Принц и пилигрим - Мэри Стюарт

Что за кару повлечет за собою отказ, в письме не уточнялось, нужды в том не было.

— Но как же франки? Как же король Хильдеберт? — переспросил Мордред.

— Жалкая тень своего отца, точно так же, как и его братья. Хоэль полагает, будто франкам предъявили те же требования, и похоже на то, что у Рима достаточно сил, чтобы добиться повиновения. Мордред, этот император внушает мне страх. Кельтские земли не для того выдержали предательство Рима и угрозу нашествия варваров, чтобы снова смиренно принять римский ошейник и цепи, какую бы уж там «защиту» они ни сулили.

А ведь положение не лишено иронии, размышлял про себя Мордред. Артур, которого «молодые кельты» упрекали за приверженность к формам римского законодательства и централизованному управлению, готов тем не менее противиться всем возможным попыткам вернуть кельтские земли в лоно Римской империи.

— Скорее под римское ярмо! — откликнулся Артур в ответ на ехидное сыновнее замечание. — Минули те времена, когда в обмен на дань король и его подданные обретали защиту и помощь. Британию захватили силой — и силой вынудили платить поборы Риму. Взамен, по заселении, Британия на некоторое время обрела мир. А потом римляне, своекорыстные, как всегда, сняли заслон и оставили ослабленные, зависимые от них колонии варварам на расправу. Только мы на островах да наши кузены в Бретани, которая тоже почти что остров, сохранили государственность и устояли. Мы сами добились для себя мира. И пусть Рим и не пытается вновь взыскать с нас долги: мы ровным счетом ничем Риму не обязаны. У нас столько же прав требовать дани у Рима за те римские земли, что ныне опять числятся за бриттами!

— Вы хотите сказать, что этот новый император — как его там, Юстиниан? — потребовал дани от нас? — изумился Мордред.

— Нет. Пока еще нет. Но ежели он взялся за Бретань, то рано или поздно подступится и к нам.

— Когда вы едете, сир?

— Приготовления уже к аут полным ходом. Мы отправляемся при первой же возможности. Да, я сказал «мы». Я хочу, чтобы ты был при мне.

— Но ведь Бедуир в Бретани… или вы оставите королевство на герцога Константина?

Артур покачал головой.

— Нужды нет. Моя отлучка продлится недолго. Сейчас главное — неприятности в Опасном лесу; чтобы разобраться с ними, много времени нам не потребуется, — Артур улыбнулся. — Если дойдет до дела, считай, что заново проходишь обучение после отдыха на Оркнеях! А если та, другая беда обострится, я отошлю тебя домой в качестве регента. А пока возложу управление на совет и королеву, а герцогу Константину пошлю подачку в виде письма, поручающего ему надзор за западными областями.

— Подачку?

— Ну да, утешение, а может, и успокаивающее снадобье для рыцаря необузданного и одержимого чрезмерным честолюбием.

Мордред слегка изогнул брови, и Артур кивнул:

— Да. Мне давно кажется, что для блага страны он чересчур необуздан. Его отец Кадор, которому я обещал королевство в случае отсутствия прямого наследника, был из иного металла. А этот как боец отцу не уступает, но уж больно не нравятся мне слухи, что о нем ходят. Так что польщу ему малость, а вернувшись из Бретани, призову его сюда — и расставлю точки над «i».

Беседу их прервало срочное известие из гавани Инис-Витрина, где стоял на якоре «Морской дракон».

Корабль был оснащен, снабжен продовольствием и готов к плаванию. Так что больше король не прибавил ни слова, и отец с сыном разошлись собираться в дорогу.

Глава 2

Как это часто бывает, одна беда влечет за собой другую. Пока Артур и его Сотоварищи переплывали Узкое море, трагедия — на этот раз подлинная и насущная — разразилась в королевском семействе Бретани.

Элен, племянница короля Хоэля, шестнадцатилетняя красавица, в один прекрасный день выехала из отцовского дома в замок Хоэля в Керреке. Но отряд так и не добрался до места. На эскорт и слуг напали, всех перебили, а девушку и одну из ее прислужниц, старую кормилицу Клеменси, увезли прочь. еще одна женщина из отряда, хотя вреда ей и не причинили, была слишком потрясена, чтобы связно рассказать о случившемся. Нападение произошло в сумерках, совсем близко от того места, где предполагалось заночевать до утра. Прислужница не заметила ни что за значок был у нападавших, ни что бы то ни было еще, за исключением того, что вожак их, тот самый, что втащил Элен на коня, усадил впереди себя и умчался в лес, был «сущим великаном, с глазами как у волка, с копной волос вроде медвежьей шкуры, а рука толщиной с дубовый ствол».

Хоэль, который, естественно, большую часть сказанного на веру не принял, заключил, что насилие — дело рук негодяев, терроризирующих лес. Бретонцы они или франки, но король не мог оставить все как есть. Женщин необходимо было спасти, обидчиков — покарать. Даже король Хильдеберт не стал бы осуждать бретонского правителя, отомстившего за беззаконие столь вопиющее. Войдя в гавань Керрека, Артур и его отряд застали хозяев в смятении; выходило, что бритты прибыли как раз вовремя, чтобы повести в спешке экипированную карательную экспедицию в лес. Вместе с Артуром и Сотоварищами выехал конный отряд бретонцев во главе с военачальником Хоэля, испытанным в сражениях воином.

Отряд скакал быстро, по большей части молча. Судя по тем сведениям, что смогла сообщить оставшаяся в живых принцессина прислужница, нападение произошло на безлюдном участке дороги в том самом месте, где тропа выходила из леса и вилась по краю заросшего кустарником озера. Озеро представляло собой одну из береговых лагун — не то чтобы морской залив, однако приливы и отливы ощущались и в нем, а весной и осенью его и вправду заливало море.

Вскоре после наступления сумерек отряд выехал на озерный берег и встал лагерем на месте похищения: здесь им предстояло дождаться рассвета и прибытия Бедуира. Последние несколько дней дождя не выпадало, и Артур надеялся, что на земле остались следы борьбы и возможно будет определить, куда направились мародеры. Хоэль загодя выслал гонца в Бенойк, и теперь, едва прозвучал приказ располагаться на ночь, из тьмы появился Бедуир с отрядом.

Артур радостно приветствовал друга; за ужином они тотчас же заговорили о том, что делать дальше. Похоже, тень прошлого их не коснулась; о событиях, повлекших за собою изгнание Бедуира в Малую Бретань, единожды помянул, да и то вскользь, лишь сам Бедуир, приветствуя Мордреда.

Случилось это после ужина, когда Мордред отправился к сторожевым постам — проверить, должным ли образом позаботились о его коне. Бедуир оказался рядом с ним — очевидно, покинул лагерь с той же целью.