Воздушный мост - В Михельсон

- Как видите, - закончил свой рассказ "профессор", - этот аэродром действует и сейчас.

- Как же вы в то время добирались сюда? - спросил все тот же сержант.

- Как и мы сегодня. Только тогда здесь было скаковое поле, обнесенное забором. Билеты на авиационные праздники стоили дорого, и мы, мальчишки, перелезали обычно через забор. Устраивались на крышах прилегающих построек. Те, кто посмелей, забирались на деревья.

- И чего это нас сюда, на аэродром? - спросил один боец своего соседа. - Может, оборонять его будем?

- А что, очень даже возможно, - согласился сосед. - Помнишь секретарь горкома рассказывал, сколько продуктов доставляют в Ленинград летчики? Вдруг немецкие парашютисты объявятся?

- Эх, ребята, не хотел я тайну свою выдавать. Да ладно, - хитро ухмыляясь, заговорил коренастый боец с рыжеватыми усами. - Письмо я в Генштаб написал.

Бойцы умолкли.

Интересно, что на этот раз расскажет им ротный балагур Семен?

- Что же ты написал, Сема? - спросил рыжеусого сосед.

- Предложение внес, как войну поскорее закончить.

- Давай, давай, Семен, развивай стратегию, - подбадривали бойцы.

- Вот, значит, пишу я им: "Здравствуйте, мол, дорогие товарищи". Ну, конечно, привет передал от всего нашего героического 25-го полка.

- Дальше давай!

- А дальше пишу: "Так как наш 25-й стрелковый полк есть рабочий полк, предлагаю отправить его воздушным десантом прямо в Берлин. Только вперед пусть наши летчики побомбят его, а мы уж следом за ними нагрянем. Пока все гитлеровские генералы по бункерам сидят, мы весь их штаб да и Гитлера со всей его шайкой накроем - вот и войне конец!"

Раздался дружный хохот.

- Ну, Семка, ну, стратег!

- Так что нечего удивляться, что нас сюда привели. Значит, дошло письмо до адресата, и мое предложение принято.

И снова дружный хохот.

...Командир с комиссаром, отдав распоряжение батальонам отдыхать до получения дальнейших указаний, направились к проходной Комендантского аэродрома. Едва они подошли к двери, как из нее вышел военный в кожаной куртке. Подошел к Супагину и Ермолаеву, поздоровался. Назвавшись представителем Военного совета фронта, спросил:

- 44-я стрелковая?

- Точно. 25-й полк 44-й дивизии, - отрапортовал командир полка майор Супагин.

- Задача полку известна?

- Нет, - ответил майор.

- Штаб Ленинградского фронта приказал сегодня же перебросить самолетами боевые силы дивизии в район Тихвина, - сказал представитель Военного совета. - Через двадцать минут начнем посадку. А сейчас прошу собрать командный состав...

Раздалась команда: "Подъем! Становись!"

Через несколько минут полк узнал, что ему предстоит.

Много разных догадок строили, даже спорили, куда и зачем их перебрасывают.

Но о том, что им придется переправляться за Ладогу на самолетах, никто не предполагал.

После этого известия уже совсем по-другому стали смотреть на аэродром, на большие самолеты, которые стояли по краю летного поля. Насчитали 25 ПС-84. Едва успели понять, что именно на них-то они и полетят, как услышали команду: "На посадку бегом марш..."

Каждый самолет взял на борт 25 человек с личным оружием. Один станковый пулемет засчитывался за двух бойцов, батальонный миномет - за одного, а 45-миллиметровая пушка с боезапасом за 15 человек.

Уже в самолетах послышались деловые солдатские вопросы: "Долго ли будем лететь, каков маршрут, часто ли атакуют?"

- Лету около часа, - ответил летчик. - Прошу иметь в виду - полетим над озером. Высота - самая малая. Во время полета с места не вставать, не ходить, не курить.

- Летчики, - вспоминает комиссар А. С. Ермолаев, - одеты были по-разному: одни - в кожаных регланах, другие - в летных куртках с меховыми воротниками. Выглядели они людьми степенными, опытными. Вели себя спокойно. Посадкой руководили уверенно. Шутили, подбадривали - мол, не волнуйтесь, все будет в порядке. Это вселяло уверенность, гасило нервное напряжение.

...Посадка закончилась быстро. Через четверть часа поднялась в воздух первая группа самолетов. Минут через пять взлетела вторая. Пушки и минометы с расчетами отправили последними.

Тем утром ПС-84 взяли с Комендантского аэродрома 540 бойцов и командиров с личным оружием, пулеметами и "сорокапятками".

Так неожиданно завершился этот ночной марш по городу для ополченцев 25-го полка. В это же время, а также сутками раньше или позже с различных участков фронта были сняты другие части 44-й и 191-й дивизий. Из поселка Рыбацкое была отозвана 6-я бригада морской пехоты. Эти части также проделали ночные броски через город. Только шли иными маршрутами. Путь одних лежал к Комендантскому аэродрому, других - к аэродрому Смольное, третьих - к пристани Осиновец. И у всех бойцов и командиров на сердце тоже была тревога, томила неизвестность.

Но все переживания, а затем посадка в самолеты, полет над штормящей Ладогой, приземление на полевом аэродроме под Тихвином мгновенно отодвинулись, как только необычные десантники ПС-84 ступили на землю и обрели солдатскую уверенность, готовность к любым испытаниям.

Об этом фронтовом эпизоде свидетельствуют скупые строки архивных документов, рассказы участников полетов над озером, живущих в Ленинграде воинов 44-й дивизии - старшины отдельной роты автоматчиков К. А. Петрова, радистов 12-го отдельного батальона связи Я. М. Гука, В. Н. Никанорова, воспоминания летчиков Московской авиагруппы особого назначения.

- Помню день незадолго до падения Тихвина, - вспоминает бывший командир корабля Московской авиагруппы Герой Советского Союза С. А. Фроловский. Погода была - хуже не бывает: по всей трассе туман, как молоко. Видимость не более ста метров. Местами нулевая. Наша эскадрилья получила приказ срочно перебросить в район Тихвина двести связистов с полным вооружением. Вылетали на задание четверкой. Произвели группой два полета, всех связистов своевременно доставили к месту назначения. Летчики остальных эскадрилий в эти же дни переправляли по воздуху пехотные подразделения.

Для нас, командиров кораблей, это были хотя и опасные, но привычные полеты по трассе воздушного моста. А вот для наших пассажиров, пехотинцев, связистов эти воздушные рейсы над Ладогой были в диковинку.

...Комиссар полка Ермолаев летел в замыкающем самолете девятки, пристроившись у пилотской кабины рядом с помощником начштаба Георгием Васильевым. По обе стороны фюзеляжа на дюралевых скамейках сидели телефонистки полка Фатима Гисматулина и Клава Зыкова, за ними санитар Виктор Кутин, дальше боец комендантского взвода Василий Куклев, полковые разведчики.

Девятка летела над приладожскими лесами, прижимаясь к верхушкам деревьев.