Бунт против цивилизации - Лотроп Стоддард

Статистика доктора Копленда о младенческой смертности говорят о том же: «Среди младенцев, родившихся у коренных матерей, стоимость 90 на 1000 — в отличие от 79 для французских матерей; 75 — для богемских, 69 — для австровенгерских, 64 для русских, 58 для шведских, и 43 для шотландских». Эту разницу Доктор Копленд связывает с тем, что американские матери менее склонны пользоваться станциями детского здоровья. Родившие матери «привыкли полагаться на эти и другие правительственные агентства». Лишь под сильным принуждением, как приведение родителями среднего класса воспитывать своих детей к Уполномоченному благотворительностью, к кому американцы обращаются за государственной помощью в их семейной жизни. Между тем, эти люди коренного рождения платят в основном в виде налогов многим «государственным органам», чтоб помочь работнику иммигранту и его семья. Во время войны Генри Фейрфилд Осборн протестовал против этой несправедливости на земле, против того, что она делала жизнь невозможной для образованных американцев, чей дом является оплотом наших национальных традиций.

«Так серьёзная ситуация стала очевидной в статистике нашего населения. В 1910 году в Нью Йорке было 921318 коренных американцев, происходящих из коренных выходцев, иностранного или смешанного происхождения было 1820141 человек, а из родившихся 1927703 — в общей сложности 3747844, в отличие от 921 318 выходцев коренного родительского возраста. Полные данные за 1920-й год ещё не доступны, но доктор Копленд является авторитетом для утверждения, что доля тех, чьи традиции иностранного происхождения, стремительно растёт. Его заявление заканчивается увещеваниями против контроля над рождаемостью, дух, достойный восхищения, хотя его логика не ясна. Он имеет в виду не противозачаточные средства, а большую рождаемость среди американцев более старой иммиграции. Она, как он считает, обладает лишь моральным значением, но его собственное заявление показывает, что они имеют более глубокий базис в современных экономических условиях. Они были, несомненно, подчёркнуты войной, но они были уже в течение многих десятилетий перед ней и продолжают осуществлять свое влияние с нарастающей силой».

Именно это. Страшная война просто ускорила расовое обнищание, долго работавшее до неё; сделала несколько тоньше жизненную линию цивилизации, уже бывшую тонкой, и дала толчок ожесточенной энергии тех, наделив полномочиями варварства и хаоса, кого мы сейчас непосредственно рассматриваем.

Глава IV. Соблазн примитивности

Бунт против цивилизации гораздо глубже, чем мы склонны предполагать. Разрабатывая могущую быть убедительной современную доктрину восстания, они просто сознательные «рационализаторы» инстинктивного желания, возникающего из эмоциональных глубин. Одним из наших жёстких, но спасительных разочарований является знание того, что наши отцы ошиблись в своей любящей вере в автоматический прогресс Мы сейчас подходим к реализации, что, помимо прогресса, есть «регресс»; что в будущем не более «естественное», чем движение назад; наконец, что оба движения являются вторичными явлениями в зависимости от характера человеческих резервов.

Теперь, когда мы понимаем неизбежное недовольство отдельных лиц или групп, расположенных на культурном уровне выше своих врожденных способностей и их инстинктивного желания вернуться из этих неудобных окрестностей в другие низшие, но более благоприятные, мы можем начать ценить силу атавистической силы, всегда стремящейся разрушить развитые общества и перетащить их вниз на более примитивные уровни. Успех таких попыток означает один из катаклизмов, известных как социальная революция, и мы уже показали, насколько глубокой является регрессия и насколько велико уничтожение социальных и расовых ценностей. Мы должны помнить, что революции не возникают случайно из ничего. За самой революцией лежит долгий период становления, в течение которого силы хаоса собирают в то же время силы снижения порядка. Революции дают много предупреждений о своём подходе — для тех, кто имеет уши, чтобы слышать. Это только потому, что до настоящего времени люди не поняли революционные явления и сигналы опасности не принимались во внимание, и общество было застигнуто врасплох.

Симптомы начинающейся революции можно разделить на три этапа: 1) убойная критика существующего порядка; 2) революционное теоретизирование и агитация; 3) революционное действие. Второй и третий этапы будут рассмотрены в последующих главах. В настоящей главе рассмотрим первый этап, разрушительную критику.

Сильные уравновешенные общества не свергаются революцией. Революционный натиск может иметь шанс на успех, если социальный порядок был сначала подорван и морально дискредитирован. Это достигается в первую очередь в процессе деструктивной критики. Разрушительную критику необходимо чётко отличать от конструктивной критики. Между этими двумя есть вся разница между токсином и тонизирующим средством. Конструктивная критика направлена на устранение дефектов и совершенствование существующего порядка эволюционными методами. Разрушительная критика, напротив, яростно нападает на текущие дефекты в горьком, придирчивом, пессимистическом духе, имеет тенденцию к отчаянной критике существующего социального порядка и либо утверждает, либо предполагает, что реформа может прийти только через радикальные изменения революционного характера. Эта задача относится ко второй стадии — стадии революционного теоретизирования и агитации. Разрушительная критика в своём первоначальном аспекте является более менее озвучиванием доселе невнятных эмоций предварительной кристаллизацией из воска неудовлетворенности и недовольства. Ее диапазон гораздо шире, чем принято считать, потому что она нападает не только на политические и социальные вопросы, но и на такие явления как искусство и литература, даже наука и обучение.

Фундаментальным качеством разрушительной критики является его прославление примитива. Задолго до того разрабатываются конкретные революционные доктрины и методы, это сочетается с осуждением настоящей идеализации того, что было в прошлом. Цивилизация предполагается либо началом ошибок или взятым неправильным поворотом в каком то сравнительно раннем этапе своего развития. До этого несчастного случая (источник нынешних бед) мир был намного лучше. Недовольный ум возвращается с тоской к этим нетронутым безмятежным дням, когда общество было объёмным и простым, а человек счастливым и свободным. Тот факт, что такой Золотой век никогда не существовал, потому что это прославление примитивной эмоциональной реакции недовольных природой, рвущихся к возвращению к более элементарным условиям, где они чувствуют себя дома.

Таков «соблазн примитивности». И его эмоциональный призыв является сильным. Это хорошо видно на примере популярности таких писателей как Руссо и Толстой, осуждавших цивилизацию и проповедовавших «возвращение к природе». Руссо является ведущим представителем этой волны разрушительной критики, прокатившейся по Европе во второй половине восемнадцатого века предтеча Французской революции; Толстой является одной из ведущих фигур в аналогичном движении девятнадцатого века, возвестивших революционные катаклизмы сегодня. При обсуждении Руссо и Толстого мы будем рассматривать не только их учения, но и их персоналии и родословную, поскольку эти последние ярко иллюстрируют то, что мы уже видели что характер и действие в основном определяются наследственностью.

Возьмите первого — Руссо. Жан Жак Руссо является ярким примером «испорченного гения». Он родился от нерационального брака, его отец был с ветреным, насильственным характером и глупым. Жан Жак оказался «чипом старого блока», потому что он был невротиком, психически неуравновешенным, морально слабым, сексуально извращенным и во второй половине своей жизни безумным. Вместе со всем этим он обладал большими литературными талантами, его стиль, убедительность и обаяние были увлекательными и убедительными для людей. Соответственно, он оказал на мир глубокое и в основном пагубное влияние, работающее косвенно, но мощно и сегодня.

Он был сторонником «благородной дикости» против цивилизации. Руссо утверждал, что цивилизация была в корне неправильной и что путь спасения человека лежал в «возвращении к природе». Согласно Руссо первобытный человек был беззаботным и совершенно замечательным существом, живущим в добродетельной гармонии со своими товарищами, но повреждённым ограничителями и пороками цивилизации — особенно частной собственностью, которая отравила души всех людей и имела снижение большинства людей в неблагородном рабстве. Пожалуй, само собой стоит добавить, что Руссо был страстным верующим в «естественное равенство», все различия между людьми являются, по его мнению, связанными исключительно с искусственными условностями цивилизации. Если бы люди снова были счастливыми, свободными и равными, утверждал Руссо, то как было бы легко снести ткань цивилизации, уничтожить частную собственность и возвратиться в своё коммунистическое «естественное состояние».