, что я претендую на тебя?

– Ну, Принцесса, перестань. – Максим взволнованно смотрел на нее. – Ведь ты лучшая.

– А я знаю, спасибо. – Юлия говорила уверенным голосом, словно у нее открылось второе дыхание.

– И вообще, я совсем не собираюсь с тобой прощаться, а хочу взять паузу всего на три месяца. – Голос Максима, который она так любила, звучал нелепо: чуть гнусаво и тускло. Фромм, которым она зачитывалась в университете, писал, что женщина, несмотря на всю силу мужчины, является его стержнем и предопределяет векторный путь развития отношений. То есть, проще говоря, женщина должна точно знать, чего хочет.

В момент, когда Максим назидательно объяснял ей правильность разрешения ситуации и необходимость взять тайм-аут, ей больше всего на свете хотелось уйти из этого пропахшего сигарами помещения и остаться в одиночестве.

«Сейчас я сяду в машину, уеду куда-нибудь в лес и тогда, тогда с каждой выплаканной слезинкой я вытолкну все воспоминания, его запах, его голос, его прикосновения».

Она вспомнила, как они впервые ночевали вместе. Максим лежал к ней спиной, одеяло откинулось. Она прижалась к его спине и вдохнула запах, напоминавший ей запах ржаного свежевыпеченного хлеба. И вот теперь этот близкий ей мужчина говорит, что не надо драматизировать и он берет паузу. Месяца на три.

Она почувствовала новую волну внутри себя и резко встала, чтобы удалиться. Максим удержал ее.