Осторожно – Питер! – Свежераспечатанные тайны - Наталия Касторф

– Ну, и садистка же ты…

Ляля его не слушала, мурлыкала своё. На какую-то секунду в ней проснулось любопытство.

– Кстати, что это за странная командировка?

– Да так… По обмену опытом…

– Ой, а мы с Валериком в Америку поедем! Будем там флористами работать, дворы американцев озеленять!

– А если те не захотят?

– Не захотят – отключим газ!

Юрик сочувственно глянул на кретинку. Таки помешалась.

– Да не смотри ты так грустно! Развод – не конец света, а Изольда – не пуп земли!

Кстати, общая работа сближает. Найди себе единомышленницу-переводчицу… Хи!

– Ага, найду, послушаюсь, наверное! У зоолога-ботаника жена должна быть обязательно биологица, а у сантехника – сантехница, да? Или управдомша, это уж как минимум. То есть, если я, к примеру, ваннами стану торговать или унитазиками, то мне непременно нужна будет торговка или менеджер. Аминь!..

Юрик выскочил из спальни, так не открыв коньяк…

Бабушка на кухне читала любовный роман, подкинутый Лялей.

Ляля ничего не делала просто так, и романчик подкинула явно с каким-то подлым умыслом. Накой, спрашивается? Бабушка и так была уверена, что у внученьки с мозгами полная монтана.

– Ну, всё, бабуля, я пошёл…

– А грустный чего такой? Она всё никак? Всё думает о том хмыре?

– Не знаю… По-моему, она его любит…

– Дурак! Мне виднее, кого она любит! Ты жди, жди… Пусть пока думает, что цветы от него, а то совсем на любовной почве тронется! Мы ей потом всю правду выложим, а пока сиди тихо и молчи в тряпочку. Ближе тебя у неё всё равно никого нет и не будет!..

Через две недели Юрик уже стучался в амстердамскую квартиру Дуремара. Квартирка была ништяк. Среди добротной мебели стояли пальмы в кадках. Утешало одно: квартира съёмная, не Дуремарова собственность.

Хозяин открыл в футболке, джинсах и шлёпанцах на босу ногу. Мордашка за несколько лет скукошилась, сморщилась – бр-р-р! Гнуснятина. Ничего общего с портретом над Лялиной кроватью.

Юрик начал атаку с порога:

– Не узнаёшь?

– Простите, но я вас не помню… Кто вы?

– Твой соперник! Только не пугайся, ладно? Тебе бояться нечего, она любит только тебя! Вот, и записочку прислала!

– Кто "она"?

– Так я что, не туда попал? Ты Валера?

– Да…

– Ну, а я от Ляли!

Выбрав амплуа придурка, Юрик изо всех сил старался не выходить за рамки жанра.

Он огляделся, руками развёл, и по-плебейски перешёл обратно с "ты" на "вы".

– Ба-а-а! Да тут королевские апартаменты! Я на днях с одним голландцем разговаривал по бизнесу, так он мне знаете, что сказал? Вы удивитесь! Он сказал, что ездит в Россию мыться! Невероятно! Сказал, что у вас в Голландии всё такое маленькое, тесное, квартирки крошечные, ванных вообще нет, одни душевые. Мол, вам приходится всё время стоя мыться!

– Ну, это он преувеличил. Возможности тут у всех разные. А у вас, как я понял, свой бизнес?

– Да не очень-то он мой… Пока не мой… Короче, я щас ваннами торгую, унитазиками! Гы-ы…

Мичурин брезгливо поморщился. Вот, гад! Знал бы он, с кем разговаривает.

– Ну, и как там Ляля?

Юрик в отместку тоже поморщился.

– А вам действительно интересно?

– До определённой степени… Я ведь её любил…

– То есть, ваши чувства в прошлом?!

Юрик захотелось крикнуть "ура".

– Не знаю, станет ли вам легче от того, что я скажу… У меня большие проблемы со здоровьем. Мне сейчас не до неё.

– Минуточку! Она ждёт из Голландии великого учёного, профессора, можно сказать… в Америку собирается переселяться из-за вас, а вы так просто говорите: "Мне не до неё"!

– Повторяю… У меня серьёзные проблемы…

Душетерзательную встречу прервал звонок в прихожей.

Дуремар пошёл открывать и вернулся в сопровождении кучки маргиналов. На маргиналах были мятые свитеры, кое у кого даже с перьями от подушек. Джинсы зияли мохнатыми дырами, а в ушах и ноздрях болталось много-много всякой бижутерии.

Чудики отправились на кухню, а Юрику стало весело.

– Простите, это, конечно, не моё дело, но ваши коллеги мало смахивают на профессуру. Даже на лаборантов внешне не тянут, я бы сказал!

– Это действительно не ваше дело. Я принимаю вас здесь только из уважения к Ляле, к нашим с ней… отношениям.

– Которые уже в прошлом, да? Могу я ей так передать?

– Вы всё правильно поняли. Спасибо за записку.

Мичурин поднялся с кресла, ожидая того же от Юрика.

Юрик вскочил, взял с пола сумку, но направился не в прихожую, а сделал прыжок в сторону кухни.

– Секундочку! Что там у вас за секреты, а?!

Мичурин озверел.

– Стойте! Вас там не ждут!

– Знаю-знаю!.. Да я, в общем-то, только в туалет! Он ведь у вас рядом с кухней?

– Ага, иди… Давно не какал… Идиот…

На кухне у стола маячили маргиналы в интимных позах и целовались. Но Юрика это не трогало. За годы в туризме он и не такого насмотрелся. Один раз даже сам почувствовал, что не железный. Когда работал с голландской группой в Москве.

Проблема тех парней была в другом. Они нюхали и кололи в вену наркотики. Отсюда могут быть любые проблемы со здоровьем. К счастью, никто из них Юрика не заметил, и он беспрепятственно вернулся в комнату.

– Ну, я пошёл! Провожай меня скорее, кореш, а то я за себя не ручаюсь…

– Теперь доволен? Всё вынюхал?

– Всё! Теперь я за Лялю спокоен!

– В каком смысле?

– Да нафиг ты ей такой сдался!

– Ладно, выметайся!.. Надоел!..

Выйдя из квартиры, Юрик на секунду подпер дверь ногой.

– Ну и вляпался же ты, приятель! А как же розы без шипов? Ляля говорила, что ты хотел назвать новый сорт её именем…

Мичурин, собрался с последними силами (дохляк ещё тот!) и вытолкал Юрика на лестничную клетку.

– Будем считать, что опыт не удался…

Красивая голландская дверь с грохотом захлопнулась.

Глава 16.

"До спинного мозга" Ступив на набережную канала, Юрик вдохнул прохладный осенний воздух.

Поздняя осень в Амстердаме малоприятное явление, но бывают и большие исключения.

Юрику в тот день повсюду мерещились весенние ароматы. Один раз даже Ляля померещилась в одной из стеклянных витрин. "Это от счастья", – подумалось ему.

На утро был выезд автобусом с группой в Париж, а потом долгое возвращение в Питер через всю Европу. Хотелось сразу же рвануть домой, но путёвка длинная попалась, шесть стран за две недели. Так что пришлось терпеть.

Юрику терпеть было не в лом. Он был полон всяческих надежд и энтузиазма…

Энтузиазм, привезенный из-за границы, быстро улетучился. Всё случилось, как он и боялся.

Ляля выслушала молча, подумала, что он из ревности наговаривает.