Нежный враг - Хизер Сноу

– А я согласен с мисс Клэрмонт.

На него устремились взгляды шокированных гостей – никто не ожидал, что он осмелится возражать матери. Он все еще надеялся избежать сцены, но не мог допустить, чтобы унижали ни в чем не повинную девушку, поэтому взял хрустальный бокал и встал.

– На меня произвела впечатление изобретательность и сообразительность мисс Клэрмонт. Эти два качества я ценю особенно высоко. – Он поднял бокал и, слегка поклонившись Лилиан, окинул холодным взглядом гостей. – Предлагаю тост за мисс Клэрмонт.

Он стоял и спокойно ждал, пока все гости, за исключением графини, не последовали его примеру. В общем, Джеффри сделал все, что мог. Следующим шагом была бы открытая война с графиней. Гости вернулись к еде, и лишь тогда он снова сел.

Лилиан смотрела на него по-новому, будто оценивая, но он заметил неуверенность в ее взгляде, словно она не знала, как к нему теперь относиться. Она едва заметно кивнула и слабо улыбнулась, после чего отвернулась, отвечая на какой-то вопрос Эйвлина.

Джеффри допил вино, чувствуя, что собравшиеся украдкой наблюдают за ним. Он встал на защиту гостя, и это правильно, но… кое-кто мог догадаться о его истинных чувствах. Как же он ненавидел широко распространенное мнение, что члены высшего общества – люди иного, более высокого сорта. Ему с детства внушали то же самое, но военная служба изменила его систему ценностей. Он видел, как высокородные молодчики в панике бежали и даже прятались за спинами простых солдат, которые выказывали чудеса доблести и стояли за свое дело до конца. И еще он точно знал, что характер – доброта и отзывчивость – не имеет никакой связи с рождением.

Однако военная служба преподала ему еще один урок: нельзя бросаться в бой очертя голову – сначала необходимо подумать. Джеффри искоса взглянул на мать – та кипела от злости. Дразнить ее, оказывая знаки внимания Лилиан, было как бальзам на душу, но поскольку он все равно не мог сделать девушке предложение, ему оставалось только одно – избавить ее от гнева графини.

Глава 10

Исполняя очередное па, Лилиан с раздражением ощущала, как ноги путаются в сатине юбки, и только когда музыка смолкла – значит, бесконечный котильон наконец закончился, – с облегчением вздохнула. Ей пришлось изобразить при этом радостную улыбку, чтобы Эйвлин поверил в ее горячую любовь к танцам. Хотя на самом деле она мечтала, чтобы он остался этим вечером дома.

В конце концов, его вины нет в том, что через два дня после «большого пари» – так гости окрестили стрелковое соревнование – она едва не плакала от досады.

Она ничего не нашла в кабинете, даже намека на связь между своим отцом и покойным графом не обнаружила. Ей даже не удалось отыскать образцы почерков Стратфордов, чтобы сравнить с запиской киллера.

Хуже того: она понятия не имела, что думать о нынешнем графе. Он имел шанс отделаться от нее, гарантировать, чтобы она ничего не нашла. Виновный человек воспользовался бы этим шансом. Наверное.

Лилиан едва не застонала вслух. Не было никакого смысла размышлять о возможных мотивах Стратфорда. Надо любым путем установить, он автор пресловутых писем или нет. Тогда ее сомнения разрешатся раз и навсегда.

Она оглядела комнату и заметила Стратфорда, который после танца провожал к матери леди Эмили Мортон. Хм. Значит, он танцевал с леди Эмили, леди Джейн и леди Энн.

Иными словами, у нее есть один шанс из трех.

Все было бы намного проще, если бы граф хоть раз пригласил на танец ее, но после ужина в вечер турнира он не сказал ей ни слова.

Эйвлин взял ее за локоть, напомнив о своем существовании, и поинтересовался:

– Не желаете ли прогуляться?

– Я бы предпочла немного отдохнуть, – повернулась Лилиан к своему кавалеру и выразительно потерла пальцем висок. – Не могли бы вы принести мне лимонаду?

– Как пожелаете, – сказал Эйвлин и ушел.

Лилиан мысленно возликовала: наконец-то избавилась от него! – хотя и понимала, что несправедлива к Эйвлину, который оказался идеальным спутником. Несмотря на то что освободил ее от исполнения условий пари, он приезжал каждое утро к завтраку. Тетя Элиза считала, что это хороший признак. Эйвлин, приятный ненавязчивый собеседник, даже сумел очаровать леди Беллшем, что существенно ослабило напряженность в ее отношениях с племянницей.

Но самое главное – Эйвлин отбывал сразу после ленча, ссылаясь на дела в поместье, и не возвращался до самого ужина, давая Лилиан полную свободу.

Это было в высшей степени удобно и позволяло ей не принимать участия в нелепых развлечениях, что придумывала графиня, поскольку они в основном происходили именно после ленча. Хотя Лилиан не отказалась бы посмотреть, как увешанные драгоценностями жеманные белоручки участвуют в состязании по рыбной ловле. Правда, наживку на крючки им насаживал Стратфорд.

Время ее пребывания в Сомертон-Парке стремительно истекало.

Она медленно направилась к дамской комнате, высматривая свою жертву, и наконец увидела Эмили Мортон, расположившуюся на низком диванчике, положив руку на спинку.

Лилиан взглянула на другую руку девушки, но увидела лишь великолепный изумрудный браслет, украшавший запястье.

Тогда она обошла диванчик со стороны спинки и вроде бы случайно опустила глаза. Бальная карточка была привязана к запястью мисс Эмили тонкой зеленой ленточкой и свисала, покачиваясь, с обратной стороны спинки диванчика. Любым способом надо взглянуть на запись, сделанную Стратфордом!

Лилиан наклонилась, якобы поправляя туфельку, и скосила глаза на карточку. Проклятье! Она повернута другой стороной!

Недолго думая, она потянулась к карточке и быстро ее перевернула.

«Холбрук»… сильный мужской почерк. «Бэнбери»… какая круглая буква Б!

Сверху раздался шорох.

«Торнтон»… ужасный почерк. А вот и «Уэнтуорт». Но нет, это Джосслин, дядя графа. Почерк у него какой-то женский. А вот и «Стр…».

Карточка выскользнула, и Лилиан, инстинктивно сжав пальцы, случайно потянула ее на себя.

Эмили Мортон взвизгнула, выпрямилась и отдернула руку. Теперь карточка оказалась вне пределов досягаемости. Неожиданное движение испугало Лилиан, она вздрогнула, отпрянула назад и, не удержавшись на ногах, плюхнулась на каменный пол.

– В чем дело? – раздался удивленный голос, и над спинкой дивана появилась белокурая женская головка.

У Лилиан запылали щеки.

– Прошу извинить, мне…

«Мне» что? Вряд ли можно сказать этой красотке: «Мне нужна на минутку ваша бальная карточка… окажите любезность».

Мисс Эмили нахмурилась и, прищурившись, уставилась на неожиданный источник беспокойства. Лилиан храбро улыбнулась в ответ. Лучше пусть ее считают неуклюжей, чем нечистой на руку.

Мисс Эмили возмущенно фыркнула и поспешно вышла из комнаты.

Послышались сдавленные смешки. Плечи Лилиан бессильно поникли. Как ей хотелось испариться, словно сульфид ртути над жарким пламенем! Она поежилась, представив, какую историю мисс Эмили в эту самую минуту рассказывает своим подружкам.

Открылась дверь. Кто-то вошел. Превосходно.

– Могу я полюбопытствовать, что ты тут делаешь? – Пенелопа обошла диван и протянула ей руку.

Мимо прошествовали две девицы, покатываясь со смеху: вероятно, торопились распространить свою версию рассказа о ее странном поведении. Лилиан очень надеялась, что все это не дойдет до тетушки, хотя и понимала, что шансов почти нет.

Лилиан наконец с помощью Пенелопы поднялась с пола и с тяжелым вздохом опустилась на освободившийся диван.

– Я в тупике, Пен.

Громко шурша юбками, кузина устроилась рядом.

– Я всего лишь хотела заглянуть в ее бальную карточку, чтобы увидеть почерк Стратфорда, – понурившись, призналась Лилиан.

– Но зачем? – удивилась Пенелопа.

– Потому что я в отчаянии. Предположительно это покойный граф вызвал отца из дому в ту ночь, когда его убили. На письмах была его печать. Но без образцов почерка в этом невозможно удостовериться. А я не нашла никаких письменных документов: ни писем, ни конторских книг – ничего, с чем можно было бы сравнить. Создается впечатление, что из этого дома с военной точностью убрали всю личную переписку.

– Понимаю. – Пенелопа нахмурилась и похлопала Лилиан по руке. – Но если ты ищешь образец почерка покойного графа, зачем тебе почерк графа нынешнего? Разве он не был на войне, когда убили дядю Чарлза?

– Я точно не знаю, когда он уехал из Англии. И кроме того… – Лилиан вздохнула. Пен старательно помогала ей, делала все, что ни попросишь, и при этом почти не задавала вопросов. И после недолгих колебаний она все же решила поделиться с кузиной своими подозрениями, что отец участвовал в каких-то шпионских играх, и соответствующими логическими выводами. У Пенелопы округлились глаза. – Теперь ты понимаешь? Мне нужно убедиться, что не Стратфорд автор писем. Кроме того, необходимо знать, где был он и его отец в те месяцы, когда письма были написаны, в первую очередь в декабре 1803 года. Но я ничего не могу найти. Абсолютно ничего.