Муос 2: Частилище - Петров Захар

Армия окружила Кальваристов, взяв их в осаду. На удачу вне родных поселений оказалась торговая группа Кальваристов, которую взяли в плен. Не выдержав пыток, одна варварка согласилась помогать спецназовцам. По Поверхности она провела Зозона с тремя пятёрками спецназовцев к наружному входу в одно из поселений Кальваристов. Нашла потайной вход и впустила туда спецназовцев.

Спустившись по крутой лестнице, они столкнулись с Кальваристами. Это были женщины и дети. Человек пятнадцать. Мужчин у Кульваристов, как и в Республике, было мало. Поэтому почти все мужики, и даже наиболее воинственные женщины, были задействованы на баррикадах. Нападения с Поверхности никто не ожидал, и охранять хорошо замаскированные выходы, как бы на всякий случай, направили самых слабых. «Защитники» были перепуганы появлением группы незнакомцев в скафандрах. Они неумело держали в дрожащих от страха руках арбалеты и копья. Один арбалетный залп – и половину бритоголовых падёт, остальные станут жертвами спецназовских мечей. Но Зозон поднял руку, не дав своим людям сделать их работу.

В свете прикреплённого к стене факела обороняющиеся выглядели жалко. Они вжимались в стену. У девушки, кажется беременной, тряслись губы. Какой-то пацан обмочился. Они были на грани истерики. Зозон, насколько мог спокойно, произнёс:

– Бросьте оружие. Мы не причиним вам зла…

Он не успел договорить. Угольные фильтры исказили его голос. Кальваристы не расслышали слов, которые показались им рыком чудовища. Их нервы не выдержали – они стали стрелять и вопить, некоторые побежали. Через минуту всё было кончено. Пятнадцать бритоголовых трупов лежало на полу помещения. От единственного рассеянного залпа Кальваристов погиб спецназовец и ранены ещё двое, включая самого Зозона – стрела навылет пробила ему плечо.

Всё же они закончили захват Кальваристов. Появившись с тыла, они быстро сломили сопротивление варваров, уничтожили тех, кто был с оружием. На складах были найдены захваченные на Молодёжной продукты, в загонах – угнанные свиньи. Варвары пытались врать, ссылаясь на то, что кто-то из убитых мужчин нашёл всё это в переходах неподалёку от их поселений. Но после нескольких зуботычин они перестали нести эту чушь.

Кальваристов рассортировали: наиболее опасных распределили по верхним помещениям Республики, прочих –разослали по разным станциям и поселениям, детей – в приют. Народ Кальваристы перестал существовать без надежды на возрождение. Их поселения были переименованы и заселены переселенцами со всей Республики.

Вместо повышения в звании после успешной операции майора Зозона ждал допрос следователя. Кто-то донёс на него. Следователь уже допросил всех спецназовцев, участвовавших в операции, пленную Кальваристку. Бывший спецназовец, боевой товарищ Зозона – теперь был следователем и вёл допрос. Он сидел на лавке в кабинете Зозона, смотрел ему прямо в глаза, но вёл себя совершенно отчуждённо, как будто видел своего сослуживца в первый раз:

– Почему, столкнувшись с заслоном Кальваристов, вы запретили своим подчинённым его уничтожить?

– Потому что там были женщины и дети.

– Они были вооружены?

– Да.

– Оружие было взведено и обращено на вас?

– Да.

– Они представляли угрозу для вас и вашего отряда?

– Я думал, что смогу их убедить сдаться без боя…

– Отвечайте прямо на вопрос!

– Да, конечно, раз у них было оружие – они были опасны, но варвары были испуганы и я думал…

– Меня не интересует, что вы думали. Отвечайте только на мои вопросы. Они подпадали под определение «вооружённый противник», предусмотренную Положением об Особом Отряде Республики?

– Да.

– Вы выполняли задание, подпадающее под определение «специальная операция»?

– Да.

– Что в соответствии с Положением необходимо делать с вооруженным противником во время специальной операции?

– Незамедлительно уничтожить.

– Своим жестовым приказом вы не дали спецназовцам выполнить требование Положения о незамедлительном уничтожении врага?

– Да.

– Если бы вы этого не сделали, спецназовцы открыли бы огонь первыми?

– Да.

– … и уничтожили бы большую часть оборонявшихся, сломив сопротивление оставшихся.

– Наверное…

– Что значит «наверное»? Вы сомневаетесь в боевых способностях своего отряда? Или отказываетесь от своих слов? Если я правильно вас понял, Кальваристы были настолько перепуганы, что один арбалетный залп полностью сломил бы сопротивление тех, кто остался бы в живых.

– Да! Если бы мы дали первый залп, Кальваристы бы не сделали не одного выстрела.

– То есть ваши действия привели к гибели одного спецназовца и ранению двоих, в том числе вас; поставили под угрозу выполнение операции?

– Да! – почти кричал Зозон.

– Что вы скажете в своё оправдание?

– Я не хотел убивать женщин и детей.

– Вы не захотели убивать вооружённого противника. В Положении есть оговорка или исключение, касающееся пола и возраста вооруженного противника?

– Нет!

Следователь поднялся и, выходя из кабинета, потребовал:

– Соберите своих людей!

Зозон не боялся смерти. Лучше бы ему дали возможность погибнуть в бою, чем прилюдно, в присутствии своих подчинённых выслушивать приговор. Может быть лучше, чтобы он был смертным. Он выберет смерть от меча – умелый взмах следователя и для него всё закончится. И без того напряжённая тишина в Урочище после слов следователя «Именем Республики!» стала гробовой. Следователь, постоянно рубя ссылками на параграфы, сообщил о ходе проведённого расследования. Бесстрастно перечислил все нарушенные пункты Положения, Присяги и Закона Республики. Формулировки были жёсткими и чёткими, приговор был составлен и аргументирован безупречно, зачитан таким тоном, что не только у присутствующих, но и у самого приговорённого не оставалось сомнения в справедливости любого наказания оступившемуся офицеру. Но концовка была несколько неожиданной:

– … в соответствии с пунктом 3 параграфа 317 за содеянное командир Особого Отряда Республики майор сил безопасности Зозон Сергей подлежит наказанию в виде смертной казни. В соответствии с пунктами 2, 7, 9 параграфа 19 мною учтены, как смягчающие ответственность обстоятельства, заслуги приговорённого перед Республикой; совершение им преступления по мотивам ложного гуманизма при отсутствии корысти и иной личной заинтересованности; а также принятие им исчерпывающих мер к устранению последствий содеянного и успешное выполнение задания, во время которого было совершено преступление. В соответствии с параграфом 16 мною принято решение о признании данного случая исключительным и замене смертной казни на более мягкое наказание – лишение должности и специального звания. С момента окончания зачтения приговора бывший командир Особого Отряда Республики майор сил безопасности Зозон Сергей разжалован в солдаты со званием рядовой. Именем Республики!

Следователь выхватил оба меча, сделал ими ловкие взмахи, и майорские погоны Зозона упали на пол. Следователь развернулся и пошёл на выход из Урочища. Присутствующие расходились. Никто не подошёл к презренному осуждённому и не поддержал своего бывшего командира. Он так и стоял, опустив голову, глядя на обрезанные тряпочки погон. Первым порывом было броситься на меч. Но самоубийство – это слабость, не достойная спецназовца. Смерть он сможет найти в бою.

Его определили в пятёрку на место спецназовца, который погиб по его вине. Зозон искал смерть, напрашиваясь на выполнение самых рискованных заданий. Но у смерти были другие планы. Офицеров не хватало, и уже через год Зозону было присвоено звание лейтенант, он снова возглавил пятёрку. Ещё через полтора года, после серии удачных операций, он стал капитаном.

У Зозона было две жены и четверо детей. И ни одну из жён он себе не выбирал, кровным отцом для детей не был. Они ему остались от погибшего товарища. Таков обычай в спецназе, да и в армии тоже. Если спецназовец не возвращается с задания, его жена или жёны с детьми должны уйти из Урочища. Пенсии в Муосе для жён погибших не платили. Вдовы могли остаться в Урочище, только снова став жёнами кого-то из спецназовцев. Поэтому женатые воины договаривались со своими сослуживцами взять заботу о семье в случае смерти в бою. После того, как его друга перекусил змей, Зозон должен был выполнить данное обещание и переселиться в квартиру погибшего. Не с одной из жён Зозон не сблизился, с детьми отношения поддерживал формальные и своими семейными обязанностями тяготился.

Чтобы враз разрешить все свои проблемы, он просился определить его в Чёрную Пятёрку. Так называли особую группу, набиравшуюся из наиболее опытных спецназовцев. После того, как спецназовцы уходили в Чёрную Пятёрку – его больше никто не видел. Жили они в отдельном бункере где-то в Центре. Их семьи оставались на пожизненном содержании в Урочище. Чёрная Пятёрка выполняла наиболее сложные и опасные задания, содержание которых составляло государственную тайну. Поговаривали, что они, передвигаясь под землёй и по поверхности, разыскивают отдалённые военные бункера, расположенные где-то в окрестностях Минска и пытаются пройти в таинственные и полные опасностей Шабаны. Этого никто точно не знал, но попасть в Чёрную Пятёрку хотели многие. Зозону отказывали, не объясняя причин. Для себя он решил, что это – из-за его судимости.