Вейская империя (Том 1-5) - Юлия Латынина

А другой раз Айр-Незим сказал так: "В империи теперь два государя, одного зовут Нарай, а имени другого я что-то не упомню".

Все были шокированы таким поведением, и решили, что господин Айр-Незим зря распускает свой язык, и что Осуе теперь не видать процентов, как собственных ушей. Но мало того, что Нарай решил не платить процентов! Он представил государю смету доходов, которые Осуя получила от соляных и шерстяных монополий, и по этой смете с хитрой арифметикой вышло, что не только и проценты, и основную сумму банк давно получил, но что он еще и нажился за счет казны на двадцать три миллиона, и что хорошо бы эти двадцать три миллиона получить обратно. Документ был совершенно хамский, хотя и весьма талантливый, и Айр-Незим просто взбеленился, когда узнал, что одним из его соавторов является десятый судья Нан.

И вот, когда, покинув Шаваша, господин Нан явился в управу советника Нарая, тот встретил своего молодого помощника очень весело. Если бы это был не господин Нарай, можно было бы сказать, что он танцевал.

- Да, - сказал Нарай, - могу вас поздравить, государь подписал проект о прекращении выплат осуйского долга. Завтра, в Зале Ста Полей, Айр-Незим выслушает указ!

Нан поклонился и произнес:

- Множество вещей, полезных для государства в принципе, вредят ему в данный момент. Не лучше ли подождать до той поры, пока варвары не покинут столицу?

Но Нарай только отмахнулся:

- Этого требуют интересы государства, - сказал он, - к тому же я больше не желаю теперь насмешек Айр-Незима!

Господин Нарай продиктовал ему несколько мыслей, подлежащих обработке, и вдруг спросил:

- А что делает господин Андарз?

- Господин Андарз, - сказал Нан, - вчера сочинил стихи о месяце, который плавает в пруду как желтый кораблик. Он выразил в них желание забраться на лунный кораблик и уплыть на нем далеко-далеко.

Старый чиновник вдруг поднял голову и стал смотреть на почтительно стоявшего Нана, и будь у Нарая вместо глаз два сверла, они бы мигом провертели в чиновнике дырку.

- У вас острый язык, господин Нан, - сказал Нарай, - хотел бы я знать, что вы говорите про меня Андарзу.

- Я, - сказал Нан, - говорю Андарзу, что вы думаете о благе государства, и от этого он каждый раз принимается хохотать, потому что господин Андарз находит очень забавным, что бывают люди, которые думают о благе государства.

- А вы думаете о благе государства, господин Нан?

- Да, - сказал Нан, - все мои помыслы - о благе государства.

Нарай кивнул головой, полузакрыл глаза. Казалось, ответ Нана вполне удовлетворил его. Вдруг он проговорил:

- Вы слыхали, как чиновник Аян клялся в верности Золотому Государю?

И, не дожидаясь ответа:

- Он повесил правую руку в лубок, будто сломав ее, и поклялся в верности левой рукой: а правой рукой он в ту же ночь поклялся в верности заговорщику Канане, - и так он ходил два месяца, то по надобностям правой руки, то по надобностям левой руки.

- Я могу поклясться обеими руками, - сказал тихо Нан.

- Не надо. Идите. Я вполне вам верю, господин Нан, что вы день и ночь думаете о благе государства, как и я. Я почему-то не уверен, что под благом государства вы понимаете то же, что и я.

Назавтра Айр-Незим явился в Залу Ста Полей.

Дело было ровно в полдень: драконы, высеченные из яшмы, обвивались вокруг колонн и глядели на Айр-Незима страшными многогранными глазами, и огромные светильники чистого золота покачивались в солнечных лучах. Государь восседал на аметистовом троне. По одну сторону трона стоял господин Нарай, по другую - господин Андарз. На голове государя сверкала корона, которую государю преподнес в прошлом месяце советник Нарай: корона была сделана из золота и драгоценных камней, конфискованных у преступников. В одной руке государь держал медное зеркало, поглядев в которое, он видел все, что происходит в государства, а другой сжимал шнурок, на котором висела государственная печать. В белом платье государя была тысяча складок и ни одного шва. Что касается первого министра Ишнайи, то он почел нужным явиться в Зал Ста Полей с веревкой на атласном воротнике, и с волосами, посыпанными пеплом.

Айр-Незим вступил в зал. На душе у него было так скверно, словно он съел мышь, но он не подавал и вида.

Господин Нарай склонился к уху государя и прошептал:

- Этот негодяй явился требовать выплаты процентов по государственному займу. Ни в коем случае нельзя соглашаться. Эти люди уже трижды получили с нас свои деньги!

- А вы что скажете, господин Андарз, - спросил государь.

- Я скажу, - промолвил Андарз, - что нет ничего приятней, чем не платить своих долгов, но что по новому уложению господина Нарая тот, кто не платит свои долги, лишается больших пальцев на обеих руках.

Айр-Незим остановился около Ишнайи, и тот приветливо поклонился ему и спросил, как чувствует себя его супруга, в Осуе? Айр-Незим усмехнулся и ответил:

- Моя супруга чувствует себя превосходно. Она прислала мне письмо, сообщающее цены на урожай, и она спрашивает, какова нынче мода в Небесном Городе. Я написал ей, что в небесном городе нынче мода носить конопляную веревку поверх воротника, и коротко стричь волосы, для удобства палача.

Первый министр надулся.

В это мгновение забили барабаны, засвистели серебряные раковины: государь встал с трона и сказал:

- Все мои желания, - быть слугой и защитой моих подданных, где бы они не обитали, в городе Ламассе или в городе Осуе. Да не проживу я дольше, чем это нужно для блага народа: Говорите, господин судья одиннадцатого округа. Я готов выслушать вашу просьбу.

Айр-Незим выступил вперед и произнес:

- Я приношу жалобу от имени Совета Банка Осуи и от имени его вкладчиков. Во-первых, я приношу жалобу на первого министра Ишнайю, который в этом году не заплатил процентов от долга казны банку, в сумме девяноста тысяч золотых.

Во-вторых, я требую возмещение и наказания чиновников, виновных в лихоимстве, и возмещения ущерба нашим купцам.

Для купца Имана Тая - возвращения тысячи золотых, которые взял у него начальник пограничной заставы Оюн, приказав открыть сундуки и безо всякого на то основания.

Для купца Рода Тая, - у которого вышеуказанный начальник управы взял пятьсот золотых и пять штук шелковой ткани.

Для купца Ии Сорокопута, который был задержан наместником Иниссы, и наместник не отпускал его, пока купец не подарил ему восемьсот золотых в осуйских деньгах.

Для детей купца Рода Родоя, которого чиновник Занасси посадил в тюрьму и там задушил, а баржу с товаром взял себе, и продал вышеуказанную баржу вместе с товаром и матросами варварам-ласам, благодаря чему это дело вышло наружу.

Для купца Иони, корабль которого выкинуло на берег из-за ложного маяка, поставленного араваном Чахара: и вышеуказанный араван арестовал Иони за наезд на чужой берег и забрал корабль, и не отпускал Иони, пока тот не написал ему долговую расписку на двадцать тысяч золотых.