Время смерти - Роман Корнеев

Он придвинул пластиковый стул, взобрался на него и полез в свою «айри».

– Прежде всего, меня интересует, знаете ли вы, что кроме вас из экипажа вашего конвертоплана никто не выжил, включая высокопоставленного пассажира?

Цагаанбат почесала в затылке.

– А это важно?

– А, по-вашему, нет?

Цагаанбат пожала плечами.

– Я не знаю, в какие игры вы тут играете, однако я – подготовленный бронепех и пилот. Не «красножетонник». Если в мои обязанности входило охранять чуткий сон господина советника, то мне об этом доложить забыли. Я – вояка. Моё дело – стрелять. И получать в ответ такую же стрельбу. Результат чего вы и можете видеть.

Цагаанбат сделала широкий жест. Гость продолжал ёрзать, но глаз не отводил.

– Если все мои бойцы погибли – прискорбно, но такова специфика нашей профессии. Надеюсь, «Янгуан Цзитуань» в уговоренные контрактом сроки выплатит их семьям положенную компенсацию. Что касается гибели советника – ещё более печально, но это скорее вопрос к тому, кто загнал нас в это пекло, а ещё к тому, кто не успел нас прикрыть уже после отбивки сигнала о вступлении в бой. Тут совесть моя чиста, я сделала всё, что могла, для успешного завершения миссии.

Коротышка слез со стула и на ходу залистал какие-то доки на своей «айри».

– Прекрасно, вот давайте по этому и пройдёмся. Действительно, вы сумели во время боя пересадить пассажира на свой борт, когда его машина потеряла ход, на протяжении всего огневого контакта вы успешно командовали группой и так далее. Вопросы начинаются позже. Насколько чётко вы помните ту часть боя, когда вы уже добрались до бункера?

Цагаанбат даже не моргнула:

– Предельно чётко.

– Прекрасно, отчего советник оказался в бункере без бронекостюма?

Тут уже ей пришлось выпучить глаза.

– Что?

– Вы слышали, тело советника со следами пыток было обнаружено спасательной группой в дальнем помещении. Советник, согласно отчёту, был без брони.

– Понятия не имею, о чём вы. Последнее, что я видела, отправляя советника в сторону внутренней гермокамеры – он был в «веригах» и стандартном бронешлеме из бортового комплекта. Потом дверь разворо…

Коротышка жестом её остановил, продолжая копаться в доках.

– К этому мы ещё вернёмся. Значит, по-вашему, вы отправили советника одного, в броне, чтобы он заперся изнутри и ждал подкрепления, так?

– В точности. Я и два бортстрелка, как наименее бронированные, оставались во внешних помещениях бункера, остальные прикрывали наш отход снаружи.

– Вы не задумывались о том, что оставаться снаружи под огнём винтолётов даже для бронепехотинцев – это верная смерть?

– Если бы нас четверых никто не прикрывал, ваш советник не добрался бы даже до внешней двери. Парни дали нам несколько необходимых секунд. В конце концов, посмотрите записи бронекостюмов, они все снабжаются самописцами.

Коротышка наконец поднял свои честные глаза:

– А как вы думаете, что мы увидели на этих самописцах?

Так они смотрели друг другу в лицо, наверное, минуты три, потом коротышка так же спешно засобирался, долго просил прощения за «вторжение и назойливость» и, в конце концов, испарился, а за дверью Цагаанбат увидела двоих бравых вояк. Горбы «вериг» узнать нетрудно. Ничего себе замес.

Значит, её точно подозревают.

Возможно, просто потому, что она осталась в живых, простое механическое соблюдение процедуры.

Возможно, она всё-таки что-то упустила.

Подорванная ею в бункере «импа»24 была взята с пояса одного из стрелков, её комплект оставался не израсходован, так что тут им будет тяжело ей что-то предъявить, энергетический спектр «люсинчуя» отследить практически нереально, это штурмовой разрядник армейского образца, и когда пучок плазмы врезается в препятствие при таких энергиях, масса рабочего тела ничтожна, в основном поражающим фактором работает обычный воздух, ударная и вторичная температурная волна, ногу ей фактически разорвало пирокинетическим ударом.

Угу, с одновременной кремацией разлетающихся ошмётков.

Траектория поражения?

После взрыва двух пиро-гранат там все стены в решето от осколков брони обоих стрелков. Судя по всему, и ей изрядно досталось – Цагаанбат насчитала на себе минимум три антиожоговых повязки в тех местах, где армопласт всё-таки не устоял.

Значит, тут всё в порядке.

Никаких загадок. Самописцы выгорели – это преследователи, убираясь восвояси, подтёрли за собой. Что там было в горячке боя – от неё теперь сложно требовать подробностей. Отправила советника, заняла позицию позади стрелков, как учили, ногами к опасности, спиной к стене. Успела ли хоть раз выстрелить – не помнит, кажется, да, но всё случилось очень быстро, нападающие с ними цацкаться не стали.

Вот и вся история.

Цагаанбат прикрыла глаза и постаралась забыться.

Однако её как заклинило, она продолжала раз за разом прокручивать в уме тот бой, по новой, по новой, в каких-то уже совсем вымученных деталях, которых она и помнить-то не могла.

Да так, в конце концов, и заснула. Или врачи ей вкололи что-то.

Впрочем, проснулась она на следующий день с полегчавшей головой, и всё утро с интересом смотрела на светлеющее за окнами небо, казалось, сегодня случится невозможное и вдруг выглянет солнце.

В тот день никто так и не пришёл.

Цагаанбат вновь пыталась добиться возможности позвонить маме, но снова в этом не преуспела. Зато сообразила, почему ей «айри» не отдают. «Импа» наверняка выжгла что-то в интерфейсах, и теперь пока новый шлейф не смонтируют, только внешние терминалы.

Ну так и ими пользоваться не дают!

И двое вояк за дверью никуда не делись.

Приходили брать биопсию для селф-репозиции тканей.

Хороший знак, если «Янгуан» раскошелится, ногу ей вернут. Чувствительность, конечно, будет не та, но вояке это не главное, Цагаанбат знавала нескольких, у которых боевой армопласт заменял полноценный протез, у них там, в свободных полостях, даже какое-то лишнее оборудование смонтировано. Заманчивая перспектива, ничего не скажешь.

Интересно, а не могла она в бреду, накачанная по уши каппа-опиоидами, что-нибудь такое наговорить, что её взяли в работу?

Не должна, в стандартную программу подготовки вояк входила пассивная тренировка по рефлекторному подавлению речевых и двигательных центров в случае потери самоконтроля. Вовсе не для того, чтобы лучше «играть в партизан на допросе» (любимое мамино выражение), а потому что в беспамятстве можно было при помощи экзоскелета винтолёт разнести. Техника не знает, что такое гипоксия или дезориентация, если она уж работает, то на полную катушку. И рефлекторный удар миоусилителя, сравнимый по энергии с килограммом тротилового эквивалента, может натворить дел на борту. Что-то труженики клизмы такое делали с их мозгами, чтобы ничего подобного не случалось.

Так что Цагаанбат могла заговорить, только когда хоть частично пришла в себя.

Значит, на этом и сосредоточимся.

Цагаанбат так и проторчала весь тот день в палате, прерываясь на еду и сон, даже ни о чём толком не думала.

А на следующий день, прямо с утра, вновь явился коротышка.

Точно так же деловито побегал по палате, потом сел на стул и принялся мучить «айри». Потом сразу взял быка за рога:

– Капитан, нашим спецам очень помогли бы утраченные самописцы, но и без них удалось многое реконструировать. Давайте я перечислю всё, что мы знаем, а вы меня поправьте. Итак, вы с двумя стрелками и советником десантировались последними, вас настигала вторая группа конвертопланов противника, по этой причине вы настроили автопилот винтолёта на прикрытие, а бойцам в тяжёлых экзоскелетах приказали произвести беспокоящий огонь из наплечных ЗРК, после чего попытаться проследовать за вами в бункер. Однако противник решил с вами больше не церемониться и накрыл посадочную площадку веерным залпом. Отряд, оставшийся снаружи, был немедленно уничтожен. Тогда вы заперли внешнюю гермодверь и приказали советнику проследовать во внутреннюю «комнату страха» и приготовились обороняться. Внешнюю дверь они вскрыли довольно быстро, вы потеряли сознание от болевого шока, двое стрелков погибли. На этом ваши показания заканчиваются. Всё верно?

– Так точно.

– Спустя четырнадцать минут после того, как была заперта внешняя дверь, на месте оказались наши спасатели. Нападающие в этот момент уже уходили в пятидесяти километрах севернее.

– Жаль. Я думала, наши их хоть потрепать успели.

– Увы, увы. Но вам не интересно, как они за 14 минут сумели не только выкурить из норы вас троих, но и попасть в «комнату страха»?

Цагаанбат заинтересованно посмотрела на коротышку.

– Вскрыли её, как внешнюю?

– Вы не заметили, наверное, но внешняя дверь была слегка тоньше внутренней. К тому же, этим они скорее всего добились бы смерти советника, но я в прошлый раз говорил, что там были следы пыток.