Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эш был от природы упрям и весьма деятелен, особенно, когда злился. Поэтому, когда к восьми утра стали подтягиваться клерки, в вестибюле они застали обалдевшего сторожа среди моря бумаг. Сверху, со второго этажа в это море постоянно сыпалось пополнение — шёл прямо-таки бумажный дождь. Эш даже не думал сохранить картотеку или пощадить архив — всё это уже валялось на полу в вестибюле. А лорд Виндзор как раз взламывал кабинет министра.
— Вы с ума сошли! — фальцетом завопил его хозяин, когда в пол-одиннадцатого утра соизволил явиться на работу.
— Нет, это вы опаздываете, — ответил ему Эш, сидя на министерском письменном столе в окружении наконец-то нужных документов (всё нужное ведь всегда находится последним).
— Сэр! Немедленно покиньте мой кабинет! — начал закипать министр. Казалось, совсем немного — и у него из ушей пойдёт пар.
Эш покосился на него, изогнул бровь и, даже не думая вставать, поинтересовался:
— Вы знаете что-нибудь ещё, кроме того, что говорится здесь? — Он потряс чёрной кожаной папкой с оттиснутыми буквами «Т.З».
У министра отнялся дар речи, а Эш, подождав, но ответа так и не получив, подытожил:
— Хреново работаете.
Министр застонал-засвистел, как закипающий чайник. Ричард, подавая Эшу следующую папку, тоже чёрную, но с позолотой по корешку, с тревогой посмотрел на него.
Через десять минут Эша попытались стащить со стола стражи правопорядка. Эш и им высказал, как именно они работают, и только потом, наконец, соизволил представиться. Все, включая министра (который Эша в лицо не знал: в обществе фейри давно не появлялся), погрустнели. Ещё хуже стало, когда прибыл курьер из дворца с предупреждением, что где-то в это время лорд Виндзор, императорский дознаватель, явится инспектировать министерство.
Господин министр, услышав это, снова свистнул и чуть не потерял сознание. А его подчинённые, давно привыкшие к начальским грозам, принялись тихонечко упрашивать лорда Виндзора не гневаться. Дескать, обычно-то у них порядок, это сейчас просто аврал с этими убийствами, да тут ещё майская неделя, да ещё…
Не отрываясь от документов, Эш потребовал привести всех констеблей и инспектора — вообще, всех здешних служащих, кто видел тела. Ему внимали почти как богу, только что в ноги не кланялись.
Красный, как рак, министр тихо осел на пол.
Через полчаса — сверхскорость для министерства, но Эш уже в прямом смысле лез на стенку — привели пять констеблей и одного инспектора. Эш выслушал их показания и попытался вытрясти из инспектора душу. Когда, спустя минуту душа не появилась, вмешался Ричард. Тогда Эш инспектора отпустил и принялся нарезать круги по кабинету.
Чопорные, спокойные и консервативные имперцы смотрели на бегающего по кабинету, точно загнанный волк, лорда в священном ужасе. Когда кто-то тихонько поинтересовался, не стоит ли позвать врача, Эш взвыл не хуже того волка и атаковал стол. Стол устоял, но бумаги с него снова посыпались дождём. Отскочивший к стене Эш пошёл было на второй заход, но между ним и столом встал Ричард и, ласково улыбаясь, заметил, что: «Тут, господин, вы, наверное, уже закончили».
Напоследок Эш всё-таки посулил министру парочку проклятий и всевозможные беды, и только потом позволил Ричарду себя увести.
— Они идиоты! — жаловался теперь Эш. — Дикон, как можно быть такими непроходимыми глупцами!
— Господин, позвольте заметить, — спокойно отозвался Ричард, — что ни в одном детективном романе полиция ещё ничем не помогла следствию.
Эш обернулся и непонимающе посмотрел на «брата».
— Детективном романе?
— Да, господин.
— Ты это… читаешь?
— Случается, господин.
— Безумие! — выдохнул Эш. Потом задумчиво поинтересовался: — Зачем тогда вообще нужна полиция?
— Наверное, чтобы раскрывать те дела, которые в детективных романах не описаны, — снова улыбнулся Ричард.
На улице накрапывал дождь. Промозглый ветер гнал по небу тяжёлые серые тучи, солнце скрылось окончательно: город готовился к очередному туману. Подняв воротник плаща, Эш огляделся и поморщился: всё вокруг было серым: ярко-серым, тускло-серым и грязно-серым.
«Ненавижу этот город», — снова подумал герцог Виндзор.
Его карета ждала у ворот министерства. Рядом стояли три кэба, и кучер Эша, вместе с извозчиками спрятавшись от дождя под одним зонтиком, лакомился горячей картошкой. Продавец, толкая перед собой ярко-алый пышущий паром лоток, как раз пересекал площадь Звезды.
У Эша непроизвольно засосало под ложечкой: картошку он тоже любил, какой бы плебейской эта еда ни считалась.
— Дикон, — позвал он.
Ричард проследил его взгляд и кивнул.
— Минуту, господин. Только постарайтесь пока никого не убить.
Эш усмехнулся. Против такой заботы он, чего уж тут, против не был.
По другую сторону от площади высился Сенжемский дворец. Слева от него был разбит тот самый парк, в ворота которого сейчас забегал Дикон — наверное, всё-таки решил ещё и молока достать. Эш был только «за».
А потом его привлёк фонарь у дворцовых ворот. Сейчас он, конечно, не горел: хоть и пасмурно, но всё ещё был день, и фонарщик пока не пришёл. Но что-то… что-то с этим фонарём было не так.
Эш торопливо пересёк площадь. Дождь усилился, проезжающий мимо кэб обдал герцога водой из лужи, но Эш не обратил внимания: знакомый запах щекотал ему нос. Кровь.
Судя по полицейским отчётам, тело принца Филиппа нашли… в основном на воротах. По крайней мере, голова была на одном из чугунных шпилей. Руки там же, под ними валялось то, что осталось от груди. Сердца, как отмечал полицейский врач и подтверждал дворцовый лейб-медик, там не было. Так же, как и половины левого лёгкого. Их да нижнюю часть туловища найти так и не удалось, исключая, хм, член: его затейливый убийца повязал ленточкой и пришпилил рядом с головой. На фотокарточке это смотрелось забавно, Эш оценил, хотя когда поделился с Ричардом, тот почему-то даже не улыбнулся. Но Дикон вообще впечатлительный.
Убийство произошло почти две недели назад, и дождь давно смыл всё, что не оттёрли слуги, и даже запах был слабеньким. Однако Эш думал, он почувствует его у злополучных ворот — но нет, он шёл от фонаря.
Эш остановился, машинально постукивая тростью камни мостовой. Город словно замер: исчезли звуки, даже постоянная вонь, слабо, но ощутимая даже здесь, в сердце столицы, больше не замечалась. Эш стоял и, запрокинув голову, смотрел на фонарь. Ветер сорвал шляпу-цилиндр, но Эш не заметил, как не замечал и стекающие
