Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Посыланные Графом Витгенштейном разъезды и лазутчики для открытия Дунайской армии, возвратившись, донесли, что не могли собрать никаких об ней сведений и что Борисов и Минск заняты неприятелем. Безызвестность места нахождения Чичагова и соображение обстоятельств вообще начали порождать в Графе Витгенштейне основательную заботливость о его положении. Против него стоял Виктор в превосходных силах и большей частью с свежими войсками. Вреде, отступивший с Баварцами к Глубокому, мог присоединить к себе Литовскую конфедерацию и, подкрепленный частью Макдональдова корпуса, угрожать правому крылу и тылу его, даже пресечь сообщение его с Двиной[547]. С Князем Кутузовым также не имел он прямых, непосредственных сношений. Повеления от Фельдмаршала не приходили к нему скоро, потому что посылались окольными дорогами. И так Граф Витгенштейн, находясь в неизвестности о действиях Князя Кутузова и Чичагова и подвергаясь опасности быть отрезану от Двины, почел за лучшее оставаться в позиции при Чашниках. Виктор, с своей стороны опасаясь наступления Графа Витгенштейна, перешел, 23 Октября, из Сенно в Черею, для удобнейшего прикрытия дороги из Орши в Борисов. Это движение не удовлетворяло видам Наполеона. Он считал, что Граф Витгенштейн, находясь в Чашниках, стоял слишком близко от главного пути сообщений Французов, и потому 26 Октября, накануне своего возвращения в Смоленск, велел Бертье послать Виктору следующее повеление, писанное цифрами: «Император приказывает вам собрать тотчас все 6 дивизий ваших, ударить на Графа Витгенштейна, оттеснить его за Двину и овладеть Полоцком. Действия сии чрезвычайно важны. Через несколько дней ваш тыл может быть наводнен казаками. Завтра Император и армия будут в Смоленске, но очень усталые от безостановочного марша в 120 лье. Начните действовать наступательно, от чего зависит спасение армии; всякое промедление будет бедствием. Кавалерия главной армии без лошадей: оне все издохли от холода. Ступайте вперед. Того требуют Император и необходимость».

По получении столь настоятельного предписания Виктору не оставалось ничего другого, как атаковать Графа Витгенштейна, но в исполнении произошло колебание от особенного обстоятельства. За несколько дней перед тем приехал в Черею Удино, вылечившийся в Вильне от раны, полученной им в Августе под Полоцком, и вступил по-прежнему в командование корпусом, временно находившимся под начальством Леграна. Быв по службе моложе Виктора, он явился под его начальство, но Виктор, хотя и старший, не хотел, однако, начать наступательного движения, не посоветовавшись с Удино. В совещании произошло разногласие о способах приведения в действие предписанного Наполеоном нападения на Графа Витгенштейна.

Удино настаивал в необходимости идти прямо на фронт нашей позиции, а Виктор находил позицию слишком крепкой и думал обойти ее справа, через Бойчеково. Разномыслие начальников было причиной вялости в их движениях. 31 Октября выступили они из Череи к Лукомлю и 1 Ноября приблизились к Смольне, куда отступил авангард Графа Витгенштейна на соединение с корпусом, стоявшим впереди Чашников. 2 Ноября Виктор атаковал центр нашей позиции, давая вид, будто имеет намерение обойти оба фланга. Прикрытый озерами, Граф Витгенштейн не трогался, отражая неприятеля пушечным и ружейным огнем. Шесть раз атаковали Французы Смольну, стараясь овладеть ею и потом подойти к нашим батареям, защищавшим фронт позиции, и шесть раз были опрокидываемы[548]. Изредка покушался неприятель на кавалерийские атаки, но они в самом начале своем были отражаемы батареями. Французские лошади, изнуренные и не подкованные на шипы, по гололедице едва держались на ногах. Видя неудачу атаки на Смольну, Виктор, согласно первоначальному своему намерению, послал дивизию в большой обход против нашего левого крыла и тыла, намереваясь идти туда же со всем своим корпусом, но вскоре, по убеждению Удино, упорствовавшего в мнении о бесполезности сего движения, воротил дивизию назад. Под вечер неприятели прекратили нападение, не имевшее решительно никакого успеха, и, простояв до ночи на месте, отступили на другой день обратно в Черею. Наш авангард последовал за ними и подобрал дорогой 600 пленных. Таким образом, Виктор не выполнил повеления Наполеона, состоявшего в оттеснении Графа Витгенштейна за Двину, и не упорствовал в нападении, почитая сохранение своего корпуса необходимым для прикрытия главной армии Наполеона, о расстройстве коей начинали до него доходить слухи, почитаемые им, однако, преувеличенными. Последствия доказали основательность расчета его: если бы он понес поражение, то некому было бы заслонить переправы Наполеона через Березину.

Сражение при Смольне увенчало новыми лаврами Графа Витгенштейна и имело на продолжение похода важное влияние, тем, что было одной из причин, побудивших Наполеона не отступать на Лепель, когда он узнал, как крепка занимаемая нашими войсками позиция на Уле. Граф Витгенштейн не пошел за неприятелем, но остался по-прежнему у Чашников. Ему нельзя было отходить от Двины на большое расстояние, потому что хотя он и отразил Французов у Смольны, однако же положение его от того не изменялось. Он все еще имел справедливое опасение: не вознамерятся ли Макдональд и Вреде атаковать его с правого крыла и тыла и отрезать от Двины, а между тем получил от Князя Кутузова извещение, что, «может быть, Наполеон обратится на него из Орши, в намерении пробраться в Литву через Сенно, Лепель и Докшицы»[549]. После сего Графу Витгенштейну надлежало принимать меры величайшей осторожности, имея неприятеля впереди себя и во флангах и ожидая, не ударит ли на него Наполеон, о чем, кроме Князя Кутузова, писал к нему и Государь. Такое движение Наполеона было правдоподобно, ибо оно удаляло его от двух армий, Князя Кутузова и Чичагова. Потому в ожидании, какой оборот примут дела, Граф Витгенштейн пробыл в Чашниках до 9 Ноября, когда Наполеон выступил из Орши, а Князь Кутузов был на марше в Копыс. Корпус Графа Витгенштейна, с начала похода подвизавшийся с постоянным успехом, ждал повеления к наступлению с нетерпением, возраставшим по мере того, как получались от Князя Кутузова известия о победах главной армии. Объявляя об них в приказе, Граф Витгенштейн говорил: «Воины! Мы уже близки к цели желаний наших. Геройские подвиги наши, единодушное рвение всех состояний Государства к пользе его и славе, усердие и преданность к Августейшему Государю нашему и, наконец вера и любовь к Богу, соединенные с несомненной надеждой на всемогущий промысл Его, уже торжествуют. Враги кичливые, изнуренные гладом, усталостью и холодом среди самой Москвы, изумленные чрезвычайной храбростью войск и неимоверными пожертвованиями соотчичей наших, истреблявших сверх всего даже самую собственность свою, могшую послужить к пользе врагов, уже бегут из пределов наших. Печати варварства их, оставленные на градах наших, и даже на самой древней столице, да послужат залогом непримиримого мщения к пагубе врагов. Друзья! Довершим, с помощью Всевышнего, великий подвиг наш, оправдаем доверенность к нам Государя и Отечества, преодолеем все труды, еще предстоящие, и, наказав тем хищника многих престолов за дерзость его нарушить покой любезного Отечества нашего, заставим удивленную Европу воскликнуть вместе с нами: Велик Бог Русский! Кто против Бога и России!»