Сочинения в трех томах. Том 2 - Майн Рид

— Я не об этом говорю, отец. Что, если мы вышлем выкуп, а негодяи не вернут моего брата?.. С подобными людьми надо быть очень осторожным.

— Теперь не до осторожности! Время не терпит. В нашем распоряжении только десять дней… Боже мой, когда послано это письмо?

— 12-го, — отвечал Нигель, смотря на конверт.

— А сегодня 16-е… Осталось только шесть дней. С экспрессом можно еще успеть в Рим. Надо все приготовить… Надо сейчас же ехать в Лондон к Лаусону… Нельзя терять ни минуты… Надо ехать… Нигель, вели закладывать.

Нигель с притворной поспешностью бросился вон из кабинета.

Когда карета была подана к подъезду, генерал вскочил в нее, и лошади помчались к ближайшей станции.

В это же самое время по дороге к коттеджу вдовы Мейноринг показался элегантный пешеход. Это был Нигель, тайком от отца изредка посещавший мать и дочь Мейноринг.

XLI. АНОНИМНОЕ ПИСЬМО

После ужасной операции, лишившей его пальца, Генри провел два дня в грустном заточении. Грубая пища, хворост вместо постели, боль раненой руки были ничто в сравнении с его нравственными страданиями. Отказ генерала заплатить за него выкуп страшно терзал его еще потому, что брат его в своем письме не поскупился выставить отказ этот в самых мрачных красках. Генри думал, что лишился отца навсегда.

Другая мысль, менее эгоистичная, но еще более страшная, тоже не выходила у него из головы — страх за участь сестры своего друга. Он не мог сомневаться в смысле слов, сказанных ему на ухо Корвино, он знал, что надо готовиться ко всему самому худшему.

Он почти не отходил от окна темницы в боязливом ожидании что-нибудь услышать, свидетельствующее о захвате Лючетты.

Он бы охотно пожертвовал другой палец или даже целую руку, чтобы иметь возможность предупредить ее о грозящей опасности.

Он горько бранил себя за то, что упустил удобный случай и не написал письма синдику, в то время когда писал Луиджи. Теперь ему оставалась только слабая надежда, что Луиджи при едет вовремя. Если бы он мог бежать!.. Но он понимал, что все его попытки были бы бесполезны.

Он внимательно исследовал устройство своей темницы. Толстые стены были сложены из камня; пол темницы тоже был выложен плитняком. Окно представляло собой узкую щель, а дверь могла выдержать удары молота. Кроме того, по ночам один разбойник спал у его двери, а другой стоял на часах снаружи. Птичка, стоящая тридцать тысяч, была слишком лакомой добычей, чтобы ей дали возможность вылететь из клетки.

Потолок представлял единственную возможность к освобождению, если бы у него был нож и табурет. Над его темницей помещался, по всей вероятности, чердак; наверное, неплотно прилегающие балки потолка местами совсем сгнили и легко подались бы под ударом ножа.

На вторую ночь после потери пальца Генри, завязав тряпкой свою руку, лежал на своей жесткой постели и старался заснуть.

Уже легкое дремотное оцепенение охватило его, как вдруг что-то жесткое ударило его по лбу. Он приподнялся на локоть, с бьющимся сердцем ожидая, что будет дальше. Тот же час вслед за этим на пол упал какой-то легкий предмет.

Во мраке темницы, освещаемой только слабым светом звезд, пленник заметил на полу какой-то продолговатый белый предмет. Это был сложенный лист бумаги.

Генри схватил письмо и, не спуская глаз с окна, ждал, что будет дальше.

Прождав полчаса напрасно, он стал искать вокруг себя предмет, который разбудил его и который был также брошен в окно. Ища тщательно на полу, он наткнулся на нож в кожаном футляре. Такие ножи он видел на поясе у разбойников.

Что значила подобная присылка? Письмо, конечно, могло бы объяснить эту загадку. Генри с понятным нетерпением ожидал наступления дня. При первых лучах зари молодой человек бросился к окну и развернул письмо. Оно было написано по-итальянски и гласило следующее:

«Вы можете бежать только через потолок, нож вам поможет пробить отверстие. Спускайтесь по задней стене дома, так как часовой находится у переднего фасада. Затем направляйтесь к ущелью, по которому вы пришли. Если боитесь заблудиться, руководитесь полярной звездой; при входе в ущелье стоит часовой, вы легко можете избегнуть его, не возбудив подозрения. Но у подножия горы избегнуть внимания часового невозможно, ибо он знает, что каждый промах наказывается смертью, и вам придется пустить в дело нож. Но лучше спрячьтесь в какую-нибудь пещеру до утра. На заре часовой вернется в лагерь, и, пропустив его мимо себя, бегите без оглядки в ту деревню, где вы останавливались на пути сюда. Спасайте свою голову, спасайте Лючетту Торреани».

Удивление молодого человека было так велико, что он сначала не заметил приписки, гласившей: «Если не хотите погубить написавшего это письмо, проглотите его».

Пробежав во второй раз бумагу, Генри дословно исполнил совет постскриптума.

XLII. ПОБЕГ

Генри задумался: кто бы мог быть неизвестный, написавший это письмо? Сперва ему пришло на ум: не ловушка ли это со стороны Корвино, пожелавшего воспользоваться его побегом, чтобы убить его? Но разбойник мог его убить и без всякого предлога. И не желал ли он, наоборот, сохранить жизнь ему до получения окончательного ответа от генерала?

Среди разбойников самым симпатичным казался ему Томас-со, менее грубый, чем другие, и, казалось, знавший лучшие дни. Но что могло побудить Томассо действовать таким образом?..

Генри пришли на память последние слова письма: «…спасайте Лючетту Торреани!»

Не должен ли он искать объяснение поведения Томассо в этих словах? Во всяком случае, раздумывать долго было нечего, надо было действовать.

Исполнение плана, конечно, надо было отложить до ночи, после того как тюремщик принесет ему ужин. Поэтому молодой человек принялся за внимательный осмотр потолка своей темницы. Он наметил уже место, которое легче