Хосе Ризаль - Александр Губер

Перед доньей Рибера, матерью Леоноры, стали возникать мало приятные перспективы будущего замужества дочери. Ризаль, скомпрометированный во мнении правительства и лишенный шансов на хорошую карьеру, переставал быть желанным женихом. Слухи, приходившие из Мадрида, не могли успокоить материнское сердце доньи Рибера. Да, Ризаль усердно учится, его таланты признают, но с кем он водится? С мятежниками и либералами, с людьми, изгнанными с Филиппин после трагедии 1872 года. И выдать дочь за человека, которого не ожидает впереди ничего хорошего, который, быть может, не избежит гарроты на Багумбаянском поле? — Нет, не бывать этому браку, — твердо решила мать.

У нее были и другие основания расторгнуть брак Леоноры и Ризаля. Перед доньей Рибера мелькнула заветная для большинства филиппинских матерей надежда выдать свою дочь замуж за европейца.

В Дагупане появился молодой инженер-англичанин. Генри Кипингу, начальнику участка строившейся железной дороги Байямбанг — Дагупан, часто приходилось бывать в городке. Здесь началось его знакомство с Леонорой и ее родителями. Кипинг покорил сердце матери, но не мог добиться от дочери согласия стать его женой. На все убеждения инженера и уговоры матери Леонора неизбежно отвечала одно и то же: «Я люблю Хосе, я обручена с ним и всегда буду любить только его одного».

Донье Рибера пришлось вооружиться терпением и перейти к правильной осаде. На войне все средства хороши. В своем материнском эгоизме она решает хитростью прекратить переписку своей дочери с Ризалем. Подкупленные ею почтовые чиновники отдают ей в руки все письма, приходящие из Европы, и все письма Леоноры, адресованные Ризалю.

Проходил месяц за месяцем, а Леонора не получала из Мадрида ни строчки. Девушка затосковала. Мать искусно разжигала огонь сомнений в ее душе — вздыхала и печально покачивала головой, намекая на возможную измену. Но Леонора не допускала и мысли о неверности жениха. «Я знаю Хосе, — отвечала она на материнские атаки, — раз он дал слово, он умрет, но не нарушит его. Он, вероятно, болен, а я сижу здесь и не могу ухаживать за ним».

Непоколебимая уверенность Леоноры в своем женихе заставила, наконец, донью Рибера пустить в ход материнский авторитет. Кто на Филиппинах осмелится ослушаться матери? «Если ты любишь меня, то должна послушаться, — говорила донья Рибера дочери. — Помни, что всем на земле ты, после господа бога, обязана мне и должна подчиняться моей воле. Я хочу твоего брака с Кипингом не для себя, а ради твоего счастья. Но я вложила в этот брак все надежды на будущее, и твое несогласие убивает меня. Что же, ты хочешь убить мать?»

Бедная девушка, наконец, уступила. Обливаясь слезами, Леонора бросилась в объятия матери: «Хорошо, я исполню вашу волю, но я знаю, что мне недолго придется прожить. И прошу вас никогда больше не заставляйте меня играть и петь!»

На другой же день Леонора сожгла все письма от Хосе. Пепел она сложила, по местному обычаю, в заветную шкатулочку. К кускам материи от платья, в котором она появилась в день обручения с Хосе, прибавился лоскут от платья, бывшего на ней, когда она согласилась на брак с Кипингом. Ящичек с золотыми буквами «X» и «Л» сохранился до сих пор.

Свадьба была назначена на 17 июня. За несколько дней до этого донье Рибера понадобилось отправиться по делам в Манилу. Неизвестно, забыла ли она вовремя уплатить почтовым чиновникам полагавшуюся им мзду или те позабыли взятую на себя обязанность, но в руки Леоноры попало письмо от Хосе, полное нежных упреков за ее молчание. Уже много месяцев он не получает ответа ни на одно свое письмо. Неужели она разлюбила его?

Можно себе представить, что переживала его бывшая невеста. Она сразу поняла, кто был виною неполучения писем, и, едва мать ступила на порог, обрушилась на нее со слезами и упреками.

Донья Рибера не отрицала своих коварных действий и спокойно выдержала бурный натиск. Она прекрасно понимала, что Леонора уже не нарушит ее планов. День свадьбы назначен, оглашение сделано, гости созваны, и гордость не позволит девушке взять обратно данное Кипингу слово.

В назначенный день принявший католичество Кипинг обвенчался с Леонорой. Свадьба была невеселой. Невеста поражала всех своим подавленным видом. Надежды матери, что устроенный ею брак будет счастливым, не оправдались. Леонора не была счастлива и умерла два года спустя.

В романе Ризаля за Марией Кларой закрываются двери монастыря, в котором она ищет спасения от брака с нелюбимым человеком. В жизни Ризаля его невеста не нашла в себе сил избежать брака этим путем и умерла, не дожив и до двадцатой весны.

Возвращение на родину

Нелегально доставленный на Филиппины роман ходил по рукам, будя мысль филиппинского народа. «Не касайся меня» сыграл громадную роль в пробуждении национального самосознания филиппинцев. По свидетельству современников, люди готовы были пройти несколько десятков километров, чтобы только прочитать роман или хотя бы прослушать переведенные на родные наречия отрывки.

Конечно, безнаказанное распространение романа продолжалось недолго. Колониальные власти, духовные и светские, всегда внимательно следили за настроением филиппинцев. Обнаруженный вскоре правительственными шпионами роман произвел на колониальные власти впечатление разорвавшейся бомбы.

Цензурный комитет, состоявший из трех лиц, назначенных генерал-губернатором, и трех ставленников архиепископа, обрушился на святотатственное сочинение, потребовал его изъятия и публичного сожжения. Ризаль был обвинен в нападках на государственную религию, испанскую администрацию, гражданскую гвардию, на «единую и неделимую Испанию».

Колониальные власти объявили, что все лица, у которых будет обнаружен роман, поплатятся заключением в тюрьму, ссылкой и конфискацией имущества. Жандармы производили массовые обыски в поисках книги. Монахи в специальных проповедях громили роман, а в исповедальнях пытались выведать, кто его читает, и запугивали «грешников» адскими муками.

Но все эти преследования только усиливали спрос на книгу, окружали ее и ее автора героическим ореолом.

Книга стала предметом оживленных обсуждений в кругах филиппинской буржуазии. Завоевывая Ризалю сотни сторонников среди прогрессивной и либеральной части филиппинского общества, книга помогала им осознать весь ужас окружающей колониальной действительности. Вместе с тем роман Ризаля создал ему и много врагов. Не говоря уже о развратных и алчных монахах, выведенных в романе с сарказмом и ненавистью, о косных представителях колониального чиновничества, Ризаль восстановил против себя и наиболее консервативную часть филиппинцев и метисов. Ризаль не щадил пороков и недостатков своего народа. И если он скорбит о невежестве и суеверии народных масс, то одновременно он бичует разбогатевших за счет трудящихся откупщиков-филиппинцев, ненасытных ростовщиков, презирающих свой народ, и продавшихся колонизаторам выскочек.