Поджигатель - Диана Гранина

Её слова принесли облегчение.

— Приятно слышать. Ты ведь ни с кем не встречаешься?

Она резко рассмеялась.

— Нет, большинство людей ещё думают, что я замужем. Пройдёт немало времени, прежде чем кто-нибудь приблизится к бывшей жене Кирилла Петровского. Или к дочери Петра Баркова, — тон её был самоуничижительным, и она отпустила руку Тимофея, чтобы и прислониться к изголовью. — Ты был одним из немногих, кто не боялся моего отца. В ближайшее время мне не придётся беспокоиться о том, что мужчины станут выстраиваться в очередь к моей двери, чтобы взять её штурмом. Не то чтобы у меня была дверь, которую нужно штурмовать…

Тимофей увидел беспокойство в её глазах и захотел, чтобы оно исчезло.

— Так и будет. Это временная неудача.

— Ты говоришь, как Женя.

— Приятно знать, что она ещё умна.

— О, это так. Большая умница, — Ирина рассмеялась. — Без неё я бы не пережила ни ту ночь, ни несколько других. Мне повезло, что она есть в моей жизни.

Тимофей задумался: вернулся бы он, если бы знал, что с ней случилось? Может быть, она была бы с ним, и в её жизни не случился тот пожар. От мысли, что она могла быть в здании, когда оно загорелось, у сыщика сжалось сердце. Он подвинулся ближе и, сделав над собой усилие, удержался от прикосновения.

Глава 20

— Ты находилась дома, когда случился пожар? — спросил Тимофей.

— Нет. У меня было позднее занятие в спортзале. Когда приехала, всё было в огне. Я никогда не видела ничего подобного. Жара, шум.

Он сдержал себя, чтобы не вздрогнуть. Ему не хотелось встречаться с живым пламенем.

— Нет, это ни о чём не готовит. Завтра пройдусь по площадке. Хочу пообщаться с твоими бывшими соседями. Как думаешь, если ты поговоришь с ними, они смогут рассказать, что видели?

— Конечно, только не утром.

— Да, я знаю, никаких утренних встреч, — улыбнулся Тимофей. Он помнил, что в это время суток она очень не любит с кем-то встречаться.

— Нет, дело не в этом, — Ирина сделала паузу, и он ждал, гадая, в чём дело. — У меня назначена встреча.

Поскольку не сказала ничего конкретного, Тимофей решил, что ей неудобно говорить ему об этом. Он не мог её винить, хотя внутренне удивился.

— Нет проблем. Сначала я поеду на станцию, буду звонить и договариваться о встрече. В какой-то момент мне придётся поговорить с твоим отцом, поскольку он владел третьим участком.

— Лучше ты, чем я.

Сыщик засмеялся.

— Ты сможешь приехать к 11:30?

— Да, — сказала она. — Что-то ещё?

Всё остальное. Тимофей хотел поцеловать её снова и на этот раз не останавливаться. Он желал создать для этой комнаты новое воспоминание, в котором не было бы боли и потерь. Он хотел… и это было проблемой. И лучше не начинать.

— Пожалуй, всё. А теперь, пока этот разговор не стал ещё более неловким, я пойду вниз и позволю тебе продолжить свой вечер.

— Наверное, это хорошая идея.

Они смотрели друг на друга, и он думал, хочет ли она, чтобы её поцеловали. Наконец, собеседница спасла обоих, сказав:

— Спокойной ночи, Тимофей.

— Спокойной ночи.

Вернувшись в свою комнату, сыщик приготовился ко сну, но прислушался к движению наверху. Ему не давала покоя мысль о том, что она делает, думает… одета ли. Ему хотелось подняться к ней, но если простой поцелуй свёл его с ума, нужно было держать дистанцию.

Открыв книгу на планшете, он проигнорировал голос, дразнящий его удачей.

***

По утрам во вторник Ирина ездила на час в Керневск, чтобы посетить психолога. Поблизости были другие специалисты, но она не рассматривала иные варианты. Это было то, что она делала для себя, и меньше всего ей хотелось, чтобы узнали её отец или бывший муж. Рассказать об этом Жене было достаточно сложно, хотя её поддержка после этого была просто замечательной.

Поездки за пределы городка обеспечивали Ирине желаемую анонимность, и она наслаждалась дорогой в обе стороны. Слушала подкасты или музыку и позволяла своим мыслям дрейфовать. В некоторые недели после встреч она становилась бодрее и энергичнее, в другие недели её мысли и эмоции оставались вихревыми.

В такие дни она выезжала на обратную дорогу, чтобы, добравшись до работы, иметь возможность сосредоточиться. В любом случае, сеансы пошли ей на пользу. Адвокат по бракоразводным процессам посоветовал ей эту программу, и она была ему благодарна.

Во время сеанса она говорила о Тимофее и о том, какие эмоции вызвало его возвращение. Взбудоражило — это мягко сказано. Скорее, было похоже на блендер, перемалывающий эмоции. Прошло всего две ночи, а он был последним, о ком она думала перед сном, и первым, о ком думала, когда просыпалась. Не говоря уже о том, сколько раз в течение дня в её голове возникали его образы. Теперь они сочетались с мыслями, как прекрасен его поцелуй, как она хочет ещё, даже зная, что сыщик не собирается оставаться. Это было похоже на катание на американских горках, у которых нет конца, и где пассажиры не видят рельсов. Она молниеносно переходила от ужаса к восторгу, к надежде, а затем снова к ужасу.

В детстве одним из её главных механизмов преодоления страха было сохранение спокойствия в отношении вещей и людей. Вспыльчивость отца научила её и мать способам сдерживать его гнев, а ещё лучше — полностью избегать. Эмоции нужно было скрывать. Они являлись признаком слабости. Ирина позволяла себе чувствовать, когда танцевала и когда была с Тимофеем. Потом она потеряла и то, и другое. Только уйдя от Кирилла и полюбив преподавание и помощь своим клиентам, снова позволила себе ожить.

Теперь Тимофей вернулся, и её эмоции были на пределе.

После приёма она посмотрела на часы и сделала несколько быстрых расчётов. Если ехать по шоссе, то она приедет в Лазурск слишком рано, чтобы встретиться с Тимофеем. Если же она поедет по дороге, то немного опоздает, но зато будет спокойнее. Может себе позволить. Женщина