Фарфоровый птицелов - Виталий Ковалев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как ни безобразничал он с ужением, 2–3 рыбы к столу у нас всё же получалось. Больше нам, собственно, было и не нужно. Готовили на костре. Дрова были на мне. Ещё мы играли с дядькой в маленькие дорожные шашки, с которыми он не расставался. Играл он, не размышляя над ходами, и всегда выигрывал. Два раза я сыграл с ним вничью — это был блистательный триумф. Дядька пожимал мне руку и говорил: «Поздравляю, далеко пойдёте, сэр!». Солнце палило немилосердно, мы оба сгорели дотла, шкура слезала лохмотьями. В последний день перед отъездом дядька вытащил из реки двух приличных рыб, так что нам было чем похвастаться дома.
Утром на другой день по приезде я наврал бабушке, что иду в кино, а сам отправился к Майе. Птицелов томился на подоконнике. Я и не подумал, что наносить визиты рано утром неприлично. Майя открыла не сразу, велела подождать. Минуты через три дверь открылась, кот Август прошествовал мимо меня в глубь двора.
— Бедный Робин Крузо, где ты был? — обратилась ко мне Майя словами попугая из моей любимой книги. — Проходи, посиди немного за ширмой, я сейчас.
Я прошёл на кухоньку, через несколько минут она вошла и принялась за приготовление кофе. Сидеть и смотреть было приятно.
— Ну, Сева, рассказывай, что у тебя новенького?
Я с огромным удовольствием принялся расписывать нашу пятидневную поездку, в особенности налегал на описание скал, пропастей и рискованных тропинок. Пока я азартно рассказывал, помогая себе жестами, Майя приготовила рисовую кашу и кофе. Всё было исключительно вкусным, даже каша, которую я дома обычно не праздновал.
— Послушай, Сева, а это очень далеко?
— Да нет, пустяки, два часа езды на мотоцикле. Да, я хочу подарить вам камень. Настоящий, прямо оттуда.
Я достал из кармана камень и протянул Майе.
— Вот так надо держать, видите? Правда же, похоже на цаплю в полёте?
— Красавец-камень, редкая удача! Тебе не жалко?
— Дарить же надо то, что жалко.
— Ух ты, рада, что ты так считаешь. Ну спасибо, спасибо!
Майя поискала глазами, куда бы его поставить, и устроила камень рядом с парусником на видном месте.
— Сева, ты с таким жаром описывал сегодня скалистые горы, что мне захотелось там побывать, я очень люблю как раз такие ландшафты. Кстати, можно будет и для газеты чего-нибудь наскрести. Да, это идея! Поговорю в редакции, может быть, дадут газик на денёк. Но только при условии, что ты будешь проводником. Идёт?
— Ещё как идёт. Только с бабушкой поговорю.
— Отлично, завтра к обеду мне всё будет известно, приходи, хорошо?
Помимо кофе и каши я был угощён шоколадом. Такого шоколада я ещё не ел — это был так называемый шоколадный лом, большая горка коричневых обломков — подарок Майе от кондитерской фабрики, где она успела побывать, готовя материал для очередного своего репортажа.
— Жалко, тебя не было, вот бы наелся конфет, на всю оставшуюся жизнь! Чуть не забыла! Вот экземпляр газеты с моей статьёй. Почитай, хочу знать твоё мнение. Устраивайся на тахте.
Пользуясь отсутствием кота, я уселся на тахту и принялся за чтение. В газете была статья про горняков и две фотографии. Такие статьи я обычно никогда не читал — как правило, они были однообразно бодренькие и скучные. Эта оказалась исключением. Я прокашлялся и как можно солиднее произнёс:
— Вы, Майя, честное слово, слишком хороши для газеты. Вы настоящая писательница. Очень здорово пишете. Я бы хотел научиться когда-нибудь так писать.
— Ты не из вежливости всё это, а?
— Какая вежливость, вы себе цены не знаете, правда! Можно, я покажу газету дома?
— Это твой экземпляр. Возьми.
— Хорошо, спасибо, я уже, пожалуй, должен идти, завтра после обеда точно буду. До свидания!
— Пока!
Я шёл домой весьма довольный собой: разговаривал и держался с Майей как надо, главное, после моих рассказов она даже загорелась ехать. Надо же! Только бы дали газик.
Газик дали. Через два дня рано утром мы мчались в сторону волшебной страны, недавно открытой для нас моим дядькой. Бабушка собрала мне полкурицы, и помидоры, и огурцы, и лук, и бутылки с водой, и оладьи, и какие-то запасные майки, рубашки, носки, платочки, да ещё на всякий случай 5 рублей денег — не шуточки, на целый день едем! Майя, кроме провизии, взяла свои фотоаппараты. Вёз нас шофёр Тима, седой, но с молодым и несерьёзным каким-то лицом. Он осыпал нас всю дорогу анекдотами и прибаутками. Мне-то видно было, что старается он для Майи. Я же ни одного анекдота не вспомнил, ни одной прибаутки — сыч сычом. Зато, когда приехали, я стал первой скрипкой. Тима остался с машиной на берегу реки, а я повёл экспедицию из двух человек бродить среди скал по крутым тропинкам. Ничего здесь не изменилось, утёсы и пропасти стояли на тех же местах, ветер был тот же самый, и травы, и кусты те же, но что-то было по-другому, какая-то прибавилась едва слышимая мелодия — красавица Майя в серых спортивных брюках и белой майке шагала с рюкзачком и фотоаппаратом за мной следом. От её сияющей внешности меня немного шатало. Я переживал, а вдруг это только мне здесь хорошо, вдруг для неё это скука и тягость? Мы забрались довольно высоко, оглянулись и увидели хаотичное нагромождение скал, кое-где между ними поблёскивала покинутая нами река. Жара набирала силу. Майя, наконец, сняла камень с моей души:
— Господи, как здесь неправдоподобно хорошо! Всё именно так, как я люблю! Сева, я твоя должница.
Она принялась за снимки. Просила меня то на утёс забраться, то на какой-нибудь необычный камень, то уйти подальше, то подойти поближе и рассматривать какой-то цветок. Мы передвигались то вместе, то врозь, изредка перекрикиваясь, и углублялись в ущелье всё дальше и дальше. Справа и слева уже были каменные стены, наконец, мы оказались в тупике, надо было либо возвращаться назад той же тропой, либо выкарабкиваться вперёд по крутизне. Несмотря на жару силы и азарт у нас обоих были. Решили штурмовать. И тут я увидел, что Майя лучше меня ходит по горам. Теперь она была впереди. Даже подавала мне руку. Мы одолели эту гору. Вершина была голая и неуютная, из-за ветра на ней было опасно.
