Кофе для истинной леди - Софья Ролдугина

— Скажите, Абигейл, — вкрадчиво начала я между первой и второй чашкой чая. Запах меня не обманул — на тележке действительно оказались и имбирные пирожные, и кексы с изюмом. Великолепно приготовленные, к слову — немногим хуже, чем делала миссис Хат. — Вы готовы рискнуть?

Не сразу я поняла, что почти дословно повторяю слова Эллиса и даже его интонации. В отличие от меня, Абигейл не стала сразу соглашаться на предложение, не выяснив подробности. Она осторожно отрезала от пирожного малюсенький кусочек, с наслаждением прожевала его и только потом, отложив приборы, произнесла:

— Смотря что вы имеете в виду, Виржиния. Из комнаты я пока выходить не намерена. Здесь меня охраняют, а если начну бродить по замку в одиночестве, никто за мою жизнь и рейна не даст!

— Ну, что вы, я бы никогда не стала предлагать вам подобное. Просто мне кажется, что план мистера Питмана можно чуть-чуть усовершенствовать…

Пока я излагала план, герцогиня молчала и методично расправлялась с пирожным. Выражение ее лица было сосредоточенно-задумчивым, как в те минуты, когда она склонялась над финансовыми документами. Холодный взгляд, скупая мимика — Абигейл не просто слушала. Она просчитывала. Всё — возможные потери для репутации, и выгоду от скандала, и пользу для отношений с сыновьями, и потери в случае бездействия… Когда я закончила пересказ, герцогиня уже приняла решение.

— Как насчет еще одной чашечки чая, Виржиния? — от улыбки Абигейл у меня мурашки по спине пробежали. Я невольно посочувствовала неведомому преступнику. — Нам нужно обсудить некоторые детали…

На следующий день Дэлингридж потрясло чудовищное известие — герцогиня Дагвортская при смерти! Из Бромли срочно выехал ее поверенный в делах. Близнецы, бледные и хмурые, отменили все запланированные развлечения. Некоторые гости покинули замок, другие предпочитали оставаться в своих комнатах. Доминик Синглтон еще не оправился от приступа и отлеживался пока в спальне. Фаулер ни на шаг не отходил от Даниэля, но с советами не лез и вообще был крайне молчалив — казалось, баронета гнетут какие-то тяжелые мысли. Кристиан же взял на себя все хозяйственные вопросы по управлению замком и практически не показывался на людях. Так что к завтраку спустились немногие. Среди них, разумеется, были леди Вайтберри, леди Клэймор с мужем, виконтесса Стаффорн с сыном, которого она от юбки не отпускала, барон Оуксбург — сегодня непривычно молчаливый, виконт Эймстер с супругой и дочерью и еще несколько человек из тех, что проживали в Дэлингридже постоянно. Против ожиданий, за столом не царила мертвая тишина — нет, мы оживленно переговаривались, и порой беседа перерастала в горячие споры.

А все потому, что одновременно со слухами о скорой кончине герцогини по замку распространились и новости о том, что в спальне Абигейл, ныне закрытой на ключ, на стене появилось некое послание от покойной Рут Вивиан Дагворт.

— Говорят, что это касается семейной тайны, — взволнованно шептала мне леди Вайтберри перед завтраком. — Что-то о чистоте крови…

— В надписи говорится о некой «великой лжи», — звенящим от нервного возбуждения голосом говорила леди Клэймор, постукивая по столу ручкой старомодного лорнета. — Ложь, ложь…

— Все эти проходимцы, медиумы, — раздраженно отзывался барон Оуксбург, и лицо его было красно от злости. — Развели истерику, слушать тошно…

— Надпись…

— Загадочная надпись…

— Послание самой Рут Дагворт, да, да, той самой…

— Говорят, герцогиня слегла именно из-за нее…

Я охала вместе со всеми и прятала довольную улыбку за веером. Все шло по плану.

После обеда мы с Эвани закрылись в комнате и начали готовить «призрак Рут». Роль покойной графини Дагвортской должна была сыграть именно мисс Тайлер — после случая с купанием Фаулера она проявила неожиданное участие к делу и с удовольствием согласилась мне помочь. И теперь Магда вместе с Эвани из моей ночной сорочки и двух присланных герцогиней простыней шили платье для призрака. Белила и соответствующий наряд — и вот вполне земная девушка превращается в Рут Дагворт, потустороннюю гостью из загробного мира. Пока белая материя превращалась в маскарадный наряд, в голове у меня, словно наяву, звучали слова Эллиса:

«А еще лучше — попробуйте изобразить привидение этой самой графини, — предлагал он насмешливо, покачивая в пальцах травинку. — Что там говорилось в записках на старинных карточках? "Ты лжешь?" Вот пусть и "призрак" обвинит в том же самом человека, рискнувшего взглянуть на загадочную надпись. Если это будет просто любопытный, он ничего не поймет, и тайна ваша будет сохранена. А преступник от испуга и сознаться может. Мой дядюшка Ротгер, будучи констеблем в Управлении, не раз говорил мне — "Страх — лучшая приправа к допросу". Вот так-то, Виржиния!»

Страх и неожиданность. Да, это могло сработать.

Чем ближе был вечер, тем больше возрастало напряжение. Скорее всего, днем бы настоящий преступник к старой спальне Абигейл не сунулся — сегодня около заветных дверей постоянно прохаживался кто-то из любопытствующих гостей. Попробуй взломай замок, когда в любую минуту может появиться посторонний!

Другое дело — ночью.

Сама Абигейл перебралась в покои этажом ниже. Обычно они стояли наглухо запертые — якобы потому, что там жила раньше покойная матушка Стефана Дагворта. На самом же деле из старой герцогской спальни вел тайный ход наверх, в нынешнюю. На том же этаже располагалась библиотека. Сесть недалеко от дверей с томом легковесного романа Дианы Мейерс и выждать момент, когда в коридоре не останется наблюдателей, а затем проскользнуть в комнату к Абигейл — ничего сложного. Потом пробраться по тайному ходу в «спальню с посланием» и спрятаться там за ширмой — тоже. Доктор Хиггс и детектив Питман, посвященные в тайну, ждали на том же этаже, готовые при любом подозрительном шуме ворваться и задержать злоумышленника.

Но все пошло не так.

Когда наряд для призрака был почти закончен, Эвани отправилась немного полежать — «Передохнуть, ведь ночь будет долгая, леди Виржиния». Мы с Магдой, разумеется, только поддержали это решение. Но когда около десяти я стала будить ее, чтобы отужинать и затем уже перебираться в библиотеку, то обнаружила, что…

— Эвани, да у вас жар! — я коснулась ее лба, и он показался мне пылающим.

— О, нет, все в порядке, леди, — Эвани попыталась подняться. Щеки ее горели румянцем, а глаза блестели слишком сильно для здорового человека. — Просто вчера прогуливалась в саду без платка, а ветер…

— Ложитесь. Ложитесь и не спорьте, — бескомпромиссным тоном приказала я, надавливая ей на плечи и заставляя опуститься обратно на подушки. — Ничего страшного, если вы не станете участвовать. Я сейчас спущусь к Абигейл и попрошу ее прислать к вам доктора, а с «привидением» мы что-нибудь придумаем. Например, позовем ту служанку, Мэри. Она все равно знает… Или я сама наряжусь в белые одежды.

— Не стоит вам рисковать собой, — нахмурилась Эвани. Ее всегда ухоженные волосы разметались неаккуратной, спутанной гривой. — Может, лучше и вовсе отказаться от этой затеи?

— Ни за что! — категорично возразила я, но, поразмыслив, добавила: — В крайнем случае, отложим исполнение. На день или два, не больше. В конце концов, никто не обещает, что преступник сунется в эту комнату в первую же ночь.

Сложив в корзину «платье для привидения» я поспешила к герцогине. Во-первых, нужно было как можно скорее найти врача для Эвани. Такой жар — это не шутки. Как же я раньше не поняла, что она больна! Излишняя оживленность, ответы невпопад — похоже, ей уже с утра нездоровилось. Во-вторых, мне следовало предупредить детектива и саму герцогиню, что Эвани участвовать не будет.

Надежды на помощь служанки Мэри не оправдались. Оказалось, что Абигейл еще вчера отослала ее из замка — погостить несколько дней у родных. Мою же кандидатуру на роль «привидения» и герцогиня, и детектив забраковали в один голос:

— Что вы, Виржиния, как можно рисковать собой понапрасну! — нахмурилась Абигейл, а мистер Питман ее только поддержал:

— При всем уважении, леди, уж лучше я наряжу в это платье своего помощника, все равно он без дела болтается, — он вытащил из кармана платок и вытер взмокший от волнения лоб. Я с трудом подавила порыв отвернуться. Полный, страдающий отдышкой Питман в щегольских костюмах был полной противоположностью Эллису. Роднила двух детективов только страсть к риску. Впрочем, в отличие от Эллиса, Питман не был готов ставить на кон доброе имя, и уж тем более жизнь аристократки.

Я хотела было возразить, но не успела — в комнату вошел доктор Хиггс. Лицо его было обеспокоенным.

— Плохо дело, — объявил он с порога. — Похоже, что мисс Тайлер простудила ухо. Я дал ей аспирин, чтобы справиться с жаром, и сейчас она спит. По моим указаниям ваша служанка сделает для нее компресс на ухо, однако рассчитывать на помощь мисс Тайлер в ближайшие дни я бы не стал.