Путешествие на "Кон-Тики" - Тор Хейердал

Десятикилограммовая золотая макрель, насаженная на шесть самых крупных рыболовных крючков, висела позади плота в качестве приманки для акул; лоцманы наткнулись на золотую макрель, потыкались носом, не трогая ее, а затем поспешили назад к своему господину и повелителю, морскому царю. Подобно механическому чудовищу, он пустил в ход свою машину и, легко скользя в воде, приблизился к золотой макрели, которая жалкой игрушкой лежала перед его пастью. Мы осторожно подтащили приманку к самому краю плота, и морское чудовище медленно последовало за нею. Оно не раскрыло рта, как будто считая, что не стоит распахивать всю дверь ради такого ничтожного кусочка, как макрель, ударявшаяся об его пасть. Когда гигант пододвинулся к самому плоту, он потерся спиной о тяжелое рулевое весло, отчего оно выскочило из воды, и теперь мы имели полную возможность изучить чудовище На самом близком расстоянии — на таком близком расстоянии, что при виде этого совершенно фантастического зрелища мы все как бы сошли с ума и, разразившись глупым смехом, принялись что-то возбужденно кричать. Сам Уолт Дисней[29], при всей силе своего воображения, не мог бы создать более ужасающее морское чудовище, чем то, которое внезапно очутилось около нас, двигая страшными челюстями у края плота.

Чудовище оказалось китовой акулой, самой большой акулой и самой большой рыбой в мире, известной в наши дни.

Она встречается исключительно редко, но отдельные экземпляры кое-где попадались в океанах под тропиками. Китовая акула в среднем имеет в длину 15 метров и весит, по утверждению зоологов, 15 тонн. Говорят, что крупные экземпляры иногда достигают в длину 20 метров; у убитого с помощью гарпуна детеныша печень весила 300 килограммов, а в широкой пасти имелось около 3 тысяч зубов.

Чудовище было таким огромным, что, когда оно начало описывать круги вокруг плота и под ним, его голова виднелась с одной стороны, а весь хвост целиком торчал с другой. А спереди его морда казалась такой невероятно причудливой, флегматичной и глупой, что мы не могли удержаться от смеха, хотя прекрасно понимали, что хвост чудовища обладал достаточной силой, чтобы в случае нападения разнести на куски и бальсовые бревна и связывающие их веревки. Снова и снова описывала китовая акула все более суживавшиеся круги под самым плотом, а мы могли лишь наблюдать и выжидать, что произойдет дальше. Проплывая мимо кормы, акула мирно и плавно проходила под рулевым веслом и приподнимала его на воздух, между тем как лопасть весла скользила вдоль ее спины. Мы стояли кругом палубы плота с ручными гарпунами наготове, но они представлялись нам чем-то вроде зубочисток по сравнению с огромным животным, с которым нам предстояло иметь дело. Не было никаких признаков того, что китовая акула собирается покинуть нас; она кружила вокруг плота и следовала вплотную за ним, подобно преданному псу. Никому из нас не приходилось испытывать или даже предполагать, что ему придется испытать нечто подобное; все это происшествие с морским чудовищем, плававшим позади плота и под ним, казалось нам до такой степени неестественным, что мы поистине не могли отнестись к нему серьезно.

На самом деле китовая акула кружила вокруг нас не больше часа, но нам казалось, что ее визит длился целый день. Наконец Эрик, стоявший с двухметровым ручным гарпуном на углу плота, не выдержал и, подбодряемый неуместными криками, занес гарпун над своей головой. Китовая акула медленно скользила по направлению к нему и высунула свою широкую голову как раз под самым углом плота. Эрик со всей своей богатырской силой взмахнул гарпуном и вонзил его в костлявую голову акулы.

Прошло несколько секунд, прежде чем чудовище как следует поняло, что произошло. И тогда в мгновение ока мирное слабоумное животное преобразилось в гору стальных мышц. Мы услышали свистящий звук, когда веревка гарпуна пролетела над бортом, и увидели фонтан воды, когда чудовище головой вниз нырнуло в глубину. Три человека, стоявшие ближе других, были сбиты с ног; пронесшаяся в воздухе веревка задела и больно хлестнула двоих из них. Толстый канат, достаточно прочный, чтобы удержать шлюпку, зацепился за край плота, но тут же лопнул, как кусок шпагата, а через несколько секунд выброшенное древко гарпуна показалось на поверхности воды в двухстах метрах от нас. Стая испуганных лоцманов промелькнула в воде, отчаянно пытаясь догнать своего старого господина и повелителя.

Мы долго ждали, что чудовище примчится назад, подобно подводной лодке; но нам больше не пришлось увидеть китовую акулу.

Теперь мы находились в Южном экваториальном течении и двигались в западном направлении ровно в 400 милях южнее островов Галапагос. Опасность того, что нас отнесет к галапагосским течениям, миновала; все наше знакомство с этим архипелагом свелось к поклонам, которые нам передавали большие морские черепахи, забиравшиеся так далеко в океан, несомненно, с этих островов. Как-то мы увидели огромную морскую черепаху, которая барахталась в воде, высунув на поверхность голову и одну ногу. Когда поднялась зыбь, мы заметили в воде под черепахой зеленые, синие и золотистые тени и поняли, что черепаха ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с золотыми макрелями. Сражение было явно односторонним; оно состояло в том, что 12–15 большеголовых, ярко окрашенных макрелей атаковали шею и ноги черепахи, очевидно пытаясь взять ее измором, так как черепаха не в состоянии пролежать целый день на брюхе, втянув голову и ноги под щит.

Как только черепаха заметила плот, она нырнула и направилась прямо к нам, преследуемая сверкающими золотыми макрелями. Она подплыла к самому краю плота и, по-видимому, была не прочь забраться на бревно, как вдруг увидела нас. Если бы мы имели больше практики, мы без труда могли бы поймать ее веревками, пока ее большой щит медленно проплывал вдоль плота. Но мы упустили момент, слишком долго разглядывая ее, и когда петля была готова, гигантская черепаха уже миновала нос плота. Мы спустили на воду маленькую резиновую лодку, и Герман, Бенгт и Торстейн пустились вдогонку в круглой скорлупке, которая была немногим больше той, что плыла впереди. Бенгт в качестве эконома мысленно предвкушал уже мясные блюда и восхитительнейший черепаховый суп. Но чем быстрее гребли наши товарищи, тем быстрее и черепаха скользила в воде под самой поверхностью; не успели они отплыть от плота на сотню метров, как черепаха неожиданно бесследно исчезла. Во всяком случае, они сделали одно доброе дело. Когда маленькая желтая резиновая лодка направилась назад, танцуя на воде, вся стая сверкающих золотых макрелей устремилась за ней. Они кружились вокруг новой черепахи, и самые смелые пытались ухватить лопасти весел, которые погружались в воду, как черепашьи ноги. Тем временем мирная черепаха благополучно скрылась от всех своих наглых преследователей.

Глава 5

НА ПОЛПУТИ

Повседневная жизнь и эксперименты. — Питьевая вода для экипажа плота. — Батат и тыква раскрывают тайну. — Кокосовые орехи и крабы. — Юханнес. — Мы плывем по ухе. — Планктон. — Съедобная фосфоресценция. — Знакомство с китами. — Муравьи и морские уточки. — Плавающие любимцы. — Золотые макрели становятся нашими спутниками — Ловля акул. — «Кон-Тики» превращается в морское чудовище. — Акулы оставляют нам лоцманов и прилипал. — Летающие кальмары. — Неизвестные посетители. — Водолазная корзина. — С тунцами и бонитами в их стихии. — Несуществующий риф. — Тайна киля раскрыта. — Полпути.

Шли недели. Мы не видели никаких признаков корабля; не встречалось и плававших в воде предметов, которые говорили бы о том, что на свете существуют другие люди. Весь океан принадлежал нам; горизонт был открыт перед нами со всех сторон, и от самого небесного свода веяло подлинным покоем и свободой.

Воздух, казалось, звенел от пропитавшей его свежей соли, и вся незапятнанная синева, окружавшая нас, обмывала и очищала и тело и душу. Все сложные проблемы цивилизованных людей представлялись нам на плоту искусственными и призрачными, простыми измышлениями извращенного человеческого ума. Реальностью были только стихии. А стихии, по-видимому, не обращали внимания на маленький плот. Или, пожалуй, они принимали его за нечто естественное, что не нарушало гармонии океана и приспосабливалось к течению и волнам, как птица или рыба. Теперь стихии были не страшным врагом, с пеной набрасывавшимся на нас, а надежным другом, который твердо и уверенно помогал нам двигаться вперед. Ветер и волны толкали и подгоняли, а океанское течение под нами несло нас вперед к нашей цели.

Если бы в один из обычных дней, проведенных нами в океане, нам повстречался какой-нибудь корабль, с его борта было бы видно, что мы спокойно покачиваемся вверх и вниз на длинной медленно катящейся волне, увенчанной мелкими белыми гребнями, а пассат наполняет наш оранжевый парус и выгибает его в сторону Полинезии.